– Дима прав, тебе не стоит на это смотреть, – произнес Рон.

А Дима сказал:

– Твоя одноклассница Варя Воронина умерла около месяца назад. Вместо нее мутанты сделали биоробота, куклу отличного качества. Чтобы ты не расстраивался. Эта кукла и стала ходить в школу для особо одаренных.

А еще – из тонкого состояния – Дима сказал Рону:

– Я снял блокировку. На треть.

Рон смолчал.

– Что? – Дюшку внезапно перестали держать ноги, и он медленно опустился на стул.

Стены заволокло легкой серой размытостью, а потолок почему-то стал валиться назад, хотя при этом – странное дело – не сдвигался с места ни на сантиметр.

– Варя? Воронина?

– Мы не смогли ее спасти. – То ли Дима произнес это очень тихо, то ли Дюшке просто заложило уши… – И потом, разве это для тебя новость? Я ведь говорил тебе, что твоя планета умерла, заморожена, остановлена. Я показывал тебе, как именно это произошло. Ты знаешь, что вытащили мы только тебя и Ризи. Ты в курсе, что все происходящее сейчас – просто воспроизведение событий, восстановленная реальность. Не более. Все эти Менсы, Пушкины с Лермонтовыми и все остальные спят вечным сном… Да, Варя Воронина погибла месяцем раньше, но что это меняет?

Клюшкин слышал спокойный голос своего ангела и не слышал его. Потолок продолжал заваливаться назад, оставаясь на месте.

– Дюшка, твоя первая любовь была девочкой что надо и… – Слова Рона слышались отчетливее.

– Что? Какая еще любовь? – вдруг вспыхнул Дюшка. – Ничего я никого не любил, вот еще глупости! Скажете тоже! Просто хорошая девчонка, и все. Голос красивый, а хрюкала она хуже некуда. И чего мне было ее любить? И вообще, при чем здесь все это! Мы же про Риза говорили, а не про какую-то там мою бывшую одноклассницу. Я хочу, чтобы он продолжил меня заменять. Теперь у него получится.

Ангелы молчали. Они не переглядывались, но Дюшка почувствовал, что они сделали это мысленно. И еще он почувствовал, что Дима переживает за него, а Рон – не так. А Рон как будто… Как будто он тоже любил, очень любил Варю… Или не Варю…

– Хорошо, мы не будем ничего прерывать, – сказал Дима. – Только сейчас давайте пойдем спать. Все равно ночью с Бесом ничего интересного не будет. А мы с Дюшкой просто с ног валимся – почти сутки тут за экранами просидели. Думаешь, это так просто – воссоздавать реальность? Айда спать!

Дима зевнул. Дюшка встал, его била мелкая дрожь, а все вокруг плыло и качалось. Он тоже демонстративно зевнул, чтобы был повод протереть глаза. Дюшка знал, что ему нужно удрать к себе как можно быстрее. Потому что еще несколько секунд – и он не выдержит.

По не вполне понятным причинам вчера Клюшкин выбрал себе не ту комнату, которую приготовили для него ангелы, двойную, с видом на пруд и горы, а маленькую угловую спаленку с узким окошком-бойницей в сторону гор (пруд не виден) и вторым большим окном с низким широким подоконником. Окно с подоконником располагалось напротив двери и выходило в сад. Из него были видны только растения, кусок дорожки с двумя декоративными башенками и за растениями какое-то спортивное сооружение вроде турника, но кроме горизонтальных жердей на нем были еще наклонные. Под окошком-бойницей, по правую руку от входа, стояла кровать не кровать, диван не диван, а некое широкое удобное спальное место с кучей подушек и одеял. Дюшка давно хотел такое, но мама и особенно папа были против, считая, что «эти глупости» неизменно приведут к искривлению позвоночника и ночным кошмарам.

Мама…

Дюшка плотно закрыл дверь, прислонился к ней спиной, заложив руки за спину.

Папа…

Отошел от двери, сел на кровать своей мечты. Все потолки в доме сегодня кружились и заваливались.

Сестренки…

Он упал на спину и закрыл глаза. Потолки продолжали кружиться даже с закрытыми глазами.

Варя…

Варя…

Варя.

Сбегая от Димы и Рона, Дюшка еле сдерживался, чтобы не разреветься. Но сейчас почему-то не плакалось. Словно отупение какое-то нашло.

Он не знал, сколько времени пролежал вот так, мысленно повторяя: мама… папа… Варя… И иногда: Муська… Алька… И еще реже, в промежутках между мамой и папой: Тимка… баба Ника… дед…

Откуда вдруг Тимка? Ну, сосед, так младше ж на три года, они даже и не играли никогда вместе, пару раз от силы…

Варя…

Как же это, как она могла умереть месяц назад?! Почему? Они занимались оперативным хрюканьем, ходили друг к другу в гости, все было в полном порядке. Он ей браслетку свою одолжил, и выяснилось, что Варя – молодец, способна испытывать человеческие эмоции. Как они здорово тогда в этом визоре, у деда… Интересно, дед потом понял, что они его включали? Надо будет у него узн… О, муточерт, деда же больше нет!

Деда больше нет.

Никого больше нет.

Нет.

Не-е-ет!!! Этого просто не может быть, не может этого быть!

Дюшка вскочил с постели и подбежал к окну. За окном висела очаровательная синяя ночь, с россыпью разноцветных звезд, казалось, что они подмигивают. Башенки светились сине-голубым, дорожка отсвечивала сине-лиловым, не сильно, едва угадываясь в зарослях.

Ангелы никогда не врут. Так сказал Дима. Так сказал Рои. Дюшка и сам интуитивно чувствовал: не врут. Но зачем тогда? Но как? Но почему?

Мама…

Стекло было прохладным и… каким-то не совсем таким, к каким он привык на своей Земле. Земле-11, как ее называли ангелы. А остальные Земли – они как, живы? Там тоже мутанты все? Все-таки почему, ну почему его планету нельзя было спасти еще раз, еще хоть один-единственный разик?

Подоконник был достаточно широк, на нем можно было сидеть. Клюшкин сел с ногами, обхватил колени, прижался к стеклу боком. Не такое какое-то стекло, если потереть пальцем, не издает противных звуков… В стекле был виден размытый контур последнего человека: в комнате горели лампы, несколько штук, по стенам, оттого контур и размывался.

– Они спят, они не умерли, они спят под пленкой, – прошептал Дюшка своему отражению. – Их же не совсем убили. Под пленкой можно миллион лет спать. А через миллион – мало ли что будет через миллион.

Он опять закрыл глаза и представил себе, как через миллион лет или даже всего через сто, когда он станет ангелом и Бес тоже станет ангелом, они вернутся к себе домой, пройдут по улицам, заглянут в школу, а потом взмахнут крылами, и пленки исчезнут, и все проснутся, и, возможно, они изменятся и перестанут быть мутантами – хотя чего там, пусть будут… В общем, они все проснутся, конечно, и мама, и папа. А потом он пойдет к Варе…