Десса почти не слышала его, не в силах отвести глаз от пакета. Она сразу узнала упаковку и могла с полной уверенностью сказать, что это кусок той самой плотной оберточной коричневой бумаги, что использовалась в магазинах ее отца. Пакет был перетянут грубой белой веревкой.

– Что там?

– Не знаю, мэм, я не вскрывал. Его нашли на втором этаже, когда пытались потушить пожар. Он лежал на подоконнике разбитого окна, похоже, ваши родители пытались выбросить его на улицу, чтобы спасти от огня, но… но не успели. – Он отвел глаза.

Теперь Десса жадно ловила каждое его слово. Пакет. Все, что осталось от ее родителей. Они, рискуя собой, пытались спасти его. Ее взгляд метнулся к лампе, и воображение дорисовало все остальное: мирный огонек фитиля стал разрастаться на глазах и превратился в жаркое ревущее пламя. Второй этаж. Путь вниз отрезан бушующим пожаром. Спасения нет. Ее родители у окна. Мать затягивает последний узел грубой белой веревки, обхватившей их прощальное послание дочери. Отец выбивает локтем стекло, протягивает руку за пакетом… Дым, дым, едкий дым… Отец заходится в кашле, его рука взлетает к горлу, он задыхается, падает… и тут их настигает огонь. Дым, страшный жар, боль… Бедная мама. Бедный отец…

Дессе хотелось схватить пакет, прижать его к груди, но голова кружилась, а руки не повиновались. Она прислонилась к стене.

– Я… я не могу, – всхлипнула она. – То есть, спасибо вам, шериф, за рассказ. Теперь я знаю, как они погибли. Вы не могли бы… нет, просто положите его рядом с лампой. Мне надо… Я бы хотела… – Ее голос прервался, из глаз горьким потоком хлынули слезы; ноги вдруг ослабели, и девушка стала сползать на пол.

Мун отреагировал мгновенно: его крепкая рука подхватила ее под локоть.

– Ну, ну, не надо так убиваться. Простите, я и не думал, что это так вас расстроит. Может, я могу чем-нибудь помочь? Хотите, я позову Роуз?

Десса молча покачала головой. Сейчас ей действительно не хотелось никого видеть. Ей надо было полностью отдаться горю, чтобы пережить его. Одной. Наедине со своими воспоминаниями. Непрошеные слезы продолжали катиться по ее щекам, но она и не пыталась их остановить.

– Нет-нет, спасибо, вы очень добры, – вымолвила она наконец. – Время позднее, мне хочется спать. Пожалуйста, уходите.

– Вы уверены, мисс Фоллон? Я хочу сказать, вы уверены, что справитесь сами? Все-таки лучше позвать Роуз…

– Нет! – крикнула Десса, но тут же взяла себя в руки и добавила: – Не надо. Простите, шериф, но я правда хочу остаться одна. И не волнуйтесь за меня, со мной все в порядке.

– Ну хорошо, хорошо, раз вы так хотите… Я, пожалуй, пойду. Если вам что-нибудь понадобится, просто откройте дверь и крикните. Один из моих помощников всю ночь будет неподалеку, я так распорядился… Господи, мэм, да вы хоть слышите меня?

Не в силах вымолвить ни слова, Десса только кивнула. Господи, ну когда же он уйдет? Когда наконец все оставят ее в покое и дадут спокойно поплакать?

Но вот дверь за шерифом закрылась. Даже не вспомнив, что ее следовало запереть, девушка почти выбежала в соседнюю комнату и упала лицом вниз на пуховую перину, которую дала ей Роуз.

Бен вернулся в Виргиния-Сити, когда месяц уже касался вершин гор на западном горизонте. Город спал, лишь огни в окнах «Хромого мула» свидетельствовали о том, что еще не все разошлись по домам.

Большая ночная птица бесшумно скользнула над самой головой всадника, едва не задев его шляпу крылом, и растворилась в темноте ночного неба.

Бен держал путь к домику Крафта. Зачем? Он уже почти перестал задавать себе такие вопросы. Просто чтобы увидеть ее еще раз. Он не собирался даже ничего ей говорить. Посмотрит и уедет к себе. Если, конечно, она откроет ему дверь…

Вскоре впереди замаячило одноэтажное бревенчатое строение, где и жила теперь Десса. Бен спешился, привязал Красотку к коновязи соседнего салуна и, стараясь не шуметь, подошел к дому. Там было тихо и темно. Десса наверняка уже спит. Стоит ли будить ее?

Он в нерешительности прислонился плечом к косяку двери… и едва не упал. Она оказалась незаперта и, заговорщически скрипнув, приоткрылась перед ним.

– Да она совсем с ума сошла, – покачал он головой. – Спать с открытой дверью! Что творится в голове у этой девчонки?

Бен прислушался. Ни звука. Тогда он осторожно протиснулся в образовавшуюся щель, и, неслышно ступая, пересек прихожую.

В залитой лунным светом комнате стояла грубо сколоченная кровать, на которой лицом вниз лежала Десса. Она спала. Ее волосы разметались по подушке, алые губы чуть приоткрылись. Судя по покрасневшим векам, она опять плакала перед сном. Почему? Неужели из-за него? Нет, не может быть. Предположить такое означало допустить, что он ей небезразличен. Но на это Бен не смел надеяться…

Движимый внезапным порывом, Бен подошел к кровати и ласково погладил девушку по голове. Она пошевелилась, еле слышно всхлипнула, но не проснулась.

– Спи спокойно, Десса Фоллон, – негромко сказал Бен, – спи спокойно. Я не стану усложнять тебе жизнь. Вот если бы я мог… – Он тяжело вздохнул и обреченно покачал головой. – Господи, если бы я только мог!..

Уже на улице Бен вдруг вспомнил о двери. Оставлять ее так было нельзя. Он быстро вернулся в дом, закрыл ее, задвинул оба засова и… чуть не расхохотался. Как же ему теперь выйти? Разве что через окно… Бен осторожно поднял шпингалет, открыл створку и с огромным трудом протиснулся в узкий проем. Потом, придерживая конец шпингалета пальцем, снова подвел створку к подоконнику и с силой надавил. Глухой щелчок подтвердил, что запор, скользнув по дереву, встал на место.

– Спи спокойно, Десса Фоллон, – повторил он. – Теперь тебя никто не потревожит.

Утром Дессу разбудил громкий стук в дверь. Вскочив с кровати, она бросилась было открывать, но тут вспомнила, что оставила дверь незапертой.

– Входите, открыто! – крикнула она и направилась к умывальнику. – Я сейчас выйду.

За дверью нерешительно потоптались, затем стук повторился.

– Да входите же!

Так и не успев умыться, Десса направилась к двери и… увидела два наглухо закрытых засова. Этого просто не могло быть. Или память решила сыграть с ней злую шутку?

Девушка впустила Эрлисса, который привез ей часть заказанной мебели: новую кровать, стулья и стол.

Беседа с плотником не заняла много времени, и, проводив его, Десса вернулась к своим мыслям. Кто запер ее? Снаружи сделать это было невозможно, значит, кто-то заходил в дом, пока она спала. Но раз дверь заперта изнутри, значит, этот кто-то или до сих пор в доме, или покинул его через окно… Ее взгляд метнулся к окну прихожей. Так и есть, занавеска сдвинута, а на еще недавно вымытом подоконнике следы грязных сапог. Не вызывало сомнений только одно – приходил друг, иначе… Иначе она бы сейчас здесь не стояла.