Бен как раз приканчивал вторую кружку пива, когда дверь салуна распахнулась, и на пороге показалась Десса, тщетно пытающаяся пройти внутрь, не рассыпав свои многочисленные свертки. Два из них все-таки выскользнули у нее из рук и полетели на пол. Тут же какой-то бородатый парень бросился ей на помощь, но Бен его опередил, выхватив упавшие свертки прямо из-под его протянутой руки.

– Я сам, – буркнул он недовольному бородачу и уже громче добавил: – Позвольте помочь, мэм, одной вам не справиться.

Не дожидаясь ответа, Бен сгреб в охапку все покупки, взбежал по лестнице, пропустил Дессу вперед и, как ни в чем ни бывало, вошел вслед за ней в ее комнату.

– Большое спасибо, мистер Пул, – непринужденно прощебетала она. – Будьте так любезны, положите, пожалуйста, все это на кресло.

Вместо того, чтобы избавиться от свертков, Бен сжал их еще крепче. Он был растерян и смущен. Он ожидал чего угодно, только не этой дежурной светской вежливости. Если бы она, не сказав ни слова, бросилась ему на шею, он бы не осудил ее. Если бы опять накричала на него, наговорила горьких слов и выгнала прочь, он бы понял. Но к подобному повороту событий Бен не был готов.

– Ну что же вы, мистер Пул? Не стесняйтесь, кладите мои покупки и присаживайтесь. Сегодня чудесная погода, не правда ли?

Бен тупо кивнул, свалил свертки в кресло у стены, но сесть не решился.

– Да что это с вами? Вы словно язык проглотили! – все тем же тоном заметила Десса и буквально упала в кресло у стола. – Уф! Ну и устала я сегодня! Целый день на ногах, а не сделала и половины того, что хотела. Никогда бы не подумала, что здесь можно купить столько модных вещей. Нет, ваш городок мне определенно начинает нравиться. Жаль только, что в нем так много брошенных домов.

– Это из-за золота, – выдавил наконец Бен, с трудом отлепив язык от гортани.

– Золота?..

– Его больше не осталось.

Десса так и не поняла, при чем тут золото, но на всякий случай кивнула. Затем встала, подошла к зеркалу, вынула шпильки, и волосы густой блестящей волной легли ей на плечи.

Помимо собственной воли Бен то ли едва слышно произнес, то ли выдохнул ее имя; она обернулась и вопросительно посмотрела на него.

В ее взгляде не было ни страха, ни раздражения, ни мстительного огонька, и, завороженный им, Бен позабыл, что хотел сказать. Не отводя глаз и не меняя выражения лица, Десса опустилась на пуф рядом с зеркалом и замерла в ожидании. Бен снова почувствовал себя полным идиотом. Он попытался представить себе, что перед ним Мэгги или Роуз, с которыми он мог говорить легко и свободно, но это не сработало.

Десса продолжала смотреть на него, в ее темно-зеленых глазах вспыхивали и гасли таинственные искорки, маня за собой, гипнотизируя, лишая воли и слов. А потом она улыбнулась ему, и он пропал. Пропал окончательно и бесповоротно. Господи, вот ведь дурак! Сколько раз говорил он себе: держись от нее подальше, но так ничего и не смог с собой поделать. И, как назло, сейчас, когда он был уже готов сказать ей главное, она решила вести себя с ним любезно. Да, именно любезно, даже вызывающе любезно: ни капли тепла, ни грана искренности – одна лишь светская поза.

С трудом вырвавшись из мерцающих глубин ее глаз, Бен смущенно кашлянул и сказал:

– Что ж, я, пожалуй, пойду…

Она подождала, пока он откроет дверь, и только тогда окликнула его:

– Бен?

Он весь напрягся и застыл в дверном проеме.

– Еще раз спасибо за помощь, Бен.

Больше она не сказала ни слова, и он вышел, чувствуя в сердце грызущее разочарование. Ему страшно хотелось остаться и поговорить с ней начистоту, но он понимал, что не сможет произнести и двух связных слов подряд. А что ей за радость общаться с человеком, который нем как рыба?

Когда за ним закрылась дверь, Десса вздохнула и покачала головой. Вместе с решением остаться на время в Виргиния-Сити к ней внезапно пришло острое желание достучаться до Бена, вытащить его из панциря, под который он, как черепаха, все время прячет голову.

В последнее время ее не раз приводила в недоумение собственная невесть откуда взявшаяся смелость. С ней стали происходить вещи, которых она не понимала до конца, но благодаря какому-то шестому чувству знала, что правильно, а что нет. Это касалось и Бена. Десса не была искушенной в любви женщиной, но и от недостатка мужского внимания тоже не страдала. Правила флирта были ей отлично знакомы, равно как и способы увильнуть в самый последний момент, никого при этом не обидев. Но вся ее «наука» вдруг оказалась бесполезной, едва она ступила на скользкую тропу кокетства с Беном Пулом. Она и не предполагала, что мужчина может хладнокровно повернуться и уйти от женщины, готовой – пусть даже в ослеплении или из каприза – отдаться ему. Слов нет, он ее этим заинтриговал. Но сознательно ли он ведет себя столь непредсказуемо или просто не знает правил игры? Если верно последнее, то это не страшно. Она его им обучит.

– Ты ведь не прикоснулся к ней, верно? – строго спросила Бена Роуз.

Ему предстояла двухдневная отлучка по делам компании Бэннона, и она пригласила его на завтрак.

– К кому именно, Рози? – самым невинным тоном поинтересовался Бен, но внутренне насторожился.

– Ты и сам прекрасно знаешь. Хватит хитрить, негодник, ты все равно не умеешь врать.

Бен отправил в рот новую порцию печенья и жевал его куда дольше, чем того требовалось. Ему надо было подумать. Он знал, что Роуз и Десса в приятельских отношениях. Интересно, что рассказала ей Десса об их прогулке? Стала ли утруждать себя упоминанием его имени? И не наболтала ли со зла бог знает что?

– Бен, я не люблю, когда мои вопросы игнорируют, – настаивала Роуз.

– Ну хорошо, Рози, я пару раз поцеловал ей руку. И что из этого? Она красивая девочка.

– Вот именно, Бен, девочка.

– Если ты полагаешь, что она не может за себя постоять, то ты сильно заблуждаешься на ее счет.

Роуз выразительно смерила взглядом его массивную фигуру и криво улыбнулась.

– Не смеши меня, Бен Пул, и не старайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле. Ни одна женщина ее роста и комплекции не в состоянии справиться с мужчиной, будь он даже вдвое ниже и слабее тебя.

Глаза Бена вспыхнули недобрым огнем.

– Черт возьми, Роуз, я не собираюсь брать ее силой. Мне казалось, что тебе этого можно и не говорить.

– Кто тебя знает, Бен. Последнее время ты вел себя чересчур напористо, а она, поверь мне, не слишком искушена в мужской тактике ведения осады. Если я вдруг узнаю, что ты хоть как-то воспользовался ее наивностью, я тебя поколочу, так и знай.

Закипающий гнев Бена испарился сам собой, и он от души расхохотался.