Впрочем, Хазарский каганат – также разговор особый хотя бы потому, что это лишь отчасти кочевая цивилизация: это полноценное государство, имевшее претензии как минимум на региональное лидерство и в течение полутора веков державшее в напряжении, а временами и в страхе, своих соседей, в том числе таких, как византийцы и арабы. Иудейский по вероисповеданию, каганат стремился установить над Русью жесткий вассалитет, что ему пусть и на короткое время, временами удавалось. Но даже хазарская конница не углублялась в русские земли далее лесостепной пограничной полосы, т. е. угроза существовала разве что для жителей междуречья Сейма, Сулы и Псела.

Печенеги, кочевники тюркютской группы, мигрировали из Центральной Азии в Западные степи во второй половине IX века: низовьев Днепра и Крыма они достигли в 882 году, т. е. тогда же, когда Олег Вещий захватил Киев и началась история Киевской Руси. Причина миграции – ожесточенная война между племенами из-за климатических изменений и сокращения пастбищ. Западная степь была территорией Хазарского каганата и хазары впустили на нее печенегов для того, чтобы те составили противовес мадьярам. Вражду между тюркскими и угро-финскими кочевыми племенами хазары, придерживавшиеся принципа «сдержек и противовесов», всячески поощряли. Но нараставший кризис власти в Итиле, видимо, не позволил хазарам в своем принципе быть последовательными – на рубеже IX–X веков печенеги вытеснили мадьяров из степей и те ушли через Южную Русь на Запад, в Панонию. Печенеги же, заложив основы своей степной гегемонии, начали тяготиться обременительной властью каганата и при князе Игоре Старом даже были союзниками Руси в борьбе против Хазарии. Став самым сильным из степных вассалов Хазарского каганата, печенеги после его падения в 965 году и не без содействия князя Святослава не только сохранили свое положение, но и установили свою полную гегемонию в Северном Причерноморье от Восточных Карпат до Урала. Вопреки общепринятому предубеждению они были заинтересованы в союзнических отношениях с Византией и Русью, поскольку, в силу географических причин, оказывались посредниками в этой торговле и имели с нее значительную долю прибыли. Кроме того, печенеги сильно опасались этнически родственных болгаров, не без оснований подозревая их в желании, после того, как им удалось бы расправиться с византийцами, распространить свою власть и на Северное Причерноморье, откуда они, собственно, в начале VII века, ведомые ханом Аспарухом, и пришли на Балканы. Многие печенеги приняли православие, хотя и не отказались от кочевого образа жизни, которому они были привержены куда более последовательно, нежели хазары и мадьяры. Собственно, до самого своего конца, до выдворения их в Венгрию в середине XI века, они оставались кочевниками.

В 960 – начале 970-х годов печенежские ханы входили в союз с Византией и Русью против Болгарского царства: печенежская конница участвовала практически во всех основных сражениях и Первой, и Второй Балканских войн. Если даже на короткое время печенеги, как это было в 968 году во время Первой войны, разрывали союзнические обязательства с византийцами, все равно придерживались союза с Русью. Летопись акцентирует внимание на том, как печенеги хана Кудри убили Святослава на Днепровских порогах, и событие это, вычлененное из контекста, видится для русских как-то зловеще. Но ведь Святослав сам поставил себя в такое роковое положение и если кто-то менее всего хотел бы его возвращения на Русь, так это Киев, как, впрочем, и все удельные центры. Для печенегов же возвращение Святослава в Киев означало разрыв отношений Византии и Руси, прекращение русско-византийской торговли и огромные убытки. Кроме того, было понятно, что, восстановив свои силы, Святослав попытался бы восстановить свой личный удел в Крыму, мыслившийся им как государство-паразит, живущее за счет грабежа соседей, что не только ликвидировало бы гегемонию печенегов в Западной степи, не только разорило бы их, но, возможно, вынудило бы их покинуть насиженные кочевья и отойти к средней Волге и междуречью Волги и Урала. Если печенеги и в самом деле виновны в гибели Святослава, то нельзя не признать, что тем самым они спасали от новых бед и погромов не только себя, но и Киев, да и все русские земли. И вряд ли печенеги решились бы на это, если бы не знали, что действия их получат одобрение в Константинополе и в Киеве. Кроме того, не будет лишним напомнить, что все известные нам по именам печенежские ханы Причерноморья приняли таинство Крещения и перешли на русскую службу: в 979 году – хан Илдей, в 988 году – хан Метигай, в 991 году – хан Кучук.

Из всего этого следует, что Русь и печенеги чаще находились в союзе, чем враждовали. Киев зависел от печенегов, поскольку нижнее течение Днепра проходило по степям и осложнялось системой порогов. Но и печенеги не менее зависели от Киева, поскольку бесперебойная византийско-русская торговля была источником их прибыли. И потом, печенежские ханы в живой памяти имели судьбу Хазарии, буквально раздавленной жерновами русско-византийского союза; ханы понимали, что их легко может постигнуть такая же судьба, а потому предпочитали иметь как минимум лояльные отношения и с Русью, и с Империей. Для печенегов слишком убыточен был бы хаос междоусобных войн на Руси. Отсюда неизбежно следует, что ханы не могли быть равнодушными наблюдателями того, что и как происходит у их богатого и сильного северного соседа. Не то чтобы им так уж нравился именно Ярополк, в конечном счете не так уже и важно, кто был князем на киевском престоле, сколько им нравилось восстановление при нем стабильности и возобновления русско-византийской торговли. Если Свенельд в 971 году ушел «из-под носа» печенегов, значит он, вероятнее всего, заключил с ними договор. Теперь он мог на этом основании создать дружественный союз с ними. Как и скифы, печенеги вовсе не были такими уж упертыми «людьми войны» и весьма ценили блага мира. Воевать, конечно, им приходилось, но гораздо чаще не с соседями, а друг с другом за кочевья: передел «сфер влияния» в Печенежской степи был постоянным.

Свенельд, обратившись к печенежским ханам за помощью, а ему это было тем более легко, что с многими из них он всего-то года два-три тому назад воевал в одном ряду, «бок о бок» на Балканах, получил не только увеличение своих сил количественное, но и качественное. Причем именно такие силы, которые были просто незаменимы в мобильной войне, где важны были скорость передвижения, стремительный натиск яростной атаки, обход противника с флангов.

Сражение произошло именно близ Овруча, т. е. Олег Святославич вывел свои войска за укрепления, в поле. Исходя из сказанного выше, восстановить его ход не так уж сложно. Лобовую атаку армии удельных