– Я все-таки надеялась на лучшее.

Джеймс нахмурился, но она продолжала как ни в чем не бывало:

– Во время антракта я опросила четырех человек из списка. Лорд Рот, единственный джентльмен из этой компании, задавал слишком много вопросов о Стивене. Мистер Тернберри проявил глубокий интерес к нашим отношениям. Лорд Петтигрю – похотливый бульдог, в его глазах всегда настороженность: я уверена, он что-то выискивает. Лорд Хоулт говорил загадками, и никто из них не был искренним по поводу Стивена. Еще там кучковались человек десять шумных и напористых господ, которых нет в списке. – Она поочередно загнула пальцы.

Джеймс был слегка ошарашен.

– Должен сказать, неплохо для начала.

Видимо, Каллиопа расслышала в его голосе удивление, потому что кинула на него умоляющий взгляд:

– Милорд, вот увидите, я весьма наблюдательна, и у меня большой опыт...

Джеймс кивнул; он уже обдумывал второй этап плана.

– Кстати, Терренс Смит тоже крутился возле ложи. Он как-то причастен к вашей маскировке?

– Нет. – Она помедлила. – Но я перенервничала, встретившись с ним в опере. Не думаю, что этот человек узнал во мне Маргарет Стаффорд, но он был одним из немногих, с кем я регулярно разговаривала на великосветских приемах. При виде его я на миг сбилась с роли.

Это известие чуть не увело его в сторону, и он спросил:

– В высшем свете с вами не слишком хорошо обращались, и поэтому вы сменили сферу обитания?

Каллиопа ответила, не глядя на него:

– Вам ли не знать, милорд. Вы были хуже всех.

В нем колыхнулось раскаяние, но он его подавил.

– Я все еще задаю себе вопрос: с какой целью вы стали убогой Маргарет Стаффорд? Если бы я знал, какую великолепную любовницу можно из вас сделать, будьте уверены, я бы опередил Стивена.

От возмущения лицо Каллиопы пошло пятнами.

– Вы просто нахал! Не понимаю, почему я трачу время на разговоры с вами. Мы можем продолжать расследование, обмениваясь минимумом слов. Что до меня, то я умолкаю... – Ее голос оборвался, потому что Джеймс схватил ее правую ногу и положил себе на колени.

– Прекратите! Отпустите ногу!

Несмотря на ее протест, он снял туфлю и стал растирать ступню.

– Это неуместно! Прекратите немедленно! – Она наклонилась, пытаясь высвободить ногу, но он ей этого не позволил.

Каллиопа зашипела словно змея, и Энджелфорд довольно улыбнулся:

– Расслабьтесь, мисс Минтон.

Каллиопа скрестила руки на груди, и Джеймс продолжил массировать ей ногу. Тряска кареты убаюкивала. Он почувствовал, что она сдается, взял другую ногу и проделал с ней то же самое.

Каллиопа закрыла глаза и тихонько вздохнула. Этот благодарный вздох заставил его прекратить врачевание. В воздухе явно потеплело, и ему пора было брать контроль над ситуацией.

– Каллиопа...

Карету тряхнуло на ухабе, и девушка завалилась на правый бок. Он подхватил ее, и она, испуганно засмеявшись, искоса посмотрела на него. Он увидел ее напряженные глаза, наклонился и поцеловал. Все мысли о необходимости взять ситуацию под контроль испарились... Ее губы по вкусу напоминали мяту и пахли лавандой. Лаванда и что-то еще...

Не прерывая поцелуй, Джеймс втащил ее себе на колени и погладил по затылку; затем сунул пальцы под парик, выдернул шпильки и прижал ее к себе.

Каллиопа задрожала, но все же обняла его в ответ и поцеловала от всей души.

И Джеймс снова подарил ей поцелуй.

Каллиопа забыла обо всем на свете.

Все рациональные мысли куда-то подевались с того момента, как их губы соприкоснулись. Приятное чувство, вызванное массажем, превратилось в кромешный ад. Он гладил ее по голове; волосы высвободились и улеглись ей на плечи. Его пальцы спустились по ним на корсаж платья.

– Мой Бог, как ты прекрасна!

Тихий внутренний голос забил тревогу, но Каллиопа от него отмахнулась и, обвив его за шею, прижалась к нему. Джеймс тут же опрокинул ее на себя. От него исходил такой жар, что она, казалось, вот-вот растает. Ее тело требовало большего.

Она почувствовала твердый отклик его тела. Его руки легли ей на ноги и стали медленно пробираться вверх, сдвигая тонкую голубую ткань. Каллиопе казалось, что от охватившего ее жара она сейчас умрет.

Руки Энджелфорда поднялись к ее бедрам, и тут карета замедлила ход. Каллиопа подняла голову. В его глазах она увидела голод, желание плюс что-то еще и невольно выдохнула: «О Боже!» Реальность навалилась на нее и раздавила.

Каллиопа отпрянула и неуклюже повалилась на противоположное сиденье, проклиная свое безрассудство. Что на нее нашло? Опустив голову, она старалась подавить унизительное чувство и вернуть себе должное достоинство.

Пока она поднимала парик и несколько шпилек, Энджелфорд сидел неподвижно и смотрел на нее непостижимо черными глазами.

Экипаж остановился; Каллиопа еле успела вдеть последнюю шпильку, и тут же лакей открыл дверь. Она не оглядываясь пошла к дому. Только оказавшись под защитой каменных стен, она решилась выглянуть в окно. Карета медленно удалялась.

Боже, что он подумал? И о чем она сама думала?

– Калли?

Каллиопа вздрогнула и оглянулась – позади нее стояла Дирдре..

– Ди, ты испугала меня до смерти, честное слово!

– Я думала, что прислать путаную записку и приехать – не одно и то же. Ты говорила, что приедешь, помнишь?

Каллиопа разгладила помятую юбку.

– Ох, извини. Сначала я должна была убедиться, что вы в безопасности. К тому же я заработалась.

Дирдре нахмурилась.

– Что значит – вы в безопасности?

Черт побери, он же запретил объяснять!

– Я слышала, по городу ходит какая-то болезнь – вот и хотела убедиться, что вы ее не подхватили.

– Болезнь? А где ты была?

– В опере.

– И где Стивен? – Дирдре выглянула в окно. Обычно Стивен заходил вместе с Каллиопой.. – Он как-то объяснил свое отсутствие?

– Он прислал извинения по поводу того, что не смог прийти на маскарад, и сегодня тоже. Вот почему он послал Энджелфорда сопровождать меня... – Ложь громоздилась на ложь, и на сердце у Каллиопы становилось все тяжелее.

Дирдре оглядела ее и удовлетворенно ухмыльнулась:

– Энджелфорд? Как интересно! Я вижу, такое усердие тебе пришлось по душе.

Каллиопа нахмурилась:

– О чем это ты?

Дирдре заулыбалась еще шире и ничего не ответила. Пожав плечами, Каллиопа направилась к лестнице; ей хотелось поскорее снять с себя вечернее платье. Она знала, что Дирдре идет следом; обожаемая сестра улыбалась, как кошка со сметаной на усах.