Царь Михаил отказывался от титула «князя Ливонского, Смоленского и Черниговского» и предоставлял эти титулы королю Польши.

В свою очередь поляки обещали вернуть захваченных русских послов во главе с Филаретом. Польский король Сигизмунд отказывался от титула «царя Руси» («великого князя Русского»). России возвращалась икона святого Николая Можайского, захваченная поляками и вывезенная ими в 1611 г. в Польшу.

Заключить такой позорный мир в то время, когда у поляков не было ни одного шанса взять Москву и были все шансы потерять армию от голода и холода (вспомним 1812 год!), мог только сумасшедший или преступник. Но Мишенька Романов так давно не видел папочку!

А между тем имелся еще и внешнеполитический фактор, складывавшийся явно не в пользу поляков. Московский посольский приказ не мог не знать о кризисе отношений Речи Посполитой с Турцией и Швецией. В 1618 г. на турецкий престол вступил Осман II. Молодой султан немедленно начал подготовку к походу на Польшу. В 1621 г. большая армия перешла Днестр, но в битве у Хотина поляки, немецкие наемники и запорожцы под командованием королевича Владислава с ничейным результатом провели многодневное сражение. Позже паны, следуя вековой традиции, объявили Хотинскую битву величайшей победой польского оружия. Риторический вопрос, что произошло бы, если бы Владислав с коронным войском увяз в русских лесах?

В том же 1621 г. шведский флот вошел в устье Западной Двины и высадил двадцатитысячный десант, предводительствуемый королем Густавом II Адольфом. Началась восьмилетняя изнурительная война.

О причинах заключения позорнейшего мира сам Филарет в сентябре 1621 г. откровенно сказал турецкому посланнику греку Фоме Кантакузину: «Бояре с панами радными заключили перемирье, и города некоторые Литве отданы: перемирье это сын мой велел заключить только для меня»[64].

Получив от царя Михаила русские города, Сигизмунд III немедленно приступил к их полонизации. Поляки действовали методом кнута и пряника по отношению к коренному населению и одновременно проводили массовую переселенческую политику.

Сигизмунд III приступил к широкомасштабному пожалованью смоленских земель польской шляхте. Замечу, шляхтичи брали с собой и хлопов из Великопольши и Малопольши, Мазовии и Вармии. Среди шляхтичей-переселенцев получили известность семейства Адамовичей, Азанчеевских, Богдановичей, Борейшей, Борщевских, Броневских, Верховских, Вонлярлярских, Воронцов, Глинок, Друцких-Соколинских, Дубровских, Заболоцких, Засуличей, Колечицких, Коховких, Корсаков, Пассеков, Потемкиных, Пржевальских, Рачинских, Станкевичей, Повало-Швейковских, Тухачевских, Храповицких, Энгельгардтов и др.

За неимением достаточного числа польских шляхтичей король Сигизмунд III сделал многих казаков, ушедших в 1619 г. вместе с королевичем Владиславом и основательно «наследивших» в России, мелкопоместными помещиками. Так, к Смоленску были приписаны три хоругви по 100 казаков, к Стародубу – 100, к Почепу – 50, к Мглину – 100 и к Трубчевску – 30 казаков. Но среди них были не только бывшие вольные русские казаки, но и малороссийские казаки.

Командовал каждой хоругвью ротмистр. Во время военных действий казаки получали жалованье, а остальное время они жили со своих земельных наделов. Каждому казаку полагалось по четыре волока земли (около 160 четвертей), а также давалось право иметь крепостных крестьян.

Смоленск получил Магдебургское право, но все чиновники магистрата не выбирались горожанами, а назначались королем.

Административно Смоленскую землю объявили Смоленским воеводством. Воеводство состояло из двух поветов – Смоленского и Стародубского, а управлялось самим королевичем Владиславом.

В 1623 г. в Смоленске открылся иезуитский коллегиум (училище). Там было 4 класса, в которых обучалось около 30 студентов. Им преподавали философию, математику, грамматику, богословие и риторику 12 иезуитов. Шляхтичи, как католики, так и православные, охотно отдавали своих сыновей в коллегиум.

Как и в Смоленске, Сигизмунд III предпринял энергичные меры по заселению Стародубщины, привлекая сюда переселенцев льготными условиями и разными заманчивыми обещаниями.

Уже в начале 1620 г. в Стародуб были присланы польские комиссары «на ординацию замков от Москвы рекуперированных». Такими комиссарами были назначены Балтазар Стравинский, староста мозырский, и Войцех Глембовский, королевский секретарь. Сохранились акты, выданные ими «сынам боярским» Рубцам и Борозднам. На основании комиссарских «листов» владельцы получали на свои имения королевские грамоты.

«Наиболее крупными владельцами из поляков в округах Стародубском и Новгород-Северском являлись Николай Абрамович, Александр Пясочинский, Ян Куницкий, пан Мухавецкий, Криштоф Фащ и др. Николаю Абрамовичу король дал обширные местности около Мглина и сам Мглин. Александру Пясочинскому принадлежал Погар, Новгород-Севсрский, Глухов с окрестными селами и деревнями, в то время еще довольно слабо заселенными.

На Стародубщину в большом количестве нахлынули польские чиновники, которые взяли в свое управление “северские замки”…

На территории Стародубского повета были образованы хоругви: Стародубская – 100 всадников, Почепская – 50 всадников, Мглинская – 100 всадников и Трубчевская – 30 всадников. Во главе хоругви стоял ротмистр, каждая хоругвь имела свое знамя. В привилее Сигизмунда III от 1626 г. Стародубской сотне (хоругви) указывалось: “Позволяем им иметь хоругвь особую красную с крестом голубым, которая должна быть в дозоре…”»[65].

Командирами хоругвей были в основном поляки, а рядовыми – польские шляхтичи и казаки, получившие поместья на Стародубщине.

Стародуб, как и Смоленск, получил Магдебургское право, но войт должен был назначаться королем.

«В Стародубе по грамоте 1625 г. бурмистры, радцы и лавники должны были избираться из среды горожан, сведущих в Магдебургском праве, но обязательно из католиков или униатов…

Судопроизводство должно было вестись на основе магдебургского права. Официальным языком судебных бумаг в Стародубе по грамоте 1625 г. в течение первых 20 лет должен был быть польский язык, а потом – латинский. В случае несогласия с судебным решением можно было обращаться либо к королевичу Владиславу – администратору северских замков, либо прямо к королю, при исках более 50 злотых»[66].

Сигизмунд III на присоединенных землях начал силой насаждать католичество и униатство. «Духовным руководителем в этом выступал папа римский Урбан III. В послании к Сигизмунду III он писал: “…державный король, ты не должен удержаться от огня и меча. Пусть ересь чувствует, что ей нет пощады”.