Если к Маше придёт твёрдое осознание того, что эти отношения лишь временный и очень приятный промежуток в их жизнях, то это резко упростит задачу. Если же нет, то всё придётся закончить чуть раньше, чем Стас планировал.

Боже, он же не совсем изверг.

— Ты не будешь кричать и выслушаешь, — проговорил он подойдя вплотную. — У тебя есть мечты, как и у меня. Верно?

Маша после короткой паузы кивнула. Её растрепанные волосы сияли в серебристом свете, создавая коло вокруг головы. Красиво, но всё это сказка. А он говорил о реальности.

— Любовь, привязанность, чувства. Всё это мешает тому, что действительно важно в жизни. Но можно проводить вместе время, приятно и без обязательств.

— Без обязательств? — повернула Маша голову и Стас встретился с ней взглядом в маленьком квадратном зеркале над раковиной. — То есть я сейчас могу пойти и переспать с Андреем? И тебя это никак не затронет?

Стас прищурился и напрягся всем телом, вспоминая щегольского вида парня. Еще в тот момент, когда он увидел чужие губы почти касающиеся его Маши, он впервые ощутил желание не спасти жизнь, а забрать. Сама же мысль об их сексе вызывала ярую злость.

Он посмотрел на затылок Маши, на тонкую лебединую шею с нежной влажной кожей. Чувствовал терпкий арромат женственности. Вкус которого даже поцелуи не смогли убрать и знал, что не сможет отказаться от этого. Да и не хочет.

Пальцами, Стас провел по дрожащей шее, собирая капельки пота, отчего девушка вздрогнула, сжала руки в кулаки и прошептал:

— Ты не будешь спать с Андреем. И вообще ни с кем, пока я тебя трахаю.

— Ах вот как? — обернулась она и рваным движением руки смахнула набежавшие слезы. В её глазах отражался бушующий океан, грозящий смести любой корабль, осмелившийся заплыть за буйки.

— Даже если я позволю тебе себя… трахать, то я тоже не потерплю других женщин рядом с тобой, — заявила она гордо. Смело, очень смело. — Понятно?

Стас оскалил зубы. Как всё просто. Всё закончилось лучше, чем он предполагал. Она рассматривала сам вариант их простых отношений. А верность? Он спокойно пойдет на этот шаг, если это даст возможно безраздельно владеть гибким телом Маши.

— Договорились. Только ты. Ты только позволишь, — прошептал он, руками обхватывая тонкие, как у птички плечи и вжимая в себя юное дрожащее тело, наслаждаясь её невольным подчинением. Каждое прикосновение к ней давало ему власть. Она не могла противится. — Но и будешь умолять, как вчера, как сегодня.

Маша фыркнула, попыталась отвернуться, но даже не дернулась, когда он накрыл её губы в настойчивом, поглощающем сопротивление поцелуе.

— И сколько, — выдохнула она вопрос, когда он прервал влажный контакт губ и языков. — Сколько по твоему должны продлиться такие отношения.

— Пока нам обоим это будет удобно, — пожал плечами Стас. — Завтра заберу тебя после выписки и покажу свою квартиру.

Маша нахмурилась, а потом смущенно смотрела, как он забирает из урны мусорный пакет и открывает дверь.

— Зачем? — спросила она.

— Хочу услышать, как ты кричишь — не от боли, — произнес он вкрадчиво, коснувшись губами плеча и подтолкнул Машу в сторону коридора, где были палаты.

Стас проводил тонкую фигурку взглядом, надеясь, что за ночь она не накрутит в своей темной головке всякой ерунды, а потом отнес ключ от кабинета в сестринскую и выкинул пакет с уликами страсти.

Он уже спускался вниз по лестнице к стоянке, где стоял его автомобиль, чтобы выспаться дома, как вдруг свет в коридоре мигнул. Он напряженно застыл нахмурился и оглянулся. Рядом никого не было, только больничные привычные уху звуки. Он пошел вперед, уже осторожнее ступая на каждую ступень, как вдруг услышал сверху голоса, а затем визг.

Женский. Инстинктивно Стас рванул наверх но тут же отпрянул мимо него пролетело женское тело в форме лаборанта. Быстрый взгляд наверх, чтобы заметить мелькнувшую белую форму и Стас помчался через две ступеньки вниз.

Пока он проверял пульс вызывая бригаду скорой помощи, а потом делал непрямой массаж сердца в купе с искусственным дыханием только одна мысль посетила его. Нихрена он сегодня не выспится. Снова.

Выбираем образ главного героя Стаса!

Девочки кто? 1? 2?3?4?

На волосы не смотрите)) в фотошопе поправим

Завтра в новой проде скажу, кого выбрала бы я)))

Стас никогда не любил отделения полиции. Грязное, плохо пахнущее место, наполненное лицемерными, жадными до денег животными. После трех часов борьбы за жизнь разбившейся Лиде Назаровой, лаборантки, его тем немее как единственного свидетеля преступления забрали туда для дачи показаний.

Утаивать правду Стас не стал. Сказал все как есть: и про голоса, и про визг и про промелькнувший белый халат. Скорее всего медсестры. Имени подозреваемой он не знал, но понимал, что проверка которую затеют следователи на этот раз быстро даст ответ на этот, впрочем мало интересующий его вопрос.

Не спавший двадцать часов кряду, он был злой и взбешенный, когда пришлось возвращался в больницу по вызову Марины. Стас планировал отоспаться и вернуться после четырёх часов дня за Машей. Ничто не раздражает людей больше, чем расстроенные планы. Если Маша уйдет раньше? Это ее выбор. Мысль о том, что все равно её найдет, Стас спрятал в самый дальний уголок своего сознания.

Наорав на разлившего на его белую рубашку чай, охранника Петровича, Стас рванул по просторному холлу да лифтов и вдавил кнопку вызова, так словно на чье-то глазное яблоко.

— Не выспался? — иронично предположил Алексей как раз, подошедший сзади. Стас тяжело вздохнул и обернулся. Разговаривать решительно не хотелось. Новиков улыбался ровно до тех пор, пока его к месту не пригвоздил взгляд Стаса. — Понял, герои должны молча сносить все беды, — протягивая ему стаканчик с кофе из автомата, примирительно сказал коллега из психиатрического отделения.

— Как он? — забрал Стас кофе и осушил бумажный стакан одним глотком. Это была уже третья чашка, но ни бодрости, ни настроения сей утренний ритуал не дарил.

Спрашивать кто такой он, Алексей разумеется, не стал (Больница продолжала обсуждать Лунского, создавая шум, как рой взбесившихся ос) и просто пожал плечами.

— Стабилен, тут главное чтобы конец света не наступил, ну или сынок не стал понимать больше, чем автомат с кофе.

Сын Лунского, Максим чуть не погиб в аварии, уничтожившей всю семью. После трёхминутной клинической смерти и долгого кислородного голодания, мозг шестнадцатилетнего парня был заточен под две команды: лечь и встать и еще ряд ничего не значащих функций.

Стас отвернулся к металлической двустворчатой двери, в которой из-за ярких ламп видел своё отражение. Он не стал никак реагировать на шутку приятеля. Ничего нового — Стас и в обычное время не слишком их воспринимал. Сейчас же скорее задушить хотелось кого-то чем задыхаться от хохота. Если причина, по которой Марина вызывала его окажется бредовой или очередным способом показать, как у нее чешется между ног, то Стас быстро найдет объект для тренировки сжимательного рефлекса для пальцев.