Фирма росла, я богател. Между делом женился…

В голосе Рвакли прозвучала мучительная нотка, как будто у него разом заболели все зубы.

— Что, не слишком удачно? — поинтересовался Маркиз.

— Да уж, не слишком… Слушай, ты женат?

— Не-а! — с привычной радостью в голосе ответил Маркиз. — А что?

— Да ничего, завидую просто, — вздохнул Рвакля. — Понимаешь, я тогда очень много работал, поднимал фирму на ноги, почти нигде не бывал. А тут секретарша подвернулась… девица интересная, ноги длинные, глаза круглые, и ко мне прямо льнула. Кофе заваривала отлично, галстуки мне покупала, если надо попозже на работе остаться — она всегда пожалуйста. А я человек-то живой, хоть и работой загруженный! Ну и не разобрался, думаю — ноги, глаза, что еще нужно? Ну, пару раз на выходные съездили в Таллин там, в Финляндию. Потом в Париж, потом на неделю на Майорку. А потом она вдруг и говорит, что беременна, я и женился. Потом оказалось, что насчет беременности она наврала, но уже поздно было.

Короче, очень скоро я понял, что не только беременность — все в ней было фальшивое: волосы крашеные, губы силиконовые, в глазах цветные линзы, а уж про чувства я и не говорю. От меня ей, кроме денег, ничего не было нужно.

— Угу, — удовлетворенно промычал Леня.

— А фирма к этому времени встала на ноги, можно было работать поменьше. И тут я решил — жизнь проходит, тридцатник уж набежал, а я ее и не замечаю. Сегодня работа, завтра работа, послезавтра снова работа… В конце концов, для чего я работаю? Чтобы у моей Алисы, куклы силиконовой, были каждый день новые тряпки, новые висюльки, бесконечные развлечения…

Рвакля смотрел прямо перед собой, взгляд его затуманился, как будто он был не в одноместной палате частной клиники, а где-то совсем в другом месте.

— Ну и что же было дальше? — напомнил ему Маркиз о своем существовании.

Рвакля вздрогнул, как будто проснулся.

— Знаешь, что такое дауншифтинг?

— Ну, слышал кое-что…

— Это когда человек вроде меня работает, делает карьеру, деньги, а потом вдруг понимает, что это все пустое, бросает все и либо уезжает в глухую деревню разводить пчел или овец, либо в какую-нибудь далекую экзотическую страну…

— И что же ты сделал?

— Я оставил фирму на брата, а сам поехал путешествовать.

— Ага, — проговорил Леня. — Значит, у тебя еще и брат имеется! До сих пор ты его не упоминал!

— Ну да, — мрачно подтвердил Рвакля, — младший, Алешка… я для него все делал, а он… ну, это отдельный разговор. В общем, поездил я по миру. Сперва Таиланд, Малайзия, Индонезия, потом Индия, Непал, Тибет… сначала искал экзотики, новых впечатлений, а потом в Тибете нашел такого учителя, гуру, который мне открыл глаза. Понял я, что все — суета, жить надо скромно, делать людям добро…

— Угу, — снова промычал Маркиз, на этот раз с едва уловимой насмешкой.

Рвакля, однако, насмешку понял и посмотрел грустно, так что Леня слегка усовестился.

— Вернулся я домой и занялся благотворительностью, — продолжал Рвакля. — Давал деньги на больницы, на детские дома, на защиту дикой природы. На спасение уссурийских тигров много пожертвовал, на вымирающих птиц, на редкие виды растений…

— А на зоопарк? — поинтересовался Леня.

— Ага, и на дельфинарий, и когда в океанариуме какая-то сволочь рыб отравила, они сразу ко мне прибежали! Выставку детских рисунков спонсировал, только писателям ничего не дал, хоть и просили. Что, в самом деле — здоровые мужики да бабы, сидят дурака валяют. Если не можешь денег на жизнь писательством заработать — переквалифицируйся в управдомы!

И вдруг в один прекрасный день меня схватили на улице и привезли в психиатрическую лечебницу. Оказывается, пока я искал в Азии смысл жизни, жена спелась с моим братцем, и решили они наложить руку на мою фирму и на все мое имущество. А когда я занялся благотворительностью — это их подхлестнуло: как же так, трачу денежки не на них, а на каких-то посторонних детей и вообще на животных!

— Круто! — восхитился Леня. — Оперативно твои родственнички сработали!

— Нашли они тут психиатра, Черепова этого самого, который за приличные деньги признал меня невменяемым. — Рвакля отбросил одеяло и свесил ноги с кровати. — И Алиска мне прямо сказала — либо я отдам им с братом все свои деньги, либо они меня запрут в сумасшедший дом и получат по суду право опеки, то есть так и так всего меня лишат.

«Так или иначе, я у тебя все заберу. Решай сам, — говорит, — по-хорошему отдашь или по-плохому!»

Ну, мне не нравилось ни по-хорошему, ни по-плохому, я и ушел из дома, пошел бомжевать… прибился к компании бомжей, которых ты видел, познакомился с Машкой. Она баба добрая, и ей от меня ничего не нужно. И вот честно тебе скажу — давно мне не было так хорошо и спокойно! Понимаешь, среди бомжей нашел я полную свободу!

Рвакля немного помолчал. Леня думал уже, что больше ничего не услышит, но он снова заговорил:

— Только Алису с Лешкой такое положение не устраивало. Мало ли, что я надумаю? Вдруг захочу все себе вернуть, найду другого психиатра и опротестую экспертизу? Или завещание напишу, оставлю свои деньги какой-нибудь больнице или заповеднику… Им нужно, чтобы я все время был под контролем. Вот они каких-то людей наняли, нашли меня и запихнули в эту клинику. А тут как в настоящей тюрьме: охрана, высокие стены, проволока колючая… здесь таких, как я, много — кого родственники упекли, кого компаньоны… в общем, если хочешь получить свою монету — вытащи меня отсюда!

— И что — ты снова к бомжам уйдешь? Они же тебя через два дня снова найдут и вернут сюда!

— Э, нет, на этот раз я буду умнее! — Рвакля придвинулся к Маркизу и зашептал:

— У меня кое-какие денежки от них припрятаны. В банке на Каймановых островах имеется номерной счет, до которого им не добраться. Так что мне бы только отсюда выбраться, а там я улечу из страны и куплю бар где-нибудь на берегу океана, буду сбивать коктейли, серфингом займусь. Только представь — тишина, нарушаемая только шумом прибоя, лазурное море, солнце светит круглый год… и никакой жены, и вообще никаких родственников!

— Да, это звучит заманчиво! — вздохнул Маркиз. — Одна только заминка — как тебя отсюда вытащить?

— А вот это уже твои проблемы!

В коридоре послышались приближающиеся шаги.

— Слушай, мужик, — забеспокоился Рвакля. — Тебе куда-то спрятаться надо, у нас тут каждую ночь дежурный санитар палаты обходит, проверяет, что все на месте. Если тебя здесь застукают, тревогу поднимут.

— Все понял! — Маркиз юркнул в платяной шкаф, закрыл за собой дверцу, оставив маленькую щелку, через которую он мог видеть комнату.

Артемий лег в постель и принял позу спящего. Выглядел он очень натурально, точно так же, как тогда, когда Леня забрался в его палату: запрокинул голову, приоткрыл рот и негромко похрапывал. Из этого Маркиз сделал вывод, что Рвакля и тогда не спал, а только прикидывался.