Он поднес к моим глазам сжатый кулак, на безымянном пальце которого красовался массивный перстень-«печатка», с изображенным на нем гербом, который представлял собой странного зверя на задних лапах на фоне двух скрещенных секир.

– Запомни его, – веско произнес Агриппа. – Если тебя найдет человек и покажет этот перстень, то знай – он от меня, ему можно верить. Ясно?

Воин похлопал меня по плечу и махнул рукой, обозначив, что выход из сада там же, где и вход.

Я почти подошел к калитке, как услышал звук шагов за своей спиной. Обернувшись, я понял, что Агриппа, как видно, решил сказать мне на прощание еще пару слов.

– Лови, – он сделал короткое движение рукой, и я поймал приятно звякнувший увесистый мешочек. – Денег-то небось нет?

– Откуда? – осклабился я. – Зарабатывать пока наставник не велит, а воровать ты запретил. Вот, перебиваюсь с хлеба на воду. Ну и экономлю, как могу.

– Парень ты молодой, без монеты в кошеле жить нельзя, – проворчал воин. – По себе знаю. Ни вина выпить, ни потаскухе заплатить.

После этих слов он цапнул меня за ворот и дернул на себя, причем так быстро и ловко, что я даже испугаться не успел.

Первой мыслью было то, что сейчас мне конец настанет. Но нет, треска ткани и боли в животе от входящей туда стали не последовало. Агриппа приблизил свое лицо к моему и очень тихо, почти шепотом, произнес:

– Запомни, сынок – хозяин никогда никого от себя не отпускает. Никогда и никого. Если попал в его сети – то это навеки. Разве что за Грань уйти можно, да и то не факт, что он и там нужного ему человека не достанет. Не верь ему. Ни слову его не верь, ни жесту.

Его лицо перекосила мгновенная судорога, он отпустил меня и исчез в темноте сада.

«Сынок». Честно, это слово было мне важнее чем все то, что он мне сказал до того. Внутри стало тепло и хорошо. Ну и само то, что он меня предупредил, явно изменив при этом своему хозяину, – это очень дорогого стоит. Это значит, что он видит во мне нечто большее, чем просто уличного мальчишку, которого два года назад по недоразумению не пришибли мимоходом.

А что до мастера Гая – да я и не сомневался в том, что никуда он меня от себя не отпустит. Не тот он человек. Просто он затеял свою очередную игру, в которой я ему то ли пока не нужен, то ли… То ли он дал мне увидеть и услышать ровно столько, сколько ему было нужно. Постичь планы Гая Петрониуса Туллия, думаю, не дано никому, кроме него самого. Мне так точно. Мне достаточно знать, что ему нельзя верить ни в чем.

Да и не это сейчас главное. Теперь понять бы, что рассказывать наставнику и в каких пределах. Когда – это понятно. На следующий день после того, как он протрезвеет, раньше смысла нет. Соображать он, конечно, и пьяным соображает, но мне этого мало.

И опять же – говорить ему о том, зачем я пожаловал в замок, не говорить? Не знаю даже. Наверное, все же стоит. Иначе мне жизни все равно не будет. Мысли и опасения зажрут. Как постигать магические науки, коли в голове вертится одно и то же: «Вот завтра меня выгонят ко всем демонам»? Да никак!

Правда, о том, что я вовсе никакой не фон Рут, я ему, пожалуй, говорить все же не стану. Это к делу не относится, это совсем другая история. Личная. К тому же я уже окончательно привык к тому, что меня зовут Эраст. Мне вообще стало казаться, что это мое имя с рождения. А если там, за Гранью, я встречусь с тем парнем, что его носил раньше, то как-нибудь с ним договорюсь. На худой конец, пусть он там мое имя поносит какое-то время, почему нет?

Еще неплохо бы перекинуться парой слов с Амандой, посоветовать ей родителю письмо отписать. Неровен час, Агриппа напророчил верно (а в этом я не сомневаюсь), так что неизвестно, чем там дело кончится. Раньше был уверен, что войска Роя загонят эльфов обратно за Луанну шутя, а вот теперь что-то засомневался.

С другой стороны, зная характер Грейси, можно смело предположить, что она в меня вцепится как клещ, сначала обвиняя в том, что я лезу в ее жизнь, потом ругая за то, что даю дурацкие советы, а после попробует выяснить, что именно навело меня на такую мысль. И вот тут и начнется самое неприятное. Она будет кружить вокруг меня как овод и зудеть, зудеть, зудеть…

Так что не знаю, что предпочесть – доброе дело сотворить или нервотрепки избежать. Наверное, второе выберу.

Мои сомнения разрешило утро. Точнее – наш наставник, который встал ни свет ни заря, растолкал всех тех, кто находился в гостинице, а после с упоением орал на нас, еле-еле соображающих, что вообще происходит. На меня, между прочим, больше, чем на всех остальных, потому что темой утреннего крика являлось отсутствие Гарольда и Эль Гракха, которые так до сих пор и не заявились из ночного загула.

– Как! – слегка пошатываясь, вопрошал у меня наставник. – Как можно не знать, где находятся твои, ик, товарищи? Почему я всегда знаю, где мои друзья? Вот Вартан – он сидит на стуле и смотрит на нас. Скажи мне, фон Рут, я знаю где он находится?

– Да, наставник.

– Вот! Ты же, фон Рут, ик, не в курсе, где шляется эта парочка бездельников. А они твои друзья! А ты не знаешь! И что мы с тобой будем делать?

– Предлагаю позавтракать. Тут при гостинице есть небольшая харчевня для постояльцев, – предложил Вартан, который, что примечательно, ночевал в нашей гостинице. Я был немало удивлен, застав его в комнате, которую занимали мы с ребятами. Как оказалось, его в ней разместили Луиза и Магдалена, резонно рассудив, что из нас троих вряд ли кто до утра вернется. И ведь почти угадали. – Лично я голоден. А тебе, друг мой, не помешает выпить горячего чаю. Заметь, Герхард – не вина, а чаю. И лучше всего травяного, с мелиссой и мятой. Мелисса снимет последствия вчерашнего дня, а мята успокоит нервы. Да, чай это дорогое удовольствие, но я угощаю.

– Вартан, ты на чьей стороне? – немедленно вызверился на толстяка Ворон. – Скажи мне, старый друг, ты кого сейчас поддерживаешь?

– Свой желудок, – невозмутимо ответил ему ди Скорсезе. – Я немолод, много времени провел в странствиях, естественно, у меня есть проблемы с телесным здоровьем вообще, и с желудком в частности. И есть мне рекомендовано в одно и то же время. Сейчас час завтрака. Пойдем покушаем, Герхард. И ребятишек покормим заодно.

– Дай этим ребятишкам палец, они руку по локоть тебе отгрызут, – пробурчал наставник. – Ладно, пошли. Особенно если ты платишь!

Сначала еда и горячее питье немного примирили наставника с жизнью, а после, когда мы уже жевали сдобу, запивая ее чаем, заявились Монброн и Эль Гракх, эти двое искателей любовных приключений. Разумеется, они немедленно получили от него свою дозу нареканий, сдобренных злобным сарказмом, но уже не такую громкую и долгую, как я.

В общем, через два часа Ворон покинул Руасси, причем уже в более-менее благодушном настроении. По крайней мере, когда Магдалена в какой-то момент ойкнула и сказала, что забыла в комнате свое зеркальце, он не стал на нее орать, а лишь лениво поинтересовался, не забыла ли она там же свою голову. Это говорило о том, что все возвращается на круги своя, и ждать от наставника чего-то совсем непредсказуемого не стоит.