в которой один из лидеров «Братства Аллаха» получает очередной заказ на теракт и с ужасом узнает, что ему приказано уничтожить собственный легальный бизнес

Двое явно преуспевающих мужчин лениво, как могло показаться со стороны, коротали время в уютном уголке самого шикарного отеля Дамаска, расположенного достаточно далеко от центра города, вдали от рынков и магазинов, а также зазывных песнопений с минаретов.

Отель выглядел как райский уголок. Он напоминал собой рукотворный оазис под крышей. В центре вестибюля зияло бескрайнее небо, на котором в полную мощь светились неестественно большие, как раритетный бриллиант, южные звезды, беспорядочно рассыпанные по Галактикам руками подвыпившего сеятеля.

Полутемный интерьер, причудливо освещенный, погружал в интимную атмосферу, не мешая наслаждаться сказочной красотой и восточной роскошью, казавшейся порой нереальной. Как и приличествует на Востоке, мужчины неторопливо смаковали густой черный кофе, запивая его маленькими глотками холодной воды. Оба были одеты по-европейски, хотя отдельные детали внешности красноречиво свидетельствовали об их принадлежности к выходцам из стран третьего мира.

Того, что сидел лицом к стене, отличал темный, почти оливковый цвет кожи. На левом мизинце у него красовался огромный безвкусный золотой перстень. На нем был черный пиджак и темно-серые брюки – обычная форма урвавшего редкую возможность для кратковременного отдыха бизнесмена или чиновника.

Дэн Коммту прилетел из Чикаго, где состоял старшим партнером в довольно крупной консалтинговой фирме. О том, какого рода услуги она оказывает своим клиентам, визитка господина Коммту скромно умалчивала. Впрочем, его немногословный собеседник явно не нуждался в какой-либо информации о госте. А то, что в данном случае в роли гостя выступал именно американец, не вызывало сомнений.

Хотя Шариф Омер, как звали второго мужчину, тоже числился среди постояльцев «Паласа», он был здесь не гостем хотя бы по той причине, что этот отель принадлежал ему.

Это был высокий средних лет мужчина с тонкими, но мужественными чертами лица, легкой бородкой и небольшими усиками. Время от времени ленивым жестом холеной руки он подавал команды снующему меж столиками вышколенному официанту, который от этого едва уловимого движения, словно резко отброшенный футбольный мяч, летел за стойку бара и возвращался с очередными порциями кофе.

Официант даже не предполагал, что ему выпало счастье обслуживать самого владельца «Паласа», как, впрочем, и еще двадцати трех шикарных отелей на Ближнем Востоке, Европе и США. Узнай он об этом, возможно, грохнулся бы в обморок и умер от счастья в буквальном смысле слова.

И, уж конечно, забитый официант, как и абсолютное большинство менее забитых, чем он, людей, никак не мог знать, что перед ним собственной персоной сидит лидер наиболее консервативного и жестокого крыла известной террористической организации. Тут бы он точно не донес к столу ни одной чашечки с кофе, а, скорее всего, пал бы ниц, воздавая славу Всевышнему и прося у него пощады.

– Я не верю, господин Коммту, ни одному вашему слову, да простит меня Аллах, – между тем произнес гостиничный магнат.

– А я не настаиваю, чтобы вы верили, господин Омер. Я всего лишь почтовый голубь: принес вам послание от старого знакомого, которому, как я слышал, вы многим обязаны. И на этом моя миссия исчерпывается. Прилетел. Передал. Улетел.

– Хорош голубок, – усмехнулся в усы Шариф Омер. – С вашим-то статусом?

Он был прекрасно осведомлен, кто сидит перед ним. В известном смысле Коммту действительно был сизым голубком и на правах доверенного лица мультимиллиардера Кристофа Мигана порхал по свету, передавая наиболее конфиденциальные устные послания различного рода соратникам и партнерам одного из богатейших людей мира.

«Нет. Это не голубок. Это ястреб, кем бы он ни притворялся», – заметил про себя Омер, хотя сам видел гостя, может быть, третий раз в жизни. Ему и в голову не могло прийти, с какими вестями на сей раз пожаловал курьер.

– При чем тут мой статус? В конце концов, и вы не последний динар в пещере Аладдина. Разве не так?

Вальяжно развалившись в кресле в дальнем углу золотого лобби «Паласа», он сожалел, что присутствует при унижении одного из самых могущественных борцов Аллаха. Вернее, ему просто не хотелось для себя лишних проблем. По натуре Коммту был жесточайшим циником. Как нормальный гражданин он, наверное, должен был всеми фибрами души ненавидеть террор в любой его форме. Но поскольку террор существовал и с большой долей вероятности не собирался уходить в небытие, независимо от гневных чувств Дэна и усилий мировых держав, он легко успокаивал совесть своеобразным доводом: если «это» неотвратимо, то «этим» процессом должен кто-то руководить.

– Вы не должны были предлагать мне это, – по-прежнему невозмутимо обратился к Дэну Шариф Омер.

– Это еще почему? – искренне не понял тот.

– Да потому что вы предлагаете, то есть, простите, приказываете мне то, что я сделать не могу по определению.

Омер вновь развернул желтоватый лист бумаги с известной всему миру скульптурой Фемиды в левом верхнем углу. Каллиграфическим почерком в стиле Monotype Corsiva на листке была выведена строчка:

Grand Нotel, Amman & Sheraton Нotel, Florida Beach.

– И что же? – опять удивился гость. – Чем эти адреса вас, господин Омер, не устраивают в сравнении, скажем, с торговым центром в Оклахоме?

Задавая свой якобы безобидный вопрос, Коммту изящно взял листок из рук Омера и поднес его к пламени зажигалки. Дождавшись, пока листок на серебряном подносе для кофе превратится в пепел, он аккуратно ссыпал его в большую напольную вазу, из которой тянулось вверх какое-то совсем еще молодое деревце.

– Это же мои отели, как вы не понимаете?! – тихим, но набирающим гнев голосом прошипел террорист. Он не мог допустить, что прибывший к нему посланец не в курсе его легального бизнеса.

Досадливо поморщившись, собеседник ледяным тоном сказал:

– Это, как вы понимаете, вне моей компетенции. Значит, вам просто не повезло. Не вы ли сам постоянно говорите, что на все воля Аллаха. И потом, вы же современный человек. Наверняка ваши отели застрахованы на кругленькую сумму.

Если бы Коммту в этот момент заглянул в глаза Омеру, то, несомненно, прочитал бы в мгновенно потемневших и сузившихся зрачках фанатичную ненависть. Но он продолжал разглядывать поднос, на сверкающей поверхности которого остались грязные разводы от сгоревшего листка.

– Не знаю, как вас успокоить, мой друг, – при слове «друг» Омера слегка передернуло, – не мною принято именно такое решение. И вообще, на словах мне велено добавить следующее: вы и ваши люди теперь не будете хаотически взрывать и валить все, что попадет под руку. Насколько я понял, босса устроит, если ваша реальная мощь обрушится исключительно на индустрию туризма. Это одно из непременных условий не только вашей дальнейшей финансовой подпитки, но и вашего дальнейшего существования в качестве организованной силы.