— Ань, тебя поставили подсматривать, а ты подслушиваешь…

— Все понятно, — ничего не поняв, сказала Аня. — Встречаемся у Зоопарка минут через двадцать?

По прикидкам Артема, Зоопарк попадал в зону набега «васькиных», поэтому он после секундного колебания предложил другое место:

— Давай лучше у «Великана»?

— У зверей через двадцать минут! — отрезала Аня и повесила трубку. В последнее время ей обязательно нужно было хоть в мелочах каких-то, но настоять на своем. У нее вообще все явственнее прорезалась склонность к командирству, и эта склонность начинала Артема потихоньку бесить.

С другой стороны, Токарев в таких ситуациях вспоминал заповедь отца, гласившую, что «с бабой по пустякам лучше не спорить. Уступишь ей в пустяке — ей и покажется, что она главная. Но это касается только пустяков, а не серьезных вопросов»…

Артем трусцой пробежался через Университет, прыгнул в удачно подошедший троллейбус, через пару остановок выскочил на Пушкарской и быстрым шагом пошел к Зоопарку.

А у Зоопарка тем временем кучковались представители петроградской шпаны — по виду не очень отличавшиеся от «васькиных». В кружке, состоящем человек из двадцати, председательствовал крепкий парень по прозвищу «Сибиряк».

— Скоро должны появиться васькины… С ними могут прибежать и гаванские.

Один любопытный молоденький шкет тут же встрял с вопросом:

— А знаешь, откуда?

— Оттуда!

Шкету тут же отвесили леща, он заткнулся, и Сибиряк продолжил:

— Встречать их на катке я передумал. Мы пойдем…

— Куда? — снова встрял неугомонный шкет — и тут же понял, что влип, прикрыл затылок рукой, но это не помогло.

— Тащить верблюда! — под одобрительный смешок Сибиряка малец получил сразу пару пенделей и окончательно затих.

— Мы пойдем другим путем. План-схэма: они к нам причалят на троллейбусе со Стрелки, высадятся либо сразу, либо на второй остановке. Посему: ты, Саня, караулишь недалеко от моста, тебе хорошо будет видно нутро троллейбуса: время-то позднее, в салоне свет уже включили. Как высадятся — через проходные летишь к нам. Чего недопонял?

Парень, которого звали Сашей, кивнул и побежал к мосту.

Сибиряк продолжил:

— А мы сидим у старой школы. После известия от Сани — бегом к Зоопарку через дворы. Ты, шкет, — на сто метров впереди. Если на них натыкаешься — мухой назад. Наваливаемся возле заколоченной арки из-за угла. Палками и по ногам. Гоним в садик перед Мюзик-холлом — там, если что, от ментов легче скрыться. Все запомнили: учим всерьез, чтобы гонором своим харкали!

…На подошедшего к Зоопарку быстрым шагом Токарева шпана внимания не обратила, а вот он краем уха их разговор зацепил — плюс визуальное наблюдение кое-что дало: Артем отметил и стеганые ватники, и велосипедные цепи в руках у некоторых. В общем, информации было достаточно, чтобы понять: судя по всему, набег васькиных нарвется на засаду. Токарев задергался, понял, что Вату уже не предупредить, стало быть — нужно как можно быстрее перехватывать Аньку — вытаскивать ее подальше от этого района, где очень скоро начнется настоящая свистопляска. Аньку он поймал на подходе к Зоопарку — она была в настроении самом благодушном:

— И куда кавалер приглашает даму? Артем, скрывая беспокойство, постарался улыбнуться в ответ:

— Давай по мороженому? А? В «Великане»? Только не надо иронизировать… Ну — хочу я мороженого! В шариках. После тренировки — знаешь.

— Знаю, — кивнула Аня. — Кто бы спорил. И вообще, мороженое — это очень эротично…

В другое бы время Токарев обязательно зацепился за тему эротики, но сейчас лишь криво улыбнулся и буквально потащил Аню к «Великану» через парк. Их обогнали два парня, двигавшиеся почти перебежками. В руках у них были черенки от лопат.

Артем замедлил шаг:

— Постоим минутку, Ань?

— Зачем?

— Шнурок развязался…

Токарев быстро осмотрел Александровский парк, вгляделся в улицу Горького.

— Все понятно…

— Что понятно? — Аня не понимала, что происходит, поэтому начала раздражаться. — Шнурки не развязались?

— Да тут такие завязки… Давай-ка быстро по дорожке на улицу Горького, там — на другую сторону и — вглубь дворов…

— А там что — целоваться незаметнее?

Она по-прежнему не ощущала опасности, и Артем не выдержал и сорвался:

— Аня, сейчас здесь будет полный засос, уходим!!!

Но они не успели. По садику разнесся резкий. двойной свист, в котором легко было угадать сигнал к атаке. Кто-то завопил: «Аида! Да!» А потом — топот десятков подошв и характерные звуки драки: «Шша…хрусть… ты-ы-ы…на…блядь!..» — «М…ы…м… А-а-а!»

Васькины не рассчитывали нарваться на засаду, поэтому психологически продержались лишь секунд двадцать, после чего их строй дрогнул и ватага ртутью брызнула по садику. Драка переросла в мелкие стычки. Это был полный крах. Один гнал троих. Кто падал — того добивали ногами. На дорожку прямо перед Артемом с Аней выскочил Вата. Его правый кулак был ободран до крови. За Ватой гнались двое, один из них успел воткнуть черенок лопаты между ног Вате — тот красиво растянулся на дорожке, сдирая себе обе ладони, подбородок и колени. Один из догонявших в прыжке попытался упасть двумя коленями Вате на спину, но не рассчитал и тоже проехался по дорожке. Второй оказался более удачливым — попал кедой Вате в горло. Первый быстро вскочил и пару раз ударил Вату по голове черенком от лопаты. Вата завыл, сжался и постарался перекатиться к скамейке — там из последних сил схватил было урну, замахнулся, но, получив ногой в голову и палкой по коленке, сник. Началось тупое тыкание ногами по телу.

…Все это произошло очень быстро, Аня даже сказать ничего не успела. С широко раскрытыми глазами она обернулась к Артему, но он ее слушать не стал:

— Стой здесь, я быстро!

Рванувшись с места, Артем подлетел к парням, избивавшим Вату, и с ходу сзади пробил одному печень. Второй получил два раза с левой в бровь, апперкотом в подбородок, а когда начал оседать — еще и сверху справа. Пацан откинулся на спину — рядом с дергавшимся от боли первым.

— Вата, как настроение?

Вата с трудом собрал свое тело в организм и встал. Его зашатало. Артем поймал его и направил в сторону Тучкова моста. Идти, однако, Вата не смог и присел на скамейку, найдя в себе силы лишь на усмешку:

— Думал, что в Париже ложки, а оказалось — вилы…

Между тем по садику разнесся вой милицейских сирен, и послышалось хлопанье дверей воронков — а эти звуки ни с чем не перепутаешь.

— Елки-моталки, — сказал Вата. — Мусара!

— И кто бы мог подумать! — иронично отозвался Токарев. — Ладно. Ты — не сбитый «ястребок», а я не белорусская девушка из партизанского отряда. Доберешься сам.