не счел нужным рассказать о кончине этого властного человека, который на закате своих дней, развернись ситуация чуть удачливее для него, мог стать и великим князем, и родоначальником новой династии. Не стал! Не сдвинул с вершины «Небесную дружину» Рюриковичей и, значит, остался для Нестора только «сопутствующим персонажем» величественного эпического повествования, где эти «персонажи» появляются «из небытия» для какого-то действия и по окончании его исчезают бесследно в бездне времени. Они словно бы не рождаются и не умирают, а только «являются» для обслуживания замысла. Свенельд «явился» на страницах летописи воеводой Игоря Старого и воеводой же, но только юного Ярополка, «растворился» в небытии. Последний раз он упоминается по имени тогда, когда его упрекает плачущий по брате Ярополк. Анализ ситуации говорит о том, что Свенельд возглавил полки, идущие на Новгород. И где-то на бескрайних просторах Руси между Киевом и Новгородом Свенельд исчез. Думается, не добрался воевода до новгородских стен. Слишком суров он был и слишком хорошо знал, как опасен для Киева новгородский мятежный нрав. И слишком уж молниеносен и решителен был бросок армии через всю Русь, показывая серьезность намерений Свенельда: именно теперь, раз и навсегда, вырвать с корнем таящуюся в Новгороде опасность, сломить мятежный характер новгородцев и, наконец, покарать это извечное гнездо заговоров за гибель сына, за несостоявшееся великое будущее рода Свенельда. Нет, Свенельд гнал полки на север не для того, чтобы только напугать, а потом полюбовно договариваться с главами новгородских кланов! Он жаждал мести и намеревался карать жестоко и беспощадно! Отсутствие князя Владимира и Добрыни не остудили бы и не ввели в заблуждение Свенельда, чей не только военный, но и политический опыт измерялся долгими десятилетиями, по существу, всей его тяжелой, опасной, пестрой и бесконечной жизнью. Что значит князь Владимир без новгородцев, без их амбиций, упорства, богатства? Что значит вообще вся оппозиция Киеву без строптивого Новгорода? Свенельд намеревался устроить страшный погром, в этом нет сомнений! Обезглавлены и обескровлены были бы кланы новгородской знати, разорены хранилища, сожжены посады, засыпаны рвы и срыты укрепления.

Но ничего этого не произошло. Новгород, собственно, никак не пострадал, повинился, признался в «заблуждениях», наверняка во всем винил коварство отъехавшего в заморские края князя Владимира и посадника Добрыню. Согласился на новых посадников. И на этом все закончилось. Но, как известно, «слова – не мельничные жернова, на дно не тянут».

А по существу же все кончилось именно «словами»: Новгород сохранил свои богатства, свой экономический и политический потенциал, свои амбиции. Это – не стиль Свенельда, для которого за замахом следует непременно разящий удар. Это – стиль Ярополка Святославича. Потому и написано было Нестором: «А Ярополк посадил своих посадников в Новгороде». Поменять администрацию и счесть это решением всех проблем – в этом весь Ярополк Святославич, правитель не для жестокого X века, с умом коротким и темпераментом умеренным, с боязнью действий решительных и постоянной готовностью к компромиссам. «…И владел один Русскою землею», – так скажет о нем Нестор, заключая свое короткое повествование о драматической истории 977 года. Такое утверждение – слишком большое преувеличение. Русь оставалась конфедерацией уделов, но Ярополка это устраивало. Не нужно было «забивать голову» заботами об обустройстве окраин. Все шло привычным чередом, за которым следили новоназначенные посадники (не только же в Новгороде появились великокняжеские надзиратели).

Но власть без силы – это не власть, а только ее фантом: что смогли сделать великокняжеские посадники в Новгороде, когда туда возвратился князь Владимир? Ярополк, видимо, всецело полагался на фактор экономический, точнее на возобновившуюся торговлю через Киев с Византией. Очевидно, он полагал, что эта торговля сама собой все нормализует и всех умиротворит. В конце концов, для Ярополка было важно сохранить свою власть в Киеве: гибель Люта, кончина Свенельда и то, что война не выдвинула нового, равного им по амбициям и авторитету лидера, как казалось, обеспечили желаемое. Между тем, оппозиция вовсе не считала свое дело проигранным. Новгород в своем смирении проявил лукавство, искусно избежав погрома и сохранив свой потенциал, он готовился к новой схватке.

Бежавший за море князь Владимир вернулся через год-полтора, причем, как известно, с большой и опытной дружиной. Дружина стоит немалых средств, и странно было бы задаваться вопросом откуда у Владимира такие средства. Надо полагать, что бежавшие князь и посадник имели капитал, который позволил им прожить какое-то время безбедно за пределами Руси. Но его, очевидно, было недостаточно для найма дружины и начала новой войны. Конечно, дружина «за морем» нанята была на средства новгородцев. И то, что по возвращении на Русь в Новгороде его с готовностью приняли, это подтверждает. Тут следует указать на альтернативу.

Если в сражении при Овруче погибли и иные Святославичи (а это возможно и, кстати, объясняет, почему Нестор предпочел о них не упоминать), то тогда Новгород располагал «козырным тузом» – собственным князем из рода Рюриковичей, т. е. абсолютно легитимным правителем, которого можно посадить на смену Ярополку на великокняжеский стол в Киеве. Дело не только в том, что тогда Новгород повышал свой статус почти до уровня (или даже «в уровень») Киева, а в тех преференциях, которые получали новгородцы в торговле с Византией, через «своего князя» в Киеве новгородцы установили бы тогда полный монопольный контроль над Балтийско-Черноморским транзитом. Как известно, «власть экономическая неизбежно приводит к власти политической». Перед знатными новгородскими мужами открывались фантастические перспективы контроля над Русью взамен уготованной им роли унылого прозябания на северных задворках Киевской державы. Ради такой перспективы можно было рискнуть многим. Но, как известно, рисковать нужно с умом, а неожиданный экспромт следует тщательно готовить, чтобы эффект от него был желаемым. И новгородцы его тщательно готовили и не жалея затрат, которые затем стократно окупятся.

Если Овруч не стал могилой для всех Святославичей, то скорее всего они, лишенные своих дружин и парализованные стремительным походом армии Свенельда через всю Русь, сидели по-прежнему в своих уделах под надзором посадников. И, конечно, лелеяли мечту о реванше. Но у них не было опоры и инструмента для того, чтобы свою мечту реализовать. Однако к новой войне они, при удачном обороте событий, были готовы. Возможно, они все встанут под знамена взрощенного новгородцами князя Владимира. Возможно, разделятся – кто-то поддержит Ярополка. Хороши оба варианта, так как на Руси начнется хаос усобицы, в которой верх одержит тот, кто к ней оказался готов заранее, более того, готовил ее. А это – Новгород. Готовить усобицу – это не только спасать свой «козырной туз», отправляя его «за море» и снабжая огромными средствами для покупки наемников. Это и «работа с регионами», а также и