Андрос поставил на огонь кофе.

— Ты не займешься пока омлетом?

Марион кивнула, растопила на сковороде небольшой кусок масла и разбила несколько яиц. Тем временем Андрос приготовил апельсиновый сок, нарезал пышный высокий хлеб и накрыл стол скатертью. Когда омлет был уже почти готов, он достал из холодильника банку с грибами, очищенными и готовыми для жарки. Поставил на плиту еще одну сковороду и, стоя рядом с Марион, начал быстро поджаривать грибы вместе с тонко нарезанными помидорами.

Они сели завтракать перед окном, выходящим в сад. Кофе был такой же крепкий, как вечером, и такой же вкусный.

Андрос откинулся в кресле и прикрыл глаза. Он выглядел довольным.

— Это — самый лучший мой завтрак за последние годы.

— Да? — удивилась Марион. Она почувствовала, что быстро возвращается к жизни. — Это рыбак привозит тебе еду?

— Не только. Кое-что я привожу с собой на яхте. А грибы собираю сам.

Она еще больше удивилась.

— Собираешь? Здесь?

— Да. Некоторые растут прямо за домом под соснами. Многие грибы любят песчаную почву сосновых лесов, ты знала это?

— Ты разбираешься в грибах? Я имею в виду… Ты уверен, что эти грибы съедобные?

Он улыбнулся.

— Не беспокойся. Конечно, надо твердо знать, какие можно спокойно есть, а какие — нет. Иначе легко ошибиться и сорвать ядовитый гриб, который выглядит совершенно так же, как съедобный. Но у меня есть книга с иллюстрациями, где очень ясно показана разница. Я каждый раз сверяюсь с ней, когда у меня возникают сомнения.

— Надеюсь, у тебя не было сомнений относительно тех, что мы ели сегодня, — заявила Марион, засмеявшись.

Андрос повернул к ней голову и слегка улыбнулся.

— Скажи мне сразу, если почувствуешь себя плохо. Если начнется тошнота и перед глазами потемнеет.

— Это симптомы отравления грибами? — обеспокоенно спросила она.

— Да, это симптомы, только вот чего? — поддразнил ее Андрос.

Марион состроила ему гримасу.

— О-очень смешно. Ты свяжешься наконец с яхтой? Джозеф, может быть, в этот момент уже барабанит в дверь моей каюты.

Он пожал плечами, нимало не озабоченный такой возможностью.

— Зная своего племянника, очень сомневаюсь в этом. Он не из тех, кто рано встает. Думаю, они подождут до девяти со стуком в твою каюту. Поэтому давай сначала уберем со стола и загрузим посудомойку. — Андрос встал и принялся собирать грязную посуду. — У меня здесь все, что сберегает затраты живого труда. И к тому же — лучший из возможных электрогенераторов, чтобы питать эту технику энергией. Я пытаюсь не зависеть от окружающего мира.

— Так вот почему тебе никто не нужен, — спокойно заметила Марион, поднимаясь из-за стола.

Андрос бросил на нее быстрый, внимательный взгляд.

— Я уже говорил тебе, есть люди, приезжающие сюда для уборки дома и ухода за скотом.

— Но ты не нуждаешься в общении с людьми, сказала Марион. — Ты — сам по себе, довольствуешься собственной компанией. По этой причине у тебя яхта, которой можно управлять без посторонней помощи, а для отдыха — вилла на необитаемом острове. Ты предпочитаешь одиночество. Ты, в сущности, не любишь людей и избегаешь их.

Андрос всматривался в ее лицо, прищурившись.

— А ты не против иногда выступать в роли любителя-психолога.

В этот момент Марион закладывала тарелки и чашки в посудомоечную машину. Выпрямившись, она невозмутимо пожала плечами.

— Просто делаю умозаключения.

— Ошибочные умозаключения, Марион, — сухо заметил Андрос. — Да, это правда, что я люблю одиночество, но из этого не следует, будто я не люблю людей. У меня много друзей, не говоря о коллегах, которые мне симпатичны и которым я доверяю. Но если ты намекаешь на мои отношения со сводным братом, то тут не тот случай. Я не люблю его и не доверяю ему и имею на то веские основания. Он ненавидел меня со дня моего рождения. Он желал оставаться единственным наследником отца. Его выводил из себя сам факт моего существования. Он возненавидел и мою мать и превратил ее жизнь в кошмар. Когда он узнал, что отец оставил мне этот остров и несколько судов, то пришел в такое бешенство, что, казалось, готов был убить меня. Его мучила зависть. Для меня это не было тайной. Я всегда был начеку. Впрочем, в бизнесе приходится рисковать, если хочешь преуспеть. Я должен был занимать крупные суммы денег, чтобы создать свою компанию. Но откуда мне было знать, что смерть Ираклия наступит так скоро и так неожиданно, и тем самым значительно ослабит мои позиции? Затем мне в ряде случаев просто не повезло. Сначала повысили банковский процент. Потом упала деловая активность. Вскоре после этого затонул один из моих паромов. Правда, все было бы ничего, если бы не умер Ираклий. Это оказалось для меня сокрушительным ударом.

В его темных глазах Марион прочитала страдание.

— Ты по-настоящему любил его, — заключила она, и Андрос мрачно посмотрел на нее в ответ.

— Он был мне близким другом, фактически вторым отцом. Он верил мне, и я доверял ему безгранично. Таких, как Ираклий, немного. Не сомневаюсь, мне никогда больше не повстречать человека, похожего на него.

Марион задумчиво посмотрела на Андроса.

— Если Георгиес купит остров на аукционе, как ты воспримешь это?

Андрос сверкнул глазами, издав звук, похожий на рычание.

— Как, по-твоему, я могу воспринять такую катастрофу?

Марион вздрогнула и испуганно посмотрела на него.

— Ты будешь вне себя, — шепнула она, и тогда Андрос засмеялся, но смех был злой.

— Ты до мозга костей англичанка, Марион. Сильные эмоции пугают тебя, да? Тебе хотелось бы, чтобы чувства у людей были милые, утонченные, благонравные. Ты — как корабль, который никогда не выходит в плавание, потому что возможен встречный сильный ветер или подводный риф на пути. Но тебе никогда не приходило в голову, что при всей надежности стоянки в твоей крошечной, хоть и удобной бухте ты не сумеешь пережить счастья, ничем не рискуя?

— Конечно, но зато я не погибну в волнах, — ответила она внезапно упавшим голосом.

— Ты — трусливая натура, — буркнул он, скривив рот.

Марион вздернула подбородок. В золотисто-карих глазах появилась решимость.

— Теперь уже нет. Я сказала тебе, что готова противостоять отцу.

— А жизни? Сможешь ли ты постоять за себя? Вот в чем я сомневаюсь. — Губы Андроса сложились в злую усмешку. — Я не представляю себе, как ты оставляешь свою тихую гавань и выходишь в бурное открытое море. А для тебя такая перспектива реальна?

Марион вспомнила огромные зеленовато-черные волны, сквозь которые ей пришлось пробиваться вчера вечером, свои отчаянные попытки плыть против течения, отбрасывающего назад, весь ужас минуты, когда она поняла, что утонет. Она побледнела.