Москва

Из разговоров с Закревской Марат сделал вывод: он не один такой уникальный. Есть еще человек, у которого сходная проблема. Иначе с чего бы Лина заинтересовалась вдруг индейцами? Она никогда просто так, от нечего делать, не заводит речь о подобных вещах.

«Интересно, кого еще беспокоят видения давно забытого прошлого? — думал Калитин. — Надо бы познакомиться, поделиться впечатлениями. Глядишь, что-то и выяснится».

Но спрашивать об этом Ангелину он не стал. Вряд ли она скажет. Пациенты имеют право на конфиденциальность.

Как бы там ни было, Марат перестал волноваться. Он решил точно следовать советам Закревской, то есть записывать все, что приходит в голову, какой бы чепухой это ему ни казалось.

«Достоверность — не твоя забота, — твердила она. — Тебе следует просто излагать на бумаге все, не упуская ни одной детали. Чем подробнее, тем лучше. Причем сразу, как только на тебя „находит“. Если ночью — не жди до утра, а вставай и пиши. Если на работе — уединись, отложи все дела и записывай».

«Прямо вот так? — удивился Калитин. — Все бросать и за перо?»

«Я не шучу», — рассердилась Ангелина.

«Ладно, я все понял…»

В планы Марата не входило портить Лине настроение. Наоборот, он старался быть для нее приятным, желанным собеседником. И не только.

Очередная картина возникла в его сознании неожиданно. Он стоял у стола, за которым Ирочка принимала заказы, разговаривал по телефону, и вдруг…

— Извините, я вам перезвоню, — поспешно буркнул Калитин и поспешно отправился к себе в кабинет.

«Что это с ним? — удивилась Ирочка, провожая его ревнивым взглядом. — Надо выяснить». Она поправила прическу и выпорхнула в коридор. Там было пусто. Дверь в кабинет Марата оказалась плотно закрытой. Вот незадача! Ирочка на всякий случай оглянулась — не подсматривает ли кто? — и прильнула ухом к щелке. В кабинете сто — яла тишина.

«Что он там делает? — гадала Ирочка, изо всех сил напрягая свой музыкальный слух. — Уснул, что ли?» После минутного колебания она тихонько постучала. Никто не отозвался. Ирочка немного постояла, прислушиваясь, и снова постучала, на этот раз громче. Результат был тот же…

Ирочка еще минуту подождала и решительно нажала на ручку двери.

— Марат Анатольевич!

Она осеклась и даже сделала шаг назад, таким он ее обдал взглядом. Калитин сидел за столом и что-то писал. Некоторое время он просто смотрел на вошедшую Ирочку, потом, видимо, собрался с мыслями и спросил, что ей здесь надо.

— Мне? — растерялась она. — Я… вас к телефону, Марат Анатольевич…

— Скажи, что я занят.

— Да?

Ирочка усиленно косила глазами, пытаясь рассмотреть, что он пишет. Увы! С такого расстояния ей это оказалось не под силу.

— У тебя все? — неделикатно поинтересовался Калитин.

— А… ага…

— Тогда, будь добра, позаботься, чтобы мне в течение часа никто не мешал.

— Хорошо…

Ирочке не оставалось ничего другого, как закрыть дверь, пребывая в полнейшем недоумении. Такое поведение не характерно для Марата, особенно резкий, грубый тон, которого он даже не пытался скрыть.

Когда дверь за Ирочкой закрылась, он снова принялся писать…

Я слышал голоса, пытаясь определить, какой из них принадлежит жрецу, а какой — военачальнику.

— Так больше не может продолжаться, — говорил один. — Нам нужны новые партии рабов. Где они?

Их язык, науатль, оказался для меня несколько сложным. Вообще, их речь своим звучанием напоминает мне птичий клекот. Они обожают перья и изделия из них. Перьями украшается буквально все — щиты воинов, одежда, головные уборы. А имя их главного бога — Уицилопочтли — означает ничто иное, как «Колибри левой стороны». Еще один их знаменитый бог — Кецалькоатль — является «Пернатым Змеем». Все это убеждало меня в том, что я попал туда, куда и стремился…

Свою столицу Теночтитлан эти существа основали на островах озера Тескоко. Бог Уицилопочтли велел им обосноваться там, где они увидят сидящего на кактусе орла со змеей в когтях. Снова орел. Птицы, птицы! Всюду птицы…

Теночтитлан — довольно красивый город. Они расширяют его за счет «плавучих садов» чинампа. В Теночтитлане они воздвигли множество красивых храмов, где жрецы и жрицы совершают изощренные и жуткие обряды. Они поют, танцуют, воскуряют благовония и приносят людей в жертву, вырезая им сердце. Для этого существует специальный обсидиановый[12]нож, которым вскрывается грудная клетка. Реки крови орошают их алтари и лестницы храмов. Жрецы считают, что человеческая кровь питает Солнце и вызывает дожди. Абсурдная идея! Таким образом эти люди якобы снабжают богов энергией и тем пытаются отсрочить свою гибель. Они чувствуют, что их обнаружили, и все остальное — вопрос времени. Воистину, эпоха «Пятого Солнца» должна стать для последней…

Главный храм, посвященный Уицилопочтли и богу дождя Тлалоку, возвышается над всеми, он увенчан двумя святилищами. Здесь же, на огороженной территории, находятся другие храмы, палаты воинов, жреческая школа и площадка для игры в мяч. Чуть дальше от центра располагаются дворцы знати, утопающие в зелени садов. По гладкой озерной воде скользят пышно изукрашенные лодки.

Я люблю прогуливаться по вымощенным камнем улицам, когда легкий ветерок развевает мою одежду из хлопка, и вдыхать запахи цветов и плодов. Одна из таких улочек и привела меня к Миктони. Она должна помочь мне подобраться поближе к тому, ради чего я здесь. Я почти влюбился в нее, юную и свежую, яркую, как птичка-колибри, порхающая с цветка на цветок. Она ни о чем не догадывается. Я завоевал ее сердце тем, чего она не получает от своего мужа-аристократа, — поклонением ее красоте.

Миктони — самая молодая из жен ацтекского правителя. Она говорила мне, что ведет свой род от самого Ицкоатля, первого императора ацтеков. Охотно верю. Тем более, мои шансы возрастают. Еще она говорила мне, что я красив, как их таинственный и непредсказуемый бог Тескатлипока — «Курящееся Зеркало». Сомнительная похвала, но я делаю вид, что польщен.

Я долго пытался привлечь внимание Миктони, применяя разные способы, пока не нашел подходящий. Оказывается, ацтекские женщины падки на восхищение. Что ж, прекрасно! В этом они не одиноки. Итак, мне удалось стать ее любовником и тем самым привязать ее к себе. Это укромное местечко в одном из самых роскошных дворцов Теночтитлана она выбрала для наших тайных встреч и показала мне, как проникать в здание незамеченным.

Я приходил сюда раньте нее, чтобы проделать отверстие в стене для подслушивания. Замаскированная комната, где мы предаемся любовным утехам, соседствует с помещением, где правитель ведет беседы, не предназначенные для чужих ушей. Как мне повезло! Миктони часто задерживается. Ей не так-то легко найти предлог для длительной отлучки. Я же стараюсь использовать каждое мгновение драгоценного времени, проводимого во дворце. Затаив дыхание, я стою, прильнув ухом к заветному отверстию, пытаясь уловить смысл беседы между правителем, влиятельным жрецом и военачальником…