Ослепительно улыбнувшись обоим, Поппи взяла свою сумку и удалилась.

Гас заметил, что у его сына здоровый цвет лица и ясные глаза.

– Ник, ты отлично выглядишь.

– Это потому, что я отлично себя чувствую. Доктор Ли сказал, что моя новая почка работает лучше, чем две его. – Немного помедлив, он мягко добавил: – Спасибо, папа. Благодаря тебе я снова буду здоров.

Гас, к ужасу своему, обнаружил, что глаза его начинает покалывать. Черт побери, он так любил этого мальчика и так боялся, что трансплантация могла оказаться неудачной.

Он заставил себя улыбнуться.

– Это самая хорошая новость, которую я когда-либо слышал.

Глаза мальчика засияли.

– Доктор сказал мне, что скоро я смогу вставать.

– Здорово.

Внезапно Ник посерьезнел:

– Но есть одна плохая новость.

– Какая? – встревожился Гас.

– Я больше не смогу играть в регби.

Проблема оказалась столь несущественной, что он едва не рассмеялся от облегчения. Но он помнил, как в возрасте Ника мечтал играть за «Австралийских кенгуру», поэтому потрепал сына по плечу в знак утешения.

– Это действительно плохая новость, но у нее есть и обратная сторона.

Ник нахмурился:

– Какая?

– У тебя теперь будет больше времени на плавание, серфинг, общение с девочками.

При упоминании о девочках Ник захихикал.

– Кстати, о девочках, – как бы невзначай произнес Гас, – где твоя мама?

– Пошла сделать несколько звонков. Это касается галереи. – Мальчик бросил на него испытующий взгляд.

– Чего ты так на меня смотришь?

– Я думаю, что тебе до сих пор нравится мама.

Гас почувствовал, как у него горят уши.

– Конечно, нравится.

– Это значит... – Ник неловко уставился на свои пальцы, теребящие угол простыни. – Это значит, что ты хочешь на ней жениться?

Гаса словно обухом по голове ударили. Последнее, чего он ожидал, – это что его сын будет думать о таких вещах, едва придя в себя после операции. Все же ему удалось рассмеяться и скрыть свое волнение.

– Ты слишком торопишься, сынок.

Гас потер подбородок. Ему самому хотелось бы знать ответ на этот вопрос. Он все время думал о Фрейе. Ночь, которую он провел с ней, была удивительной, но одной ночи ему недостаточно.

Им обоим нужно время, чтобы понять, куда их может завести эта заново вспыхнувшая страсть. Он не хотел тешить сына ложными надеждами. Нику нужно выздороветь, вернуться домой, наверстать пропущенное в школе, выбрать для себя новый вид спорта.

Похоже, его сын хотел получить развернутый ответ. Ник продолжал сверлить его взглядом, который напоминал ему одновременно о Шерлоке Холмсе и Зигмунде Фрейде.

– С тех пор как мы с твоей мамой встретились в Дарвине, все наши разговоры были только о тебе и твоем здоровье. Все свободное время я проводил с тобой, чтобы лучше тебя узнать. У меня не было времени думать о таких вещах, как любовь и брак.

– Но сейчас оно у тебя появилось, не так ли?

– Нет, Ник. Мне нужно как можно скорее вернуться в Северную территорию. Я строю дома для общины коренных жителей. Они на меня надеются, и я не могу их подвести.

Лицо Ника погрустнело, и Гас поспешно добавил:

– Но я буду поддерживать связь с тобой и... твоей мамой.

Мальчик медленно кивнул, словно обдумывая это.

– Ты все еще сердишься на маму за то, что она не рассказала тебе обо мне? – неожиданно спросил он.

Гас вздохнул и ответил после небольшой паузы:

– Нет, больше не сержусь. Я перестал сразу, как только познакомился с тобой.

Ник робко улыбнулся.

– Но тебе не следует переживать из-за таких вещей, сынок. – Гас взъерошил ему волосы.

– Я почти и не переживаю.

– Хорошо.

– Просто мне кажется, что я понял, почему вы расстались с мамой и она не сказала тебе обо мне.

– Ты не шутишь? – Чем больше Гас узнавал своего сына, тем больше тот его удивлял. – Может, поделишься со мной своими мыслями?

– В общем, у меня кое-что случилось в школе. – Ник опустил взор. – Все знали, что я ложусь в больницу и мне будут делать операцию. В последний день эта девочка из моего класса... – Он снова посмотрел на Гаса. – Она скромная и серьезная.

– Обычно такие девочки самые лучшие, – сказал Гас, едва сдержав улыбку.

– В общем, когда я шел домой после уроков, она догнала меня и пожелала мне удачи.

– Похоже, она правда хорошая.

– Да. – Рот мальчика искривился. – Но я повел себя странно. Сделал вид, будто не слышу ее. Мне хотелось сказать ей в ответ что-нибудь, но я словно язык проглотил и пошел дальше с опущенной головой.

– А теперь жалеешь об этом?

Его сын кивнул.

– Не беспокойся. Ты обязательно скажешь ей что-нибудь приятное, когда вернешься, – утешил его Гас.

– Если мне хватит смелости.

– Ты смелый мальчик. Даже не сомневайся в этом. – Гас улыбнулся. – Значит, думаешь, что в юности я совершил ошибку и не сказал нужных слов твоей маме?

– Возможно.

Устами младенца глаголет истина. Вздохнув, Гас вспомнил тот день, когда провожал ее до станции. Вспомнил, какое потрясение испытал, когда увидел в окне отъезжающего поезда ее заплаканное лицо.

Если бы он только знал причину ее слез.

Возможно, его жизнь сложилась бы по-другому.

Возможно, он не окончил бы университет. Не поехал бы в Африку, не женился бы на Моник, не принял бы участие в многочисленных интересных проектах, не помог бы сотням людей...

Жизнь Фрейи тоже была бы совсем другой. Она столько лет в одиночку боролась с трудностями.

О господи... Его вдруг поразила догадка, и он посмотрел на ее молчание с новой, совсем неожиданной стороны.

Сам того не сознавая, он отнял у Фрейи будущее, о котором она мечтала. Не сказав ему о беременности, она подарила ему его будущее.

Гас печально улыбнулся Нику:

– Наверное, ты прав. Наверное, это у нас наследственное.

Ник улыбнулся ему, затем его внимание привлек кто-то у двери.

– Привет, мам.

Гас повернулся и поморщился, когда его левый бок пронзила боль. Судя по выражению лица Фрейи, она слышала часть их разговора. Она вошла в палату с неловкой улыбкой. На ней были джинсы и мягкий серый кардиган – весьма скучный наряд, но Фрейя выглядела в нем сексуально.