– А пошел ты к черту! – и потянулась за платьем. Марк резким движением перехватил мою руку. Я попыталась вырваться, но он крепко прижал меня к себе.

– Напоролась?

Я билась в этих крепких руках. Я уже забыла, что собиралась соблазнить его, мне хотелось только одного: убежать, скрыться. Внезапно я обмякла: силы покинули меня. Красницкий провел рукой по груди, я ощутила, как в ней затрепыхались маленькие звонкие колокольчики. Я упала навзничь на кровать и закрыла лицо руками, но потом отняла их.

Марк Красницкий разделся и теперь стоял передо мной. Ни грамма жира, рельефно очерченные мускулы, пропорциональное сложение. Его лицо выражало одновременно силу, властность и дикое упрямство, а ноздри едва уловимо раздувались, как у породистого жеребца, выдавая скрытое бешенство и нетерпение. Он был так похож на древнегреческого бога! Если у богов были такие красивые черные волосы и светлые глаза.

– А теперь обойдемся без света.

Он погасил свет, и мы оказались в кромешной темноте. Ничего… Ни нежности, ни долгой прелюдии, только бешеная нетерпеливая скачка двух животных, которые поскорее хотят получить удовольствие. Яростными толчками он все глубже и глубже входил в меня, и я чувствовала, как внутри моего тела зреет взрывная волна. Обычно мне нужны длительные ласки и нежности, интимные словечки и страстные поцелуи – все то, что заставляло меня раскрываться навстречу любимому человеку, ощущать себя желанной. Здесь не было ничего. Словно страшный дикий ураган подхватил меня и распластал на кровати.

Самое странное заключалось в том, что ощущения были новыми, непривычными, но они мне нравились. Наслаждение не концентрировалось в одной точке, как это бывало обычно, оно растекалось по всему телу, бешено пульсировало внутри и рвалось наружу. Я обхватила Марка руками и принялась вращать бедрами.

– Не надо, – услышала я его хриплый шепот.

Я прекратила движения. Марк Красницкий хотел доминировать во всем, тем более в постели. Он не оставлял мне ни малейшего шанса на инициативу или на проявление собственных чувств. Мне оставалось только подчиняться, покоряться, растворяться в нем, попадая в такт и ритм его мускулистого тела.

Я выгнула шею и слегка приподнялась. Словно тысячи почек лопались внутри.

Сначала звон ударил мне в уши. А потом яростная волна поднялась и на пике смела все: я не ощущала ни себя, ни своего тела. Лава горячего наслаждения захлестнула меня. Я даже не услышала собственного голоса, а между тем наружу рвался протяжный стон, который я не смогла сдержать. Марк закрыл мне рот ладонью, в каком-то беспамятстве я стиснула зубы и замотала головой.

Потом он резко встряхнул меня, и я закрыла глаза. Внутри все стихло.

Я повернулась на бок и уснула.

Тот же вечер. Четыре часа спустя

Звонок вырвал его из краткого беспокойного сна. Он зажег прикроватный ночник, сделанный в виде вытянутого молочно-желтого треугольника, и снял трубку.

– Алло!

– Она в Лондоне.

– Я знаю.

– Что ты думаешь делать?

На секунду он замешкался с ответом.

– Буду думать.

На том конце воцарилось молчание.

– Но с этим надо заканчивать.

Он поморщился.

– Не дави на меня. Ты же знаешь, я этого не люблю.

– Я и не давлю. Слушай! – В голосе женщины послышалось легкое раздражение. – Ты что, хочешь отступить от намеченного плана?

– Нет. С чего ты взяла?

– Ну… – возникла пауза. – Значит, ты будешь думать?

– Да. Прикину, что и как.

– Ладно, ты меня успокоил.

– А ты сильно нервничала? – усмехнулся мужчина.

– Конечно, ты же знаешь, сколько я пережила.

– Сочувствую.

– Пока. Буду звонить.

– Звони.

Он повесил трубку и провел рукой по лицу. Сон прошел, словно его и не было. Вряд ли он теперь уснет. Да и проблема, о которой ему только что напомнили, требовала решения.

Он сделал глубокий вздох. Потом взял сотовый, лежавший на тумбочке и набрал номер, при этом задев рукой ночник так, что тот чуть не упал на пол. Однако мужчина поймал его на лету.

– Слушай, – сказал он, когда на том конце сняли трубку. – Мне нужно, чтобы была организована слежка за одним человеком.

* * *

Проснулась я оттого, что солнце заливало комнату. Несколько минут я соображала, что делаю здесь, и тут вспомнила все: дикую ночь, ураган наслаждения, Марка Красницкого. Я натянула одеяло на себя, как будто бы меня кто-то мог увидеть, и лихорадочно думала, что теперь мне будет проще уговорить его и попросить сделать то, что я хочу. А ему будет труднее отказать.

Я быстро оделась и вышла из гостиницы, отдав ключ портье. Погода стояла приятная. Жара спала, в воздухе веяла легкая прохлада. Я вернулась в дом Нонны, который на время стал моим, и сразу позвонила Красницкому. Он снял трубку.

– Алло!

– Это я, Таня.

– Я узнал.

– Как дела? – Вопрос звучал немного глупо, но больше на ум ничего не шло.

– Хорошо. Как всегда. – В голосе появилась привычная насмешка. – А твои?

– Мои – тоже. Может, встретимся сегодня? Прямо сейчас, – торопливо заговорила я. – Ты показал бы мне Лондон…

Возникло молчание. Ну почему этот человек не воспринимает меня всерьез? Ему доставляет явное удовольствие мучить меня и поддразнивать, играть на нервах!

– Ладно. Тебе повезло, у меня сейчас образовалась пауза, я могу вырваться. Ты где живешь? Я за тобой заеду.

Уже второй раз он спрашивал меня об этом. Я насторожилась.

– Это не совсем удобно. Я живу у знакомых, лучше встретимся там, где вчера.

– Идет. Через час я буду на месте.

Сегодня Марк Красницкий был одет в светлый брючный костюм и темно-серую футболку.

Я стояла около статуи Ангела и ждала его.

– Привет! – Он подошел ко мне и поднял вверх руку.

– Привет!

Я впилась в него глазами, надеясь найти хоть какие-то признаки легкой влюбленности, нежность или страсть во взгляде. Но Марк Красницкий был абсолютно спокоен и безмятежен, как будто бы это не со мной он провел страстную ночь в отеле, а с какой-то другой женщиной. А может, для него такие оргии – плевое дело, обычная разрядка в конце недели, стандартный уик-энд? Эти мысли вихрем пронеслись в моей голове. Он пристально посмотрел на меня, и я невольно отвела взгляд. И тут же разозлилась на себя. Почему это он, а не я диктую правила игры и задаю тон? Пора дать ему достойный отпор!

– Я думала, ты не бросишь меня одну в отеле. – Мой голос прозвучал несколько резко, причем помимо моей воли, словно я сердилась или выговаривала ему.