– Давай-ка сначала выпьем, дабы прочистить горло и очистить души.

Они устроились в закутке, отгороженном перегородкой от шумной болтовни адвокатов, клерков и торговцев книгами, заключавших сделки. Когда девица принесла им эль, Шекспир перешел к главной теме.

– Возможно, это не в твоей компетенции, но я решил все же попытаться. И если ты не поможешь мне, то, возможно, укажешь на того, кто сможет.

– Сделаю все, что в моих силах.

– Ты можешь определить, травят человека или нет?

– Если человек перегнулся пополам от боли и бьется в конвульсиях, его рвет кровью цвета ржавчины и у него понос, то да, я бы сказал, что он, скорей всего, страдает от отравления, особенно если его отравили мышьяком. Но подобное может быть вызвано и ядовитыми испарениями или испорченной едой или водой – особенно если у прочих похожие симптомы. Непроходимость кишечника может вызвать похожие признаки – боль, рвота, желание умереть.

– А что если симптомы не такие явные и длятся несколько недель?

– Будет трудней определить, поскольку яд могут давать небольшими порциями, чтобы создать впечатление, что причина в каком-то заболевании. Слабость пациента врач может объяснить какой-нибудь странной болезнью или дурной кровью. Как сказал Парацельс: «Все зависит от дозы». Конечно, он имел в виду, что умереть можно от чрезмерного количества чего угодно. Яд от других веществ отличает свойство убивать в довольно малых дозах, возможно, таких малых, что его можно легко и незаметно подмешать в еду или питье предполагаемой жертвы.

– А что если кажется, что человек сходит с ума, у него галлюцинации в виде странных летающих существ с огоньками на крыльях?

– Интересно. Отравление аконитом волчьим может вызвать странные галлюцинации и расстройства разума. Может сопровождаться щекочущим ощущением или горьким вкусом на языке. А также недомоганием и болью.

Шекспир кивнул. Холодок пробежал у него по спине – похоже, его подозрения подтверждались.

– По твоему лицу, Джон, вижу, что я принес тебе плохие новости.

Шекспир нахмурился.

– Да уж. Скажи, Джошуа, как нейтрализовать действие такого яда?

– Убрать предполагаемую жертву от тех, кто пытается ее убить. Убедиться, что всю еду и питье готовит надежный человек, и молиться Господу о том, что непоправимый вред еще не причинен.

Что ж, теперь это забота сэра Роберта Сесила. У него есть средства, чтобы спасти леди Френсис. А пока Шекспиру нужно отправить срочное сообщение Сесилу, передав ему этот разговор.

Пис остановил его.

– Подожди, Джон, интересно, что ты заговорил о яде, потому что считается, что те двое, которые теперь лежат на плите в крипте, убили друг друга ядом. Так считает констебль, а также шериф и те, кто знал ту молодую девушку. Говорят, они покончили с собой, приняв мышьяк, потому что не могли быть вместе.

– Печальная история.

– Только это не так. Кто-то поработал над тем, чтобы все выглядело так, словно они убили себя.

– Что ж, тогда это загадка, которую тебе придется разрешить.

– И чрезвычайно интересная загадка, ибо девушку зовут Эми Ле Нев, и она – дочь сэра Тоби Ле Нева.

Услышав это имя, Шекспир вздрогнул. Сэр Тоби Ле Нев был известен как блестящий генерал, служил адъютантом у Эссекса в его последнем военном походе на север Франции, чтобы поддержать Генриха Наваррского. И кроме того, он присутствовал на той летней пирушке в Эссекс-Хаус.

Шекспир сел на место.

– Что еще тебе известно? При каких обстоятельствах это случилось?

– Их нашли у ручья в Уолтемском лесу неподалеку от Уонстида, в Эссексе. Это вне моих полномочий, но коронер из Эссекса – мой старый приятель еще со времен Кембриджа. Эти смерти ему показались подозрительными, и он попросил меня осмотреть тела. Я перевез их сюда вместе с бутылью, которую нашли рядом. В бутыли очень много смешанного с вином мышьяка, хватило бы, чтобы убить ломовую лошадь. Во ртах жертв также было немного мышьяку. Мерзкая отрава. Ни запаха, ни вкуса.

– Тогда как ты узнал, что это яд?

Джошуа Пис виновато улыбнулся, словно школьник.

– Я скормил немного соседскому коту. Это было жалкое животное, больное чесоткой, кроме того, он все равно бы подох во время чумы. Без сомнения, это был мышьяк.

– Тогда почему ты считаешь, что их убил не яд?

Пис допил эль.

– Если сможешь спуститься со мной в крипту, я все тебе покажу.

Когда они шли обратно к собору, Шекспир увидел женщину, продающую ароматические шарики.

– Травы и цветы от чумы, – выкрикивала женщина. – Противочумные ароматические шарики за пенни.

Шекспир купил один и плотно прижал его к ноздрям, когда они спустились в крипту. Действовал шарик недолго, но его хватало, чтобы сдержать переполняющую Шекспира тошноту. Пис сдернул саван, и взору Шекспира предстали два тела со следами множества повреждений и укусов. На месте некогда сияющих и полных надежды глаз зияла кровавая масса. Но даже после смерти поврежденное и обгрызенное лесным зверьем лицо девушки сохранило выражение юной невинности. Обнаженного же тела юноши смертельная бледность даже не коснулась. Его мышцы оставались в тонусе, а кожа, в тех местах, где она не была повреждена, сияла здоровым загаром, как у живого.

– Узнал, кто этот юноша? – спросил Шекспир и немедленно пожалел об этом: к горлу подступила желчь, и он залил пол едкой рвотой.

Пис рассмеялся.

– Да ладно, Джон. У меня тут и похуже бывало. Ах, да, юношу зовут Джаггард. Джо Джаггард. Но кроме имени, я о нем ничего не знаю. Я лишь осматриваю тела.

Тошнота принесла Шекспиру облегчение. Не отнимая от носа ароматический шарик, он приблизился к телам.

– Как же они умерли?

Левой рукой Пис аккуратно поднял с плиты голову девушки и нагнул вперед, так чтобы они оба могли увидеть затылок, на котором запеклась кровь. Пис запустил три средних пальца правой руки в волосы девушки, и Шекспир увидел под слоем запекшейся крови в черепе глубокую вмятину.

– А этого не могло случиться при падении? Или, может, это сделал какой-нибудь дикий зверь, уже после смерти?

– После смерти не бывает кровотечения. А теперь взгляни на это. – Он положил голову обратно на каменную плиту и подошел к телу юноши. Жертве проломили висок. Пис сунул те же три пальца в округлое отверстие. – Почти такое же повреждение, как и у девушки. Их кто-то ударил, и они умерли или, по крайней мере, потеряли сознание, после чего им влили мышьяк. И тем не менее я не верю, что их убил яд, ибо в таком случае были бы признаки отравления, кишечник был бы пуст, а ничего такого я не увидел. Их обоих ударили дубинкой с очень тяжелым круглым наконечником. Такие раны самостоятельно нанести невозможно. Если они не умерли мгновенно, то, должно быть, их так и оставили лежать без сознания и они умерли через два-три часа. После подобных ударов выжить невозможно. Рискну предположить, что тот, кто сделал это, напал внезапно и застал их врасплох. Вероятно, они даже не видели убийцу. Яд был запоздалой мыслью, отчаянной попыткой представить все так, словно они покончили жизнь самоубийством.