«Да нет, – думал Игнат, маневрируя в потоке и изо всех сил стараясь вернуть себе хотя бы какое-то подобие внутреннего покоя, – совсем не много». Но ведь иногда и самая малость бывает недостижима.

Игнату повезло. Свободное место оказалось почти напротив нужного входа. Он вышел из машины, осмотрелся и направился в сторону цветочного магазина. Это был небольшой салон «Золотая орхидея», оформленный в восточном стиле. Красные стены, черные полки, белые цветы и хорошенькие узкоглазые продавщицы. Игнат немного побродил между горшков и кадок, дожидаясь, когда к нему подойдет девушка в узкой кофточке-кимоно.

– Здравствуйте, – она чуть склонилась в легком поклоне, показав идеальный шов пробора в смоляных волосах. – Могу я вам чем-то помочь?

– Здравствуйте, – Игнат расплылся в приветственной улыбке. – Во сян байхэ. Или… цзывань*.

* Я хочу лилию. Или… астру (кит.).

Девушка едва заметно кивнула и пригласила жестом в сторону небольшой барной стойки.

– Прошу вас, присаживайтесь. Кофе, чай?

– Чай, пожалуйста, – Игнат сбросил наконец испачканное кефиром пальто на высокий стул и уселся рядом.

– Будьте добры, скажите мне ваш номер, – попросила девушка.

– И бай лин й**, – отозвался Игнат, наблюдая за тем, как она наливала почти бесцветный улун в небольшую пиалу.

** Сто один (кит.).

– Спасибо, отдыхайте, я вернусь через минуту, – девушка еще раз качнулась в поклоне и исчезла за ширмой.

Игнат с шумом втянул в себя горячий напиток. Последний раз он был здесь несколько лет назад. Тихий и неприметный человек, заказавший им несколько русско-китайских и русско-вьетнамских словарей, не смог расплатиться. Тираж никому не нужных книг уже лежал на складе, когда рано утром в кабинет Игната заглянули круглые и печальные глаза. Должник в двух словах обрисовал безрадостную ситуацию: заказчик умер, деньги перевести не успел, платить нечем, но есть один вариант. Когда такси остановилось у цветочного магазина, Игнат был в бешенстве. Спустя четверть часа он простил всему миру его несовершенства и прегрешения. Он сам втихую выкупил бесполезный тираж, о магазине не рассказал никому, даже Ивану.

Введя его в несуществующий для остального города мир, большеглазый человечек бесследно исчез. А Игнат наизусть запомнил адрес, пароль и чувство нетерпения в ожидании запретного блаженства.

С тех пор здесь почти ничего не изменилось. Посетителей почти не было, только пожилая пара тихо и ожесточенно спорила, выбирая между двумя совершенно одинаковыми орхидеями. Хорошенькая продавщица, сцепив руки за спиной, стояла рядом и терпеливо ждала, чем кончится дело. Игнат вдруг представил себе ее голой по пояс, лежащей на спине, с раздвинутыми ногами и искаженным лицом…

– Пожалуйста, проходите, – раздалось у него над ухом.

Игнат отставил пиалу, забрал пальто и направился за девушкой с пробором в глубину помещения. Они прошли небольшим коридором, свернули влево, вправо, спустились вниз по лестнице, открыли и закрыли пару дверей и наконец девушка откинула край большого, висящего на стене ковра.

– Прошу вас, заходите, желаю вам приятно провести время.

Игнат поблагодарил ее кивком головы и шагнул вперед.

Здесь было тепло и пахло приторными благовониями. Игнат не спеша направился на звук тихой музыки и, пройдя совсем немного по темному, как ночь, коридору, вышел в огромное помещение, заполненное стелящимся дымом курительных палочек. Это был необъяснимый фокус, иллюзия пространства: невозможно было поверить, что в глубине московского переулка, в полуподвальном помещении одного из старых домов скрывается колоссальных размеров овальный зал с интерьером, напоминающим убранство Колизея. В его черных и, казалось, мягких стенах угадывались соты многочисленных дверей. Галереи и переходы уводили взгляд по спирали вверх. А посередине, упираясь головой в сгущающиеся под невидимым потолком сумерки, располагалось изваяние огромного золотого человека, сидящего в позе лотоса. У человека была великолепная жизнеутверждающая эрекция. Игнат всмотрелся в плохо различимое лицо, на котором блуждала блаженная улыбка, и не с первого раза услышал, что его окликают.

– Простите, вам принести что-нибудь выпить?

Игнат обернулся. Невысокая, темноволосая, совершенно обнаженная девушка улыбалась ему. Несмотря на наготу, она держалась свободно и естественно. Словно волшебная бабочка, девушка была вся присыпана золотой пыльцой. Пыльца скапливалась на кончиках пальцев, на веках и, Игнат знал, в ложбинке между ног. Она стелилась следом при ходьбе и оставалась на коже посетителей как напоминание о прекрасном пороке, которому так сладко предаваться, особенно в минуты печали…

Игнат улыбнулся. Нет, пить он не хотел. Ему нужна была пара вот таких золотых красавиц, сигарета с гашишем и один из тех отдельных кабинетов, которых в этом мегапритоне, как в исполинском муравейнике, были сотни.

…жар, шепот, тихий крик, глубокий вздох. Время замедлилось, и пространство загустело. Игнат совокуплялся так долго, что перестал различать свое и чужие тела. Ему казалось, что он понял, наконец, как замкнуть этот мир на себе и заставить энергии бесконечно и бешено вращаться по кругу. Плоть, кровь, влага, пот, слюна, гашиш, горячий чай, обостренная чувствительность, пальцы, проникающие в тело, тело, проникающее в горячую тьму, золотая пыль, висящая в воздухе… Кружилась голова, вращалась ковровая комната, густо пахло орхидеями, и Игнату казалось, что он, как огромная разогретая восковая кукла, капля за каплей стекает на цветочный узор покрывала. Эти маленькие ведьмы высасывали из него всю жизнь, но не истощали, а наоборот, наполняли или создавали иллюзию наполнения. Игнат парил, лежа на спине, и лицо сияющего истукана плыло в дымном мареве воображения. Они понимающе улыбались друг другу, пока Игнату это не надоело. Он закрыл глаза. Тьма и дым обступили его, Игнат провалился в небытие…

– 101-й номер, остановитесь и прижмитесь к обочине! 101! Остановился, я сказал! – надрывался ментовской мегафон.

Игнат вздохнул и посмотрел в боковое зеркало.

– Вот только тебя мне сейчас не хватало, – пробормотал он и кое-как прижался к обочине.

Когда примерно пару часов назад он с черного входа выбрался из здания и разыскал свою машину, было уже глубоко за полночь. Его путешествие в долину грез получилось феерическим… Но, едва заведя мотор, Игнат физически ощутил, как московский мороз беспощадно разделывается с восточной анестезией, охватившей, было, его чахлые душу и тело. В прошлом остались не Инга и ее истерика, а нектарный хмель цветочного магазина.

А из ментовского «мерседеса» на дорогу уже выбирался коротенький и пузатый сержантик. Он выставил вперед свое брюхо, поправил фуражку и, ухмыляясь, направился в сторону припаркованной у тротуара машины. Эта черная иномарочка с затонированными стеклами как будто напрашивалась: два квартала она виляла, беспорядочно перестраиваясь из ряда в ряд, пару раз едва не бортанула соседние машины и проехала почти на красный на предыдущем светофоре.