из домашней сети и пришло новое из Академии, с образцом бумаженции, на которую мне надлежало собрать автографы куратора и начальствующего в месте прохождения практики лица. Дежурный милостиво позволил воспользоваться служебным копиром и просветил по части лиц, указав на незнакомую территорию. Двинулась вглубь, держа справку щитом. Аппендикс закончился приоткрытой на щелочку дверью с золоченой табличкой с регалиями Эфареля. Комиссар мелодично вел первую партию, вторым в дуэте был мой незабвенный наставник. Конструктивная часть беседы прошла мимо меня, но сейчас как раз началось самое интересное — они перешли на личности. С того места, где я стояла, мне был виден кусок стола, и частично сам Альвине.

— Комиссар, чем вызвано подобное отношение? Я недостаточно хорошо выполняю свои обязанности, оскорбил чем-то лично вас? Хотя не представляю, где мы могли пересекаться вне работы. Великого прародителя эльдар? Изначальный мир? Светлый эльфийский лес?

Эфарель пошел пятнами

— Вы делаете это прямо сейчас.

— Что?

— Глумитесь над моей культурой.

— Я искренне приношу извинения, я не знаток вашей культуры. Но мне бы хотелось узнать ответ на мой вопрос. Итак. Работа или личное? — наседал не видимый мне Холин.

— Второе.

— Причина?

— Ваша фамилия, — про такую интонацию обычно говорят “звенит металл”, но в исполнении Эфареля это было как вытаскивание меча из ножен, который сделает вжух именно тогда, когда все уже устанут ждать и успокоятся.

— Я мало имею отношение к своей фамилии в том смысле, который вы в него вкладываете, — язвительно выдал некромант.

— И все-таки имеете, причем самое непосредственное. — Эфарель наклонился вперед, уходя из щели обзора. — Вы, так сказать, итог произошедшего.

— Я окончательно перестал вас понимать, — бросил Холин.

— Поинтересуйтесь на досуге у вашего отца, — а вот и пресловутое эльфийское высокомерие прорезалось, — он объяснит вам подробно и эмоционально, как вы, люди, это любите.

Ого! Когда личное приобретает расовые признаки, горячие парни обычно начинают обмениваться тумаками. Кажется, пора вмешаться, и спасать обоих, а то сейчас договорятся до традиционной встречи меча и магии.

Громогласно постучалась и вошла.

— Мне только подписать!

Лучезарные улыбки немного не мое, но я старалась, жаль, не додумалась амулет сдернуть, очарование пришлось бы кстати. Альвине пригладил встопорщенные перышки как по щелчку, Холин даже не пытался. На нем был вчерашний костюм со следами бурной ночи, на лице недоумер-недовстал, но выглядел мастер-некромант вполне бодро. Формально-символичное примирение состоялось, когда оба оставили по закорючке в моей справке.

— Прекрасно выглядите, душечка, — пропел мне комиссар, я скромно потупилась. Красив, зараза, знает и пользуется. Пододвинул листок именно на столько, чтобы моя потянувшаяся рука непременно коснулась его пальцев.

Со спины, там, где стоял Холин, мне чудилось целое облако ехидства. Обернулась — ничего. Некромант был у двери и явно ждал меня, пропустил в коридор первой и попытался оставить последнее слово за собой.

— Вы напрасно вините меня и моих подчиненных в утечке информации. Как я и говорил, дело сразу же ушло в Нодлутскую конгрегацию, все улики и материалы изъяли. Если где и потекло, то только у самих инквизиторов.

— Это же очевидно, злобные злодеи специально инфу слили, чтоб надзор и прочие занимались общественным порядком, а не за ними гонялись, — встряла я, за что заработала укоризненно-хмурый некромантский взгляд.

— И об этом я тоже говорил.

— Вы тут много чего говорили, мастер Холин. Доброго дня. Митика, передайте мадам Ливиу благодарность за приглашение на ужин, буду обязательно.

Я немножечко удивилась. Не то чтобы отвалившаяся челюсть мешала идти, но придержать ее хотелось.

— Дневник, — потребовал мастер едва мы оказались в его кабинете, где, о, чудо, появился второй стул и даже вполне приличный.

Отчеты были сотворены мною по кальке с первого, подробно и занудно, посему упырь был уложен не воткнутым в неположенное место ведьминским жезлом, а, как и предлагал Холин, “тленом”. Правила поведения в условиях активного боя были расписаны отдельно и значились как приложение № 1. Чтоб я не бездельничала, пока он хмыкает над моей писаниной, Холин выдал мне учебник с разделом о том самом сопряжении разнополюсных потоков с примерами и задачами. Книга явно была настольной, так как хранила внутри и на обложке следы от чашек.

Заскучала я быстрее, чем он закончил.

— Мастер Холин, скажите, ваша фантастическая трудоспособность — это индивидуальное свойство организма, или факультетские байки о возможности некромантов вне категории подпитываться энергией с другой стороны все же правдивы?

— Сама как думаешь?

— А я не думаю, я работаю по инструкции с ключевыми словами ”не” и “копать”. Но интересно же.

— Правдивые байки, — изрек Холин, смерил меня взглядом и заключил. — Тебе не светит.

— Я одной ногой во тьме, сила покорится мне… — пропе… выла я.

Холина перекосило, и я побоялась, что зря проявила отсутствие таланта, пока он еще отчет не подписал. Но он подписал. На язык просилось сакраментальное “а что я буду делать”.

— Я думал заставить убрать устроенный двумя днями ранее бардак, но ты справилась превентивно. Завтра вечером в 9.30. Можешь быть свободна.

— Но там же эти… сущности бродячего типа.

Холин пожал плечами, мол, не мои проблемы, и принялся устраиваться на стуле с явным намерением поспать. Я воспользовалась приемом посетителей и укоризненно вздохнула.

— Тьма… Попроси кого-нибудь из ребят или хочешь, чтоб я тебя проводил?

Ответить я не успела. У него зазвонил магфон.

— Кто говорит? — буркнул Холин. Гаджет с активированной функцией громкой связи лежал перед ним на столе.

— Это Став, кирку тебе в печенку! Чтоб я еще раз с тобой связался! Бери свою особо одаренную и кати вагонетку в Центральное, иначе святоши с меня не слезут.

— Да ну, на кой?

— На кой? Холин, копать-хоронить, стажерка твоя подчинение мертвому плела поверх старой матрицы и заякорила так, что его тут с ночи разговорить не могут ни такой-то матерью, ни божьим словом. Не иначе ее ведьмачья половина впуталась. Этот стервь остроухий все делает, как родной, только молчит камнем.

— Став вот ты уже давно работаешь, а такую дурь несешь. Чем он будет говорить, если мозги в кисель?

— В том-то и песня, что он внутри, как новенький, и мозги, и прочий ливер. И вот еще загадка: он по крови стопроцентный, тьма мне в глаз, эльф.

Глава 13

Когда магмобиль Холина