будет одно, но если татары – «все народы, стрелявшие из лука с лошади», о чем писал Эдуард Паркер, – это совсем другое!! Он писал и о том, что скифы Геродота, столкнувшиеся с греками и персами, вели в точности такой же образ жизни, как хунны на севере Китая и гунны в Европе. Всех их вместе с тюрками Э. Паркер называл «татарами»{265}. А если допустить относительную правоту профессора Д. И. Иловайского, с учетом быта и образа жизни гуннов в Европе из описаний очевидца событий грека Приска Панийского, может оказаться, что русские – не меньше «татары», нежели те, кого сегодня так называют.

А как отличались вольные татары, которых в российских документах и актах часто именовали вольными казаками, от других татар или казаков? Подобных вопросов историки предпочитают не затрагивать. С другой стороны, отатаривание определенных народностей в эпоху Золотой Орды было вполне возможным, так же как в последующем обрусение большей части татар Российской империи.

В истории народы часто принимали этнонимы победителей, а ими, как правило, становились молодые и сильные этносы. В нашей истории эпохи Возрождения таковыми стали великороссы, которых часто путают с древними русами, хотя потомки древних русов и принимали участие в формировании нового этноса, в том числе дав этноним. Наверное, не случайно «русский» означал принадлежность к русам. Казаки Российской империи называли себя русскими лишь в значении государственной принадлежности, но родом из казаков.

Как отмечалось, в ордынские времена запорожские казаки несли службу в Причерноморских колониях Генуи или пополняли дружины крымских ханов. «…В рядах тех и других, несомненно, заметную роль играли ближайшие потомки торков и берендеев, известные летописцу как “все чёрные клобуки, еже зовутся черкасы”, а черкасы, в свою очередь, прозвище казаков, сохранявшееся за ними до XIX в.»{266}

В Золотой Орде племенные казачьи старшины сохраняли наследственные привилегии. Так, в украинской исторической литературе встречается изображение металлического медальона, на котором изображён барельеф пожилого гетмана с латинской надписью: Chorotis Zaporoviensis Hetman I. D. Mazepa dux. Наследственный титул князя (dux) его род мог принести с собой из среды ордынских казаков, т. к. в ордах неизменно сохранялись все высокие звания и, например, несомненный казак Кочубей носил свой прежний татарский титул «бей» даже после столетнего пребывания его рода вне Крымской орды{267}.

После смерти великого князя Гедемина Литва разделилась между его сыновьями, Ольгердом и Кейстутом. Ольгерд (1296–1377) стал управлять восточной частью, состоявшей преимущественно из русских земель, и продолжил экспансионистскую политику отца, расширяя границы на восток. Он занял Чернигово-Северскую область, Брянск, волынские земли и Киев. Днепровские казаки оказались под властью литовского князя и в качестве служилого войска поступали уже на службу к нему. Таким образом, 40 000 воинов стали крупной поддержкой политики Литвы, ставившей цель поглощения Москвы{268}. За казаками, расселившимися на литовской Украине, закрепилось прозвище «запорожцы», в том числе за теми, кто обитал много выше порогов.

Часть казаков осталась в Крымском ханстве. Менгли Гирей в договоре от 1471 г. с великим князем Московским указывал: «Мне, Менгли Гирею, царю твоей земли и тех князей, которые на тебя смотрят, не воевать, ни моим уланам, ни князьям, ни казакам»{269}. Они составляли три общины: осёдлую – за Поросьем в днепровско-бугском клину; полуосёдлую Перекопскую и кочевую Белгородскую. Первая оставила хана в конце XV в., сразу после того, как Менгли Гирей признал власть султана. Казаки ушли на окраинные земли Великого княжества Литовского и продолжали войну с турками. Перекопские и белгородские порвали с ханами несколько позднее, так как известно, что ещё несколько лет они делали набеги на Польшу. В 1516 г. новый хан Махмет Гирей оправдывался перед польско-литовским королём, утверждая, что белгородские казаки, напавшие на Польшу, не слушают его приказов и избрали себе вождём его врага царевича Алика. По польским летописям эти «белгородские молодики» считались самыми отчаянными и отличались особенным, им одним свойственным стрижением головы: «оставляя на макушке чуб, закручивают его за ухо»{270}.

В конце XVI века ниже днепровских порогов организовалась самостоятельная Низовая Запорожская Республика. Пребывавшие там казаки не имели причин относиться с враждой к крымским татарам, своим соседям и недавним соратникам. Долгое время низовцы с татарами не ссорились. Они даже участвовали в борьбе придворных партий Крыма, выступая на стороне, враждебной туркам. Однако ханы всё больше туречились, забывая прежнюю близость к казакам, забывали господствовавшие раньше в Крыму традиции веротерпимости, приобретали взгляды и обычаи своих могущественных завоевателей{271}.

Всё пространство от днепровско-бугских лиманов до Синих Вод и Тясмина входило во владения Крымского ханства, и формально на Запорожский Низ мог претендовать турецкий султан. Однако его войска не углублялись далеко в степи: «…Турки ограничились постройкой крепостей при Чёрном море… Во всяком случае, до середины XVI века между ними незаметно постоянной враждебности. Немилосердно разоряя окраины Польши, Литвы и Московии, татары терпели на своём пути вооружённую Сич, и это дало возможность казачьему Низу настолько окрепнуть, что после, когда пришел окончательный разрыв со всем мусульманским миром, Крым уже не был в состоянии справиться с сильной Низовой республикой»{272}.

Белгородские казаки не стремились в Литву. Они отошли к московской границе и вместе с азовскими казаками дали начало севрюкам и донским казакам. Именно они, как писали составители Казачьей энциклопедии, «ушли от ханов значительно отатаренными»{273}.

Таким образом, ордынский период истории казаков не оставляет сомнений в том, что обитавшие в степях Северного Причерноморья и Приазовья потомки торков, берендеев, бродников, чёрных клобуков, черкасов, освобожденные от податных налогов, признали власть ханов, сохранив определенную степень свободы (вольные казаки). Они стали боевыми частями вооружённых сил Золотой Орды. Тому подтверждением служат многочисленные акты и документы. И не понятно, на каком основании историки назвали их беглыми холопами из русских княжеств. Хотя, если вдуматься, наоборот, понятно, так как в ином случае пришлось бы объяснять факт вхождения казаков в состав вооружённых сил Золотой Орды, игу которой противостояли русские княжества.

В зависимости от тех или иных предпочтений в освещении происходивших событий позднего Средневековья историки часто татар «путали» с казаками. Как заметил Игорь Куренной: «…Видимо, в истории России старика Шлёцера не нашлось места для вольных удальцов, контролировавших гигантские территории аж до конца 18 века. И в самом деле, где им быть. Пространства, на которых надо поселить казаков, ранее 15 века все заняты. Во времени, ранее 16-го века, места тоже не осталось. Куда не ткни – одни татарские орды. Пришлось бы “выкручиваться” по поводу того, как уживались одновременно и на одной земле татары и казаки. Либо