изменение безвредно и длиться не долго. Адепты практиковали подобное друг на друге, как и на новичках. И каждый раз все они возвращались к нормальному облику через несколько дней. Но пока заклинание действует, все, что случается с копией — происходит с настоящим человеком. И это работает в обе стороны. Воткни булавку в одного — закричат оба. Никто не знал, дойдет ли этот эффект до Дигби, поэтому, когда они сделали копию, Оуэн вонзил клинок прямо в сердце. Он послал человека в Грандон, чтобы узнать результаты и понять, добралась ли магия так далеко.

Доблестный с недоверием уставился на человека, пытаясь осознать все это безумие. Беда в том, что он действительно верил. Это имело смысл...

— Хочешь сказать, они решили сделать меня копией короля Амброза? Я и этот бык? Он втрое больше меня.

На этот раз плечами пожал Барсук.

— Говорят, размер не имеет значения. Я принес тебе самую большую одежду, какую смог найти. И они уверены, что превращение не причинит боли.

— Разве что только твой безумный братец отрежет мне голову! Держу пари, это неприятно, — мальчик спустил штаны и шорты, а затем закутался в плащ, дрожа, как никогда.

— Да! — рявкнул Барсук. — Мы собираемся отрезать голову Амброзу, как он поступил с Кери и Анейрином. Ты умрешь от меча, как и они. Как и Кендрик, и Эдрид, и Ллойд! Только мы с Оуэном остались. Мы и отомстим.

— Голова короля отвалится во время завтрака?

— Может быть. Он точно умрет.

Значит, это будет Доблестный. Отсечение головы. Были способы умереть и похуже. Но было столько лучших способов прожить жизнь.

— Насколько я помню, Анейрин был казнен за то, что задушил твоего отца. Я не говорю, что ваш отец этого не заслужил. Уверен, так и было. Но почему Анейрина не повесили, как любого иного обычного убийцу.

Ответил Эйлир.

— Он попросил о том, чтобы умереть рядом с братом. Король удовлетворил просьбу.

Барсук нахмурился.

— Послушай, Варт. Я действительно сожалею о том, что должно случиться. Я дал клятву... — Он бросил неуютный взгляд на сержанта. — Я был ребенком, много моложе Оуэна. Я был всего лишь пацаном, когда Нифия восстала против тирана. Я приклонялся перед братьями. Кери был старшим, и лидером. По праву превосходства. Все склонялись перед Кери, потому ты можешь себе представить, кем он казался мне. Остальные немного отставали от него. Кендрик был фехтовальщиком, Ллойд — знахарем, хотя лишь любителем. Эдрид — художником... Но это не помогло им обрести правосудия. Они были сильны и умели сотни всяких вещей. Они научили меня всему... Кери сплотил всю Нифию и зажег факел свободы. Монстр Амброз привел сюда свою армию, чтобы уничтожить его.

— К зиме половина моих прекрасных братьев была мертва. Оуэн сидел дома, его выдали за простого мальчишку, хотя ему было пятнадцать и под конец он стал свидетелем нескольких сражений. Кери и Анейрин были объявлены вне закона и укрылись в Браквуде. Мне было семь, достаточно, чтобы помогать приносить им еду. Волки затаились. Шериф Флориан был уверен, что беглецы таятся где-то здесь. И он пришел сюда, в Зев Смейли, нарушая обещания, данные королем барону. Он забрал нас с Оуэном. И Энвин, нашу мать. Он поклялся барону, что не даст нам еды и питья, пока ему не передадут Кери. Разумеется, Кери сдался. Он умер бы за любого из нас. Не говоря уже сразу о троих.

Барсук умолк. В Айронхолле никто из мальчишек открыто не обсуждал свое прошлое. Некоторые действительно имели очень грязную жизнь, другие хотели, чтобы о них думали нечто подобное. Потому намеки были разрешены, но открытое хвастовство становилось поводом для недоверия и отмщения. Любой мог прикидываться убийцей, пока не окажется виновным в своей невиновности. Доблестный никогда не слышал этой страшной истории. И не желал слышать её сейчас. В ней, возможно, крылось много обмана, искажений или же откровенной лжи, но от этого она не переставала быть тяжелой. Он не желал испытывать сочувствие к предателям.

— Говоришь, Анейрин слегка поспешил, когда задушил вашего па?

— С Анейрином все было нормально до осады Кирквейна. То, что он увидел, сломило его. Казалось, он выздоровел, но его рассудок помутился снова, когда он прознал про Кери. Оуэна не было. У нас с матерью не хватило сил, чтобы остановить его.

— Ты видел это? — воскликнул Доблестный. — Ты был там?

Барсук усмехнулся. Сейчас он сам говорил, словно безумец.

— О, наша семья пережила захватывающие времена! Когда Анейрин понял, что сделал, то пошел в Уотерби и предложил свою жизнь вместо жизни Кери. Король позволил им умереть вместе. Очень мило, да? Ты согласен?

У Доблестного не было ответа.

— Расскажи ему, что случилось потом, — сказал Эйлир.

— После смерти отца? — Барсук был бледен, а голос его звучал пронзительно. Рассказ заставлял юношу откапывать воспоминания, которые он давно похоронил. — Кери стал новым бароном. Он никогда не клялся в верности дому Ранульфа, но его признали виновным в измене — суд занял всего полчаса. Его жизнь, титул и поместья были конфискованы. В тот самый день, когда новости дошли до Уотерби, шериф пришел со своими людьми и выгнал нас из дома, разрешив прихватить лишь то, что было одето на нас в тот момент. Буквально! Даже плаща или шляпы взять не дал. И да, шел снег.

Барсук вызывающе смотрел на Доблестного, который ничего не сказал.

— Оуэна, и Энвин. И меня. Здоровье Энвин было плохим. Мы с ней, несомненно, умерли бы без Оуэна. Ему только что исполнилось шестнадцать, но ему удалось сохранить нам жизнь той зимой. В следующем году он переправился через Исилонд. Он стал наемником, и все мы голодали вместе на жалование охранника. В течение восьми лет он жил с мечом. Тебя удивляет, что я люблю моего брата, сир Варт?

Доблестный не собирался признавать, что это справедливо.

— Да он и плевка не стоит. Не то, что любви! Он не доверяет тебе, Барсук! Как же ты можешь доверять ему? Он отправляет с тобой наемного громилу, у которого забирает оружие. Он думал, что я выдерну меч из ножен его охранника? Или это должен был быть ты? Или мы оба? Он сумасшедший. Он бредит. Он обезумел!

— Он предусмотрителен, — сказал Эйлир. — Лучший из всех виденных мною воинов. Ни один человек не превзошел Оуэна Смейли ни в