Его мертвые пальцы напоминали о себе каждый день. Видимо, раны душевные обладают похожими свойствами.

2

Ее звали Божена Ронович. Да, из тех самых Роновичей, богатых и знатных моравских магнатов.

Годы спустя Оттавио не мог восстановить в памяти ее настоящий облик.

Конечно, она была прекрасна. Как же иначе. Но дело было не в телесной красоте.

С первого мгновения, как Оттавио увидел Божену, он ясно и остро понял — вот его женщина. Владыками предназначенная ему судьба.

То, как она наклоняла голову, как прикрывала свои глаза, как смотрела, как разговаривала, — все это вызывало в нем какой невероятный трепет нежности.

Оттавио влекло к Божене с неумолимой силой, и он полностью отдался этому влечению.

Кажется, они познакомились на официальном празднике, это был зимний перелом, время, в которое Владыка Гиперион начинает отвоевывать скованную стужей землю у своей дочери Силены.

Божена, хохоча, бросала в подружек снежки, и Оттавио ловил каждое ее движение, поражаясь ее грациозности и изяществу.

Через месяц тайных ухаживаний, мимолетных улыбок, случайных прикосновений они сошлись.

Все, что Оттавио помнил из того времени, — это беспредельное счастье, заполнившее его жизнь до краев.

А во время летнего перелома Божена заявила Оттавио, что они расстаются. Семья выдавала ее замуж за какого-то пана из Перштейна, и она не собиралась перечить воле родителей.

Стрегона постигло какое-то временное помешательство. Он заходился в припадках ярости и ревности, обещал убить ее, убить себя, убить ее жениха. Он устроил шумный скандал, пытаясь прорваться в резиденцию Роновичей за «своей» женщиной, и слуги рода избили его палками. Оттавио получил несколько переломов и, если бы не дар, точно отдал бы душу Криосу.

Он провалялся в постели несколько недель, а когда он снова смог самостоятельно ходить, выяснил, что Божена покинула Вышеград, уехав с мужем в этот самый Перштейн.

Его накрыло пеленой безразличия.

Оттавио много пил, почти ничего не ел, с кем-то дрался по пьяни на ножах и за неделю довел себя до такого состояния, что снова угодил на смертное ложе. Спас его, вытащив из пасти подступающего безумия, Вальтер Моссе, с которым они начали приятельствовать еще на первом году обучения.

Вальтер просто поселился у Оттавио в вонючей маленькой чердачной комнатушке, которую тот снимал неподалеку от малостранского рынка. Он менял ему покрытые гноем повязки, выливал ночной горшок, не давал захлебнуться рвотой. Он разбил все кувшины с дешевым пойлом, которые заказывал Оттавио, и связал его на двое суток. В ответ на брань и мольбу лацийца заявил, что даст ему свободу, когда тот «одумается». Вальтер действовал занудно, методично, бездушно. Избавиться от него не было никакой возможности. Он заменил лацийцу няньку, жилетку, в которую можно было поплакаться, духовного наставника.

К новому зимнему перелому Оттавио вновь стал напоминать себя прежнего.

Вальтер был слабым одаренным, он смог получить лишь степень бакалавра, проучившись в Вышеграде четыре года. Потом он вынужден был вернуться в Эвинг — у семьи не было денег на его обучение. И он был единственным человеком, которого Оттавио с тех самых пор считал своим другом. Конечно, обсуждать все это с гер Шлоссеном у Оттавио не было никакого желания.

3

— Любовь… — продолжил было витийствовать маркиз, но был самым бессовестным образом прерван.

В углу столовой зазвонил колокольчик, сообщающий, что у двери находится незваный гость. Гер Шлоссен свирепо уставился на этот невинный предмет, будто тот не просто прервал его вдохновенную речь, но возвестил начало нового Судного Дня и Снисхождения Владык.

Оттавио выдернул из под воротника салфетку, промокнул губы, бросил ее на стол, встал и пошел к прихожую.

За дверью обнаружился дождь — и мокрый Ганс гер Кройцберг в плаще, с которого ручьем стекала холодная осенняя вода. Лейтенанта сопровождали два вооруженных стражника.

— Что случилось, гер Кройцберг? — лейтенант выглядел встревоженным.

— Убийство случилось, ар Стрегон. Групповое убийство городских служащих с применением колдовства. Ратман Ризенталь лично прибежал в Зеленый Дом с выпученными глазами и просил субпрефекта, о всемерном содействии. Так что собирайтесь, без вас там не обойтись.

— Зайдете в дом?

— Нет, я вам только весь пол залью, мы будем вон там, — и лейтенант указал на противоположный дом, вход в который имел козырек, под которым три человека вполне могли укрыться от дождя.

Оттавио вернулся в столовую, где недовольный гер Шлоссен ковырял вилкой крыло какой-то запеченной птахи.

— Я вынужден покинуть вас, ворст. Убили городских служащих, вроде бы с применением колдовства. Ратуша запросила нашего содействия.

— Это действительно не может подождать до конца обеда? — Раздраженно бросил маркиз.

— Ганс гер Кройцберг ждет меня на улице в сопровождении двух солдат.

Гер Шлоссен окинул взглядом стол, видимо, посчитал, может ли он без ущерба для собственной порции пригласить за стол еще одного человека, после чего, испустив могучий вздох, который заставил колебаться огоньки свечей на другом конце стола, недовольно проворчал:

— Не забудьте зонт, Оттавио. Жду от вас подробный доклад, как закончите с осмотром места преступления.

Бойня

1

Собрав необходимый минимум ритуальных принадлежностей, Оттавио вышел на улицу под низкое, истекающее серыми струями воды небо. Зонт он оставил в стойке.

— Вы там, что, — спросил стучащий зубами Кройцберг, — суфле доедали?

— Колдовские инструменты собирал. Скажите, гер Кройцберг…

— Не надо так официально, мы уже давно знакомы, а сейчас служим одному господину. Для вас я Ганс, а я буду обращаться к вам Оттавио, идет?

— Идет. Ганс, что вообще известно? И далеко ли идти?

— Идти через полгорода. Хреновое дело. Какой-то бюргер сильно задолжал городским ноблям. Они предъявили долги к оплате в городской суд. Сегодня пристав пришел к нему, чтобы описать дом и имущество. Тот заперся, кричал, что сожжет себя вместе с домом. Пристав отправился за стражей… — лейтенант невольно хлебнул стекающей со шляпы воды и заковыристо выругался. — В общем, когда соседи заглянули в дом через час после того, как стихли крики и шум, то обнаружили вместо пристава и стражников фарш. Кровищи, говорят, натекло целое озеро. Соседи сообщили в Ратушу. Ратманы решили свалить дело на нас. И вот мы с вами, преисполнившись благородного гнева и желания разыскать и покарать злодея, идем в направлении места, где совершилось кровавое преступление.

— Лично я, Ганс, практически плыву. Преисполнившись. К месту кровавого злодеяния.