И, успокоив себя таким образом, постаралась выкинуть из головы этот странный звонок и навязчивый образ самого Игоря Николаевича.

Катька у них ленилась гулять, предпочитая кулинарить и проводить время в саду, и, пользуясь Дашиным присутствием, переложила прогулки с Лизой на нее.

Они уже заканчивали свой привычный маршрут и подходили к любимому Лизкиному кафе, в котором завершали обычно променад десертом для дитя и кофе для Дарьи.

И Даша непонятно почему вдруг обратила внимание на мужчину, сидевшего за столиком спиной к ним и набиравшего номер на телефоне. У нее внутри екнуло, и она вздрогнула от неожиданности и какого-то душевного трепета, когда зазвонил ее сотовый.

Продолжая идти следом за припрыгивающей Лизаветой, Дарья выудила из сумки телефон, посмотрела на определитель – неизвестный итальянский номер.

– Пронто, – ответила.

– Здравствуйте, Даша, – поздоровался уже знакомый голос с мягкой, чуть ироничной интонацией.

А она остановилась, обескураженно глядя в затылок сидевшему за столиком мужчине и понимая, что это он и звонит ей! И что он здесь. Сейчас. Игорь Николаевич, собственно, вот он, наяву.

И на тебе, бабуся, будь здоров! Факт его приезда, как говорится, налицо! Правильнее – перед лицом.

– Даша? – позвал он в трубке и вживую перед ней.

– Здравствуйте, Игорь Николаевич, – ответила она за его спиной.

Лизка подскочила к нему, принялась болтать, а Дарью отпускали и напряжение странное, и накатившая неожиданность от того, что он приехал на самом деле и вот звонит ей.

Она вышла из-за его спины и, разговаривая с Лизой, успела его рассмотреть, уловить его запах, – так близко он находился, пережить взрыв еще одного душевного вулканчика и быстро одернуть себя мысленно! И взять в руки – или куда там еще принято себя брать? – пока усаживалась за стол, вторично здоровалась и – благодарю тебя, Пресвятая Дева, – препиралась с Лизкой и общалась с милым официантом Франческо, освобождалась понемногу от внезапного напряжения.

Ощущения, которые вызывал в ней этот мужчина, поразили Дашку силой и насыщенностью, словно из печки дохнуло жаром, опалив все тело и разум!

Энергия, которую он излучал, его запах, внешний вид, низкий, насыщенный тонами голос, легкая улыбка правым уголком губ, взгляд серо-голубых глаз с нечитаемым выражением – все как мощным водопадом пролилось на нее, оглушив и лишив на короткое время спокойной, свойственной ей размеренной рассудительности.

Пресвятая Дева Мария, заступница и охранительница этих мест, взяла под свое покровительство и Дарью Васнецову, подарив время справиться с расшалившимися эмоциями, нервами и чувствами и вернуться в привычное состояние более чем разумной и даже деловой женщины, препираясь с раскапризничавшейся Лизкой.

А тут Власов принялся рассматривать ее книжку, и она опять напряглась тревожно, ожидая его мнения, неожиданно оказавшегося таким важным.

«Да с какой бузины?! Какая разница, что он там подумает?» – роптала Дашка про себя, но…

Она ничего не могла с собой поделать, даже дышать забыла, пока он внимательно рассматривал книгу. Следила за его руками, выражением лица, понимая всю нелогичность своего пугливого ожидания.

Права Катька, когда отчитывает ее: «Дашка, ты совсем одичала, отшивая всех мужиков подряд! Ну, не идеалы, кто ж спорит, но кого-то же брать надо! А ты всех на фиг, словно фрукты нитратные на базаре!»

И Дашка растеклась теплой лужицей, когда услышала его восхищенную оценку своей работы и увидела потрясенное выражение его лица. Точно одичала, факт!

Но хо-ро-шо! Так прямо вот хорошо сделалось на душе!

И от облегчения, что ли, отмахнулась от похвалы и с удивлением заметила, что он раздражился и как-то даже отключился от присутствия в разговоре.

«И что бы это значило?» – недоумевала Дашка.

Но Власов, что-то надумав, перевел все в легкую шутку и сам себя уполномочил проводить их с Лизкой домой.

– Даша идет гулять с тем большим дядькой! – не дав тетке рта раскрыть, сообщила Лизка матери, влетая в дом. – Он чей-то начальник!

– Да ты что! – с горячим любопытством уставилась на Дашу Катька. – Он приехал?

– Да, соблаговолил! – сдалась на милость допрашивающей Дашка. – Пригласил на легкий променад по набережной и отобедать.

– Дашка! – заканючила Катька. – Я хочу на него посмотреть!

– Приглашение зайти в дом было мягко, но однозначно отклонено, – разочаровала сестру Дарья.

– Ну покажи мне его! – требовала Катька. – Давай я, что ли, из мансарды на него посмотрю в бинокль!

– Ну посмотри, только не засветись, а то подставишь любимую сестру, – разрешила Дарья и пошла переодеваться, а Катька понеслась наверх, обгоняя ее резвой козой, перемахивая по две ступеньки.

Даша переоделась, собралась выходить, когда сестра скатилась сверху тем же стремительным, шумным «козьим» аллюром.

– Что смогла, рассмотрела, растительность мешает! – возбужденно делилась она результатами наблюдений. – Он классный! Не красавец писаный, но хорош! Правда, не мужчина моей мечты. – И примолкла, увидев Дашину реакцию на последнее высказывание скептически приподнятыми бровями. – М-да! – призналась Катька в сомнительности своего заявления.

Мужчину ее мечты семья пережила как злокачественную опухоль с операционным удалением и последующей профилактической химиотерапией. В роли врача-хирурга выступала Дарья.

По дороге в ресторан Игорь Николаевич преподнес Даше букет, обозначив начало обещанного им по телефону еще из Москвы ухаживания.

Даша очень хорошо запомнила тот момент, когда увидела, как Власов позволил себе наконец отключиться от привычного напряжения, от постоянной готовности к решению множества вопросов-проблем, словно перешагнул в другую бытийность, в иную временную размеренность, в другие переживаемые чувства. У него даже лицо расслабилось, исчезли морщинки, и в глазах отразилось море, будто он увидел наконец, впустил в себя всю красоту: плеск волн, солнце, вкус, запах, цвет, жизнь Италии.

Они говорили о чем-то незначительном, и в какой-то момент Власов вдруг посмотрел на Дарью непонятным, нечитаемым взглядом. Наблюдая за этой его задумчивостью, понимая совершенно ясно, что предметом размышлений является она, Даша неожиданно для себя самой мысленно взмолилась: «Пожалуйста, только ничего не испорти! Ну пожалуйста!»

Она поняла, что ей по-девчоночьи хочется красивости! Настоящего почтительного ухаживания, подчеркнутого внимания, обходительности манер, немодного сейчас и осмеянного романтизма, чего-то того, что давно позабыто, но не утратило своей красоты.

Вот именно с этим мужчиной! И только от него и только с ним! Бог знает, почему так, но оказалось сейчас, это самое важное – вот с этим мужчиной!

И Господь только знает, может, они в тот обед на одну волну настраивались или узнавали друг друга, чувствовали как-то особенно тонко? Неведомо!