звук его голоса, впитывая его, жаждая его.

Его руки теперь по бокам. Его выражение лица немного мягче.

— Хочешь войти? — спрашивает он, и мое сердце подскакивает.

Я улыбаюсь.

— Да.

Я возвращаюсь к нему, и он отходит в сторону, пропуская меня в свою квартиру.

Господи Иисусе, его гостиная и кухня открытой планировки размером со всю мою квартиру и квартиру моего соседа, вместе взятые.

— Где Мисси? — спрашиваю я его.

— У Зевса и Кам. — Кам — невеста Зевса и мать их детей. — Она сидит с ними. Останется там на ночь. — Он закрывает дверь и проходит мимо меня. — Хочешь что-нибудь выпить? — спрашивает он.

— Воды, было бы неплохо. Спасибо.

Он проходит на кухню, и я снимаю кроссовки. Его полы из вишневого дерева слишком хороши, чтобы ходить по ним грязной обувью.

Я прохожу дальше в его квартиру, подхожу к окну возле кухни, любуясь видом.

— У тебя действительно хорошая квартира, — говорю ему, когда слышу его приближение. Я поворачиваюсь и беру стакан воды, который он протягивает мне. Мой палец задевает его палец, отчего по моей руке пробегает дзинь.

Арес ничего не говорит. Он просто опирается задницей о стойку, наблюдая за мной.

Я делаю глоток воды, а затем упираюсь поясницей в выступ окна, прижимая стакан к груди. Отчаянно пытаюсь не смотреть на его голую грудь. Это труднее, чем вы думаете.

Я обвиняю его наготу в том, что несколько минут назад у меня переклинило мозги и началась словесная рвота.

Как девушка может мыслить здраво, когда перед ней вся эта гладкая, золотистая кожа?

Теперь, когда он ближе, я вижу, что на его груди есть редкая россыпь темных волосков.

Это делает его еще более сексуальным.

Но я здесь не для того, чтобы думать о его сексуальности. Я здесь, чтобы убедиться, что не испортила нашу дружбу своей недостаточной честностью.

И у меня явно плохо получается не пялиться на его грудь.

Я поднимаю глаза на его лицо и вижу приподнятую бровь и искру самодовольного юмора в его выражении.

Он точно знает, что я его разглядывала.

Мои щеки пылают.

Я делаю еще один глоток воды.

— Итак… — говорю я.

— Итак… — повторяет он.

— Мне жаль.

— Ты уже это говорила.

— Говорила. Я просто хотела сказать это снова.

— Хорошо. — Он кивает.

Никаких тебе «Я принимаю твои извинения, Уголовница» или «Ты прощена». Я все понимаю.

Разочарование обжигает мои щеки.

— Ты выглядишь раздраженной. — В его словах звучит веселье.

— Я не раздражена. — Еще один глоток воды.

— Ты уверена?

— Однозначно.

— Хорошо. Потому что было бы немного дерьмово с твоей стороны раздражаться на меня после того, что ты сделала…

— Я же сказала, что мне жаль!

— Уголовница.

— Что?

— Я издеваюсь над тобой.

Я встречаюсь с его глазами, которые теперь стали намного мягче и улыбаются мне.

— Засранец.

— Правда. — Он усмехается. — Спасибо, что пришла сюда и рассказала мне все это. Я ценю твою честность со мной. Но не лги мне больше. Я ненавижу, когда мне лгут. Даже если ты думаешь, что я не захочу это услышать, я предпочту это услышать. Так что с этого момента — полная открытость. Хорошо?

Он все еще мой друг. Мое счастливое сердцебиение ощутимо в груди.

— Хорошо. — Я улыбаюсь. — Полная открытость.

Между нами наступает тишина.

— Итак, этот парень…

— Люк.

— Он твой спонсор?

— Да.

— А вы, ребята, не…

— Нет! Боже, нет! Это запрещено. Абсолютно неэтично. Но, даже если бы это было не так… он не в моем вкусе.

— О. Ну… а кто в твоем вкусе?

Ты, очевидно.

Черт. Я только что согласилась на полную честность, больше никакой лжи. Но я не могу сказать ему, что он в моем вкусе, потому что я не в его; это будет чертовски неловко, и тогда я точно потеряю его как друга.

Я пожимаю плечами, не давая ответа.

— Э… эм… парни.

Он поднимает бровь.

— Какие парни?

Господи. Все мое тело становится горячим. Мое лицо сейчас, наверное, цвета помидора.

— Те, которые… не пьют.

— Я не пью.

— Не пьешь?

Я этого не знала. Мы не были нигде, где бы он пил. Но я просто предположила, что он пьет. Я не знаю, почему я так думала. Он не очень-то любит алкоголь.

Алкоголики. Ты их путаешь, Ари.

— Нет, — говорит он.

— Хорошо… — я запнулась.

— Итак, какими еще качествами должны обладать парни твоего типа?

— Почему ты хочешь знать? — я уклоняюсь от ответа, потому что не могу придумать, что еще сказать, чтобы не выдать своих чувств к нему.

— Мне любопытно.

— Ты знаешь, что любопытство сделало…

— Я рискну. — Он пожимает плечами, на его губах появляется ухмылка.

— Э-э… — Я запускаю пальцы в свой беспорядочный пучок, натягивая его. — Они просто должны… я не знаю. Им должна нравиться я. Нравиться такой, какая я есть. Багаж и все такое.

Он кивает, его глаза смотрят на мои.

— Ты права. Должна.

Моя грудь начинает сдавливаться. Я потираю рукой больное место.

— Хочешь знать, какой у меня тип? — спрашивает он.

Нет. Потому что последнее, что я хочу услышать, это то, что ты описываешь полную противоположность мне.

— Ну, конечно. — Я перестаю потирать больное место и обхватываю грудь рукой, готовая защититься от намеренных ударов, которые он собирается нанести мне.

— Обычно я выбираю блондинок. Высокие. Ногастые. Ты знаешь таких.

Полная противоположность мне.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки и издала звук согласия.

— Женщины с нулевым багажом. Которые не слишком заинтересованы в обязательствах, поскольку у меня действительно никогда не было времени на отношения… Вообще-то, нет, это неправильно. Я должен был сказать, что никогда не встречал никого, с кем бы я хотел найти время для отношений.

Я киваю, все еще покусывая внутреннюю сторону щеки. Я уверена, что она кровоточит.

— Но теперь все изменилось.

— Ты встретил кого-то? — пролепетала я.

Он кивает, пристально глядя в мои голубые глаза.

— Да.

Нож, познакомься с моим сердцем.

Ну, конечно, это должно было произойти в какой-то момент, если мы собирались быть друзьями. Я имею в виду, посмотрите на него, ради Бога. Он великолепен, умен, талантлив, и у него доброе сердце, как только вы преодолеете его мудачество. Он же не собирался вечно оставаться холостяком. Наверное, я просто не ожидала, что это случится так скоро. И когда, черт возьми, он ее встретил? Не то чтобы он был со