Когда же он припал губами к ее груди, с ее уст сорвался сдавленный стон и она в безудержном порыве всем телом потянулась к нему.

Он снова поднял голову и окинул ее взглядом. Затем, сдернув остатки шелковой рубашки, закрывающие ее живот и ноги, уверенным движением провел снизу вверх по стройному бедру, коснулся влажного горячего живота, и нарастающее с каждой секундой возбуждение властно завладело Эвой.

— Нет, не думаю, что ты сможешь меня ударить, — негромко, но отчетливо выговорил он.

Эва с усилием напряглась, стараясь сосредоточиться на его словах, вынырнуть из жаркого потока наслаждения.

— Что? — пробормотала она, заставляя свой голос не дрожать.

— Когда я дотрагиваюсь до тебя, ты обо всем забываешь. Стоит мне прикоснуться к тебе в любое время дня или ночи, и ты мгновенно подчиняешься моим желаниям. Двух недель мне было достаточно, чтобы в этом убедиться. Я получаю от тебя все, что хочу и когда только захочу.

— 3-зак, что ты…

— …Что говорю? — Пылающие глаза смотрели холодно и надменно. — Боже, я вовсе не жалуюсь. Вот только целый год потерян впустую. Я совершенно напрасно осторожничал, даже самому теперь неловко вспомнить. А было бы весьма забавно вгонять тебя в краску между шкафами с документами. Ты даже в разгар ссоры не можешь не обнимать меня! Так что, если ты и сохнешь по твоему смазливому блондинчику, почему я должен быть в претензии? В постели ты все равно готова всегда утолить мои естественные потребности… и свои тоже.

Эва потрясение уставилась на него. Впервые до нее дошло, что Зак может испытывать ревность, и эта мысль даже отодвинула на задний план обидное содержание его слов.

— Я и не думала о Трое, — как можно спокойнее и мягче произнесла она, стараясь заставить его поверить ей, и, если бы он хоть немного подбодрил ее, она сказала бы гораздо больше.

Но напрасно. Зак с оскорбительным равнодушием обвел глазами ее обнаженное тело, потом снова посмотрел ей в лицо.

— Да, сейчас ты не думала, — произнес он с таким явным презрением, что Эве показалось, будто он дал ей пощечину. — Но, видишь ли, я не только в постели жду от тебя полного подчинения. Можешь страдать сколько тебе угодно, оплакивая разлуку с Воглером, но советую тебе предаваться этому наедине с собой. Когда ты целый день представляешь из себя оскорбленную королеву, это действует мне на нервы.

Эва внутренне сжалась, иллюзорная догадка, что муж мог ревновать ее к прежнему возлюбленному, развеялась, как дым. Люби его сколько душе угодно, вот каков был смысл его слов. Но только не раздражай меня своими глупыми переживаниями.

Эва чувствовала себя униженной. Она поняла и другое — ее способность вести себя в постели как самая отъявленная развратница — вот единственное, что ценит в ней Зак!

Охваченная стыдом, она дрожащей рукой схватила простыню, неловко натянула на себя и отодвинулась как можно дальше. Ее кожа покрылась липкой испариной. Зак использует ее тело как оружие против нее же самой. Он заставил ее выглядеть в собственных глазах дешевой и жалкой. Когда-то Брэд назвал его холодным, лишенным эмоций человеком…

Эва посмотрела в его пугающе непроницаемые глаза и ее охватило ощущение, словно она заглядывала в пасть удава.

Зак нахмурился и решительно привлек ее к себе. И Эва с горечью ощутила знакомое волнение, она знала, что Заку ничего не стоит вызвать в ней желание, что бы он ни сказал, что бы ни сделал перед этим. И эта мысль глубоко ранила ее, но заодно и отрезвила. Она протестующе подняла плечи.

— Не трогай меня!

Он сильнее сжал ее мускулистыми руками.

— Эва, я не смогу продолжать оставаться утешительным призом. Если хочешь сохранить наш брак, ты должна забыть о своей великой любви, — отчеканил он.

Упоминание о браке заставило Эву побледнеть.

— Так же, как ты забыл Кетрин? — взволнованно прошептала она.

Его угольно-черные брови сошлись на переносице.

— Господи, о чем ты?

— Ты ведь не можешь сказать, что забыл ее, правда? — с жаром выкрикнула Эва.

— Кетрин здесь абсолютно не причем, — резко и язвительно промолвил Зак.

Эва отвернулась. Ее бедное сердце так и норовило выскочить из груди.

— Я слышала, как кто-то сказал на нашей свадьбе, что я ее точная копия…

Слова были произнесены. Наступило томительное молчание, которое, казалось, будет длиться вечно. Эва ждала, затаив дыхание.

— Что ты молчишь? — наконец пробормотала она.

Зак шевельнулся, и лампа на столике погасла.

— Мне нечего сказать, — произнес он без всякого выражения.

Ответ ошеломил Эву. Замерев, она лежала, напряженно вглядываясь в темноту. Но Зак, видимо, больше не собирался ничего предпринимать. В его вздохе, который долетел до Эвы, не послышалось ни досады, ни разочарования, скорее ленивое удовлетворение. Он вытянулся на простынях из тонкого льна, и скоро она услышала, как он задышал глубже и ровнее. Он спал.

Эва поняла, что медовый месяц кончился.

Оторвавшись от окна автомобиля, за которым мелькали городские улицы, Зак окинул Эву внимательным взглядом.

— У тебя усталый вид. Лучше тебе сейчас прилечь.

— Я чувствую себя прекрасно. Мне нужно распаковать вещи.

— Этим займутся слуги. А ты можешь отдыхать. Я сегодня поздно вернусь, — сказал он.

Эва выпрямилась.

— Тогда я съезжу в Хевелинг, посмотрю, как продвигается ремонт.

— Думаю, мне стоит самому наведаться туда и посмотреть, что за рабочие там трудятся, — с усмешкой пробормотал он. — Если какой-нибудь загорелый штукатур вздумает снять у тебя на виду рубашку, я могу превратиться для тебя в далекое воспоминание, прежде чем узнаю об этом.

— Очень смешно, Зак. — Ее бледное лицо вспыхнуло.

— А я так и не рассказал тебе о своей любви.

Зак улыбнулся. Казалось, ничто не могло испортить его жизнерадостного настроения.

— Ей было тринадцать, а мне двенадцать, но я соврал, что мне больше. Каждый раз, глядя на меня, она краснела. У нее была персиковая кожа, черные кудри и пластины на зубах. Целую неделю я был околдован.

— Удивительно долгий для тебя срок!

Он добродушно засмеялся.

— Когда она узнала, что я младше, я перестал для нее существовать.

Поджатые губы Эвы невольно дрогнули: зачем она всю ночь лежала без сна, предаваясь тягостным раздумьям? Разве Зак обещал любить ее? Он сказал, что постарается сделать ее счастливой, и сделал. Но глупо, очень глупо воображать, что раз она полюбила Зака, то и он тоже сможет полюбить ее.

Итак, она действительно напоминает ему Кетрин. Но людей часто привлекает один и тот же физический тип. И почему она усмотрела в этом что-то зазорное?