Петр немедленно встрепенулся, как происходило с ним всегда, едва речь заходила о флоте. Признаться, подобной любви к кораблям и волнам я, знаменитый пират, никогда не понимал. Моря и океаны необходимы, только за что их любить? Но имеется у монарха-реформатора подобный пунктик.

– Но строить все равно придется в Таганроге. Здесь же леса нет!

– Необязательно. Надо распространить владения империи до нынешнего Гаджибея и чуть дальше. Тогда главную кораблестроительную верфь можно будет организовать там. С возможностью постройки судов любого размера и осадки. Ладно, – прерываю я себя, – это все чуть позже. Пока же конкретное. Данилыч, твоя задача нанести удар вот отсюда на Батурин, а затем спешно передвинуться вот сюда, – указываю на карте места. – Таким образом, в зависимости от обстановки будешь иметь возможность бить татар и гетмана в этих направлениях. Петр Алексеевич, тебе надо подстегнуть полки. Чтобы все подкрепления быстрее выдвинулись на рубеж. Как только идущие войска окажутся в Азове, Сорокин перебросит их ко мне и Ширяеву. Пока же придется удерживать перешейки. Иначе все будет напрасным. Как говорили представители одного восточного народа, хароп…

Я летел в отпуск на родину. В отличие от срочников-солдат нам таковой был положен. Советская таможня была в самом аэропорту Кабула. Мысль, наверное, была простейшей: вдруг кто-нибудь из ОКСВ решит вывезти в Союз вместо безобидных сувениров оружие, благо трофеев хватало? У меня самого некоторое время имелся «маузер». Тот самый, легендарный, в деревянной кобуре. Отличное, мощное оружие. Перезаряжать его не очень, сам тяжеловат, однако пробивная способность и дальность выстрела превосходны. Все время хотелось побывать с ним на операции, только как тащить лишние кило триста веса, когда без того навьючен, словно верблюд? Тут положенное и необходимое бы пронести по горам, а уж брать что-то сверх того – вообще самоубийство. Мы штатные пистолеты никогда не носили. Толку от них в бою! Разве что застрелиться при полной неудаче. И так никогда не брал на боевые бронежилета. В те времена тяжелый был, сука. Только и надежды – вдруг не попадут? Если же попадут, имеется разгрузка с автоматными магазинами впереди и каска на голове. Прочее – судьба.

Лишь один раз показалось, будто Фортуна предоставила шанс осуществиться мечте и пострелять из заветных трофеев. Приказ гласил, что действовать будем на броне. Ну, мы и вооружились. Я прихватил свой «маузер», комсорг нашего батальона – винчестер, арткорректировщик – «ППШ». Увы! На середине маршрута задание было изменено. Оставить броню и дальше выдвигаться в горы пешим порядком. Как мы матерились, укладывая в десанты заветные раритеты! Но мечта – мечтой, а «АКМ» намного надежнее и лучше.

Разумеется, провезти оружие никто не пытался. Тогда законы еще действовали. Контроль в основном шел за другим. У таможенников было подсчитано все. Сколько за два года службы получает стрелок, командир отделения и так далее по списку на основании утвержденного денежного довольствия. Точно так же было подсчитано, сколько и чего можно на эти чеки купить. На далекой родине был дефицит, и каждому хотелось притащить с войны хотя бы какие-то мелочи. Не мелочи – тоже. Сколько помню, все, на что мог рассчитывать рядовой, – это джинсы, магнитофон и еще какая-то ерунда. Что интересно, практически каждый из бойцов вез по максимуму, словно за два года ничего и никогда не тратил.

В числе возвращающихся домой был прапор-вертолетчик. В отличие от меня, грешного, не отпускник, а заменщик. По случаю неизбежного стола попахивало от прапора перегаром, под глазом же у летуна медленно наливался всеми цветами радуги синяк. Мы же все там были безобразно молоды, а мало ли чего случается по пьяни? Ну, сцепился с кем-то из своих, получил малость на краткую память.

Вез с собой вертолетчик ветвистые рога какого-то марала. Им что? Летать приходилось везде, увидели, подстрелили. Вот к этим рогам и прицепились наследники и соратники Верещагина. Мол, а где положенные справки из санэпидемконтроля? Вдруг там какие-то микробы, а вы, товарищ прапорщик, хотите провести их в Союз?

Нет, все реально сделать. Сдайте их на экспертизу, а дня через три или четыре получите ответ. После чего провозите их на здоровье в качестве сувенира из восточной страны.

Угу. Три дня. Нам всем там хотелось поскорее домой, и дорог был не то что лишний день – лишняя минута. И тогда прапор с какой-то горечью произнес:

– Знаете, пока я был здесь, мне изменила жена. Так что все, что я заработал за два года, – это вот эти рога и фингал.

Смех был всеобщим. После такого ни о каком запрете речи быть не могло. Грустный прапор прошел с рогами и улетел в желанный Союз. Я смеялся вместе со всеми. И лишь спустя годы подумал: история на деле не столько веселая, сколько философическая. Разве все остальные получили что-то другое? В прямом ли смысле, в фигуральном… Жены были не у всех, солдаты практически поголовно являлись холостяками. Нам изменила Родина… И ладно хоть с достойными людьми, нет, с никчемными либералами.

Допускать повторения такого же я не желал.

Пока придут полки, может подойти осень. Ширяев в Керчи держался. Он сумел сбросить в море турецкий десант, и была надежда, что повторения не будет. Зато янычары наверняка высаживались во всех портах Крыма. Вопрос заключался лишь в том, какие силы выделит султан на удержание полуострова и изгнания нас с единственной базы? Татары для штурмов укреплений практически не пригодны. Не берет конь с разбега крепостную стену. Тут подготовленная пехота нужна и мощная артиллерия. Степняки с пушками толком обращаться не умеют. У них до сих пор луки в ходу. Правда, пользуются ими мастерски.

Собственно, гарнизоны османов имелись в прибрежных городах постоянно. Но тут, как и в нашем случае, удерживать стены они могли, а вот выделить кого-то для действий на стороне – нет. Сейчас лучший момент, чтобы очистить от противника весь Крым. Турок тут все-таки относительно мало, наиболее воинственные татары сами убрались. Ситуация идеальная. Жаль, нечем бесхозные земли занимать. Стоит покинуть Перекоп, и сюда немедленно явится Девлет-Гирей. Если добавить удар с тыла, все равно татары просочатся мимо нас, они эти края знают лучше, а разоружить их всех никак не получится, то оставшийся заслон удержаться не сможет. И придется нам брать перешеек еще раз. Только уже без прежней легкости. Они же нас ждать будут.

Поневоле приходилось ждать погоды. Только не у моря, а между морями. Или – между заливами, Геническим и Сивашским. Последний был вообще мелким, казаки проверили – кое-где можно перейти вброд, да не привыкли аборигены форсировать соленую преграду. Будем надеяться, светлая мысль в их головы не придет. Когда привыкаешь, что для тебя постоянно открыта дверь, как-то забывается путь через забор.

По расчетам до возвращения татар оставалось немного времени. Это же не завоевание, а набег. В нем главное – стремительность. Налетел, разорил, нахватал и быстро смылся, пока местные власти не перекрыли пути отхода. В пору флибустьерства я действовал точно так же. У них нет цели разбить противника, лишь прибрать к рукам все, что может пригодиться в хозяйстве или же на продажу.