– Эксперт, на выезд!

– Фу, напугал. Чего орешь?

– Домушника взяли, погоняло Артист.

– На него в архиве дел полно.

– Еще одно будет. Надо место происшествия осмотреть.

– Чего мне там делать? Артист только в перчатках работает, нитяных либо резиновых.

– Может, на паркете следы подошв. Не мне тебя учить.

Эксперт взял чемоданчик, накинул пальто. Когда уже подъехали к дому Шнейдермана, спросил:

– Много взял?

– При мне не считали. Николай остался понятых искать.

Пока эксперт следы искал, Николай при понятых пересчитал содержимое пакета. Без малого сто тысяч деньгами, две сберкнижки на предъявителя и золотые изделия. Пока их описывать стали, вернулась жена потерпевшего. Сразу в панику ударилась:

– Что случилось? У Абрамчика сердце прихватило?

– Успокойтесь, вашего мужа нет. Обокрали вас, гражданочка.

Женщина побледнела, пошатнулась, и если бы Андрей, оказавшийся рядом, не подхватил ее, упала бы. Ей помогли пройти в дом, сесть на стул.

– Да не переживайте вы так. Целы ваши деньги и ценности. Вора задержали, похищенное изъяли. Опись уже готова. Извольте осмотреть, пересчитать и расписаться, что все возвращено.

– Расписываться обязательно? Я посоветуюсь с мужем.

– Ваше право, гражданочка. Но пакет тогда мы заберем с собой, будет вещественным доказательством, получите после суда.

– Какого суда?

– А как же? Над вором. Он не одну квартиру обокрал. Но только вам удалось похищенное вернуть. Так будете считать?

Николай исподволь, но напирал. Если будет подпись, что похищенное возвращено потерпевшему, можно считать дело закрытым.

Вложат в папку протокол и передадут в суд. Формально существуют дела по прежним кражам. По дому Шнейдермана еще дело не заведено. Но долго ли открыть?

Женщина трясущимися руками пересчитала деньги, перебрала золотые украшения.

– Вроде все.

– Тогда ваш автограф.

Женщина расписалась, Николай убрал бумагу в карман.

– Граждане, расходитесь.

Во дворе толкались не только понятые, но и любопытные соседи успели просочиться. Николай, Андрей и эксперт вышли за ворота.

– Обнаружил что-нибудь?

– Один пыльный след женской туфли. Не исключено – хозяйский.

– Сейчас в СИЗО поедем, сфотографируешь воришку.

– В архивных делах и в картотеке его фото есть.

– Скажи, что пленку проявлять и печатать лень. Но таких домушников ты еще не видел.

Эксперт был заинтригован. Когда на мотоцикле приехали в райотдел, с нетерпением ожидал, пока дежурный выведет задержанного. Артист вышел из камеры в полном параде, в парике. Макияжа только не хватало.

– Павел, – обратился к дежурному эксперт. – Ты ничего не попутал?

Николай и Андрей стояли в сторонке, едва сдерживая смех. Вор снял парик, эксперт минуту стоял в шоке, потом принялся фотографировать.

– Анфас встань. А теперь парик надень.

Когда вора увели в камеру, эксперт довольно потер руки.

– Через три дня совещание криминалистов в областном управлении. Артиста многие знают, дела расследовали, арестовывали. Но такого Артиста еще никто не видел.

– Вор, может быть, и переоделся бы, да не во что. А после суда ему казенную одежду выдадут – лагерный клифт.

– Идем в кабинет. В две руки быстренько бумаги напишем и завтра утром начальнику на подпись и в суд. Здорово у нас получилось.

Писали часа два. Наконец все формальности были соблюдены. Николай на спинку стула откинулся.

– Большое дело сделали. За Артистом по всем кражам убытков на шестьдесят тысяч числится.

– Наворовав столько, зачем еще рисковал, на дело пошел. А впереди новый срок.

– Тебе не понять. Душа воровская риск любит. Да и перед уголовниками где-нибудь на малине похвастать удачной кражей надо. Вроде – фартовый он. В карты золотишко проиграть.

– Кстати, о золоте. Допросить бы Артиста надо. Он же куда-то золото сбывал? Деньги – это понятно. Но золотом в магазине не рассчитаешься.

– Давай завтра допросим. Сегодня устал я что-то.

– И я тоже.

– Наверное, валерианку пить надо.

Андрей даже к Марии не пошел, добрел до столовой, поел гуляш с макаронами и в общежитие, спать.

Утром допросить Артиста не удалось. Их ждал неприятный сюрприз. Дежурный был не в себе.

– Нет Артиста, – сказал дежурный, едва Андрей поздоровался.

– Как нет?

– Выпустил я его!

От шока Андрей потерял дар речи.

– ЧП у нас, – продолжил дежурный. – Ночью Артист придушил Оханько, тот за хулиганку сидел, трое суток. Переоделся в его одежду, а свою на Оханько надел, парик напялил. Утром у Оханько срок истекал. Я его выкрикнул, он из камеры вышел.

– И ушел?

– Да откуда мне было знать, что не Оханько он?! Артист раньше мокрухой не занимался. Тем более, смотрю – Артист на шконке лежит, все в порядке. Что мне теперь будет?

– Это как начальство решит. Моли бога, чтобы самого не закрыли и дело не завели о халатности или подкупе.

– Каком подкупе?

– Чем докажешь?

Дежурный не находил себе места, чуть слезу не пустил. Через пару минут вошел Николай. Рот до ушей, предвкушал, как завершенное уголовное дело начальнику на стол положит. Угро свое дело сделал. А все равно прокол в милиции. Теперь начальнику в область звонить надо, о побеге докладывать. Николай как вошел в кабинет, полстакана водки принял без закуски.

А уж когда начальник милиции в отдел приехал, оперы услышали столько матюков, сколько Андрей не слышал от взводного старшины на фронте, а уж тот был матерщинником-виртуозом.

Закончилось все для райотдела печально. Сержанта-дежурного уволили с формулировкой в приказе «За проявленную халатность и утрату бдительности», а начальника милиции перевели в соседний район с понижением в звании и должности – начальником паспортного стола. К уголовному розыску претензий комиссия не предъявила.

Преступника они задержали, ценности изъяли. А что Артист из СИЗО ухитрился уйти, не их вина. К слову сказать, вор в Балашихе больше не появлялся, как и в Москве, предпочел уехать в другие края.

Только операм радости от этого мало.

Преступника в руках держали, а нет его. Как и суда. Потерпевшим от Артиста все не объяснишь. Потому удовольствия от завершенного дела не получили. Да еще некоторые сотрудники считали их косвенными виновниками снятия начальника райотдела.