— Прохладно. — Вылезший из кабины Кострыкин потянулся, прогоняя утреннюю зевоту.

— Да, не май месяц! — стандартно пошутил Ефимов, наблюдая, как разведывательная группа стала расползаться в разные стороны, занимая круговую оборону.

Кострыкин не спешил отдавать команду на выдвижение. Прежде чем шагать дальше, следовало дождаться командира местной группы сопровождения. Большая часть склона, обращенного к разведчикам, выглядела слишком уж отвесной, чтобы рассчитывать подняться на него без горного снаряжения. Местные же обещали показать вполне проходимую тропку.

— И где он лазит? — Кострыкин в нетерпении двинулся к бронетранспортеру, застывшему за двумя яблонями.

Но не успел он сделать и двух шагов, как из-за ветвей показался подполковник из сопровождения, увешанный оружием.

— Подниматься будете вон оттуда, ориентируясь вот на эту вершину, — без предисловия начал тот, показывая рукой на пик, едва выступающий из тумана. — Подъем крутой, сорваться можно запросто, опять же камни. Если что, хватайтесь за кусты… — Подполковник продолжал живописать трудности, предстоящие спецназовцам, и Ефимов почему-то подумал, что на этой вершине сей командир никогда не бывал.

Может, прапорщик ошибался?

А подполковник продолжал говорить:

— До вершины вам тянуться не меньше двух часов. — Командир местного сопровождения снова махнул рукой куда-то по склону, на миг замолчал и добавил с нескрываемой гордостью: — А наши один раз за час пятьдесят поднялись!

После этих слов Кострыкин машинально взглянул на часы. Подтянулись бравые ребята из местных. Время шло, а подполковник продолжал вещать.

— Нам пора, — нарушая субординацию, вмешался в его монолог Ефимов.

Подполковник прервался и согласно кивнул, словно одобряя принятое решение.

— Двигаем! — Прапорщик махнул рукой, и расползшиеся на местности бойцы группы пришли в движение.

— Ни пуха, ни пера! — напутствовал кто-то из местных.

— К черту! — искренне послал Ефимов и первым шагнул в заросли травостоя.

Обильная роса тут же промочила брючины и по каплям начала просачиваться в обувь. Кожа берцев быстро напитывалась влагой.

«Дистанция — десять шагов», — обернувшись, показал прапорщик Прошкину, следовавшему по пятам.

Тот понимающе кивнул и начал постепенно приотставать. Местность резко пошла в гору. На спине проступили первые капли пота. Тело постепенно втягивалось в работу. Подъем оказался действительно крут. Десяток секунд вперед и вверх, короткая остановка, чтобы перевести дыхание, и снова рывок.

Да уж, такое вот медленное переползание и подтягивание можно назвать рывком разве что по затрате сил. Свободная рука цепляется за что попало, взгляд шарит в поисках места, с которого не соскользнет ступня. Хорошо еще, что давно не было дождей. Почва, и без того влажная, уходит из-под ног с явным желанием выскочить грязным ошметком.

— Камень! — Крик, раздавшийся за спиной, заставил Сергея оглянуться.

Башмаков, подавший сигнал опасности, застыл в неподвижности. Ниже по склону, набирая скорость, катился большой серый валун.

— Камень, — повторили другие.

Валун ударился о дерево, отскочил в сторону и благополучно застрял в ветках кустарника.

— Не шуметь! — скомандовал Ефимов Прошкину, топтавшемуся за спиной.

Понятно, что если противник где-то поблизости и видел машины, то появление группы спецназа не станет для него неожиданностью, но все же следовало начать соблюдать тишину как можно раньше.

— Не шуметь, стараться идти тихо. — Передав команду дальше по цепи, Виктор обошел каменный выступ, ухватился за корень, торчавший из земли, и в следующее мгновение едва не опрокинулся навзничь.

Корневище, схваченное рукой, вдруг с необычайной легкостью вылетело из земли. Взмахнув руками, Прошкин сделал шаг назад, на секунду замер в неустойчивом положении и все же устоял.

— Сучка!.. — прошипел он, встал на одно колено, вытер рукавом пот, стекающий по лицу, выпрямился и продолжил движение.

Через пару десятков шагов на пути выросла почти отвесная двухметровая стена, тут же переходящая в следующую, чуть пониже. Следуя за прапорщиком, Прошкин поочередно преодолел обе и оказался на склоне, все еще довольно крутом, но покрытом буйной растительностью. Он оглянулся, посмотрел вниз, увидел, как тяжело пыхтящий Айдаров, ухватившись за ветку, одновременно пытался найти опору правой ноге, и помахал ему ладошкой.

— Увидимся на вершине, — произнесли беззвучно шевелящиеся губы, после чего Прошкин поспешил догонять прапорщика, уходящего все выше и выше.

По красному от натуги лицу Шамиля текли струи пота, он тяжело дышал. На ужимки Виктора парень не обратил никакого внимания. Он давно привык к его экстравагантности. Не досадовал Айдаров и на то, что никто не предложил ему руки помощи. Шамиль знал, что люди, идущие первыми, должны двигаться как можно быстрее, чтобы оказаться как можно раньше как можно выше.

— Ничего себе подъемчик! — выдохнул Айдаров, когда наконец преодолел участок местности, столь тяжело давшийся ему.

Дождавшись Башмакова, Шамиль подал ему руку, помог выкарабкаться наверх и только тогда поспешил догонять ушедших. Как оказалось, до вершины оставалось совсем ничего. Вскоре большая часть группы рассредоточилась по ее склонам.

К Ефимову, успевшему перевести дух и теперь внимательно рассматривавшему окрестности, подошел запыхавшийся командир группы в насквозь мокрой от пота одежде.

— Охренеть и не встать. Чуть не сдох! — сообщил он своему заместителю.

— Это с непривычки. Втянуться надо, — успокоил его Ефимов, к собственному удивлению, преодолевший подъем со сравнительной легкостью. — Я сейчас кабанов спугнул. — Сергей показал взглядом на нагромождение серых камней. — Лежка у них там.

— А если подстрелить? — Командир группы мечтательно закатил глаза.

— С этим делом всегда проблемы. — Спустив лейтенанта с небес на землю, Ефимов пояснил: — Закон подлости! На выводе их вечно полно, а как подходит время эвакуации, хоть шаром покати.

— Понятно, — пробормотал Кострыкин, и какое-то время они сидели молча.

Лейтенант то и дело поглядывал на часы. Что ему требовалось, стало ясно, когда тыловая тройка выбралась на вершину и заняла предназначенную ей позицию.

— Пятьдесят семь минут, — с довольным видом констатировал Кострыкин.

Ефимов усмехнулся.

— Почти на час мы их обули!

Усмешка Сергея стала шире.

— Нет, но ведь обули же? — не унимался группник.

— Обули, конечно, — продолжая улыбаться, согласился Ефимов.

Он-то уж точно ни за какими рекордами не гнался.

Прапорщик покосился на радиста, пытающегося прокачать связь, и уточнил у командира: