Оставался вариант, по которому Девлет-Гирей присоединится к Мазепе. Только мне он представлялся маловероятным. Пока что низложенный и проклятый гетман хочет срочно превратиться в поляка. Признавать верховную власть степняков ему смысла нет. Не дурак, обязан понимать, что разбойное государство по-любому обречено историей. Оно до наших дней дотянуло исключительно благодаря поддержке Порты. Да и с любой точки зрения проще оставаться подданным Российской империи, чем признавать над собой власть хана. Хотя бы по совокупности благ. И новый сюзерен Лещинский пока никакого союза с султаном не заключал. Может, заключит еще, только для того ему достоинство изрядно прищемить надо.

А может, и не станет заключать. У поляков все просто. Никакой статьи за государственную измену не имеется. Все в рамках шляхетских вольностей. Вздумалось повоевать против нынешнего короля – твое право. Если не погибнешь по дури, реальных массовых сражений в таком случае никто не ведет, – то никто наказывать тебя не будет. Даже в тюрьму не посадят. Будешь жить дальше, словно ничего не было. Не перевороты, а сплошная оперетка.

С тыла нас беспокоили практически ежедневно. Повторного штурма пока не было. Татары убедились, что нашу завесу огня в конном строю им не преодолеть. Однако их разъезды постоянно маячили вдали. Порою отдельные группы бесшабашных наездников приближались почти вплотную. Иногда мы отгоняли их орудийным огнем, редко точным по причине подвижности цели, чаще высылали встречную группу казаков. Последние не зарывались. Вечные вояки хорошо усвоили тактику противников. Притворное бегство, а там в какой-нибудь балке ждет засада. Потому потери с обеих сторон отсутствовали. Ну, почти отсутствовали. Прибывших драгун я пока держал в резерве. В настоящем сражении они прошли бы через лавы степняков за счет сплоченного строя, но в индивидуальной рубке проверять, кто сильнее, не хотелось.

Хуже были нападения на обозы. Любой груз, доставляемый с кораблей, приходилось конвоировать немалыми силами. Практически мой отряд находился в круговой осаде. Почти круговой. Однако припасов в общем хватало, артиллерия прибыла вся, в крайнем случае можно продержаться месяц-другой без всякого подвоза.

А потом с севера примчался казачий разъезд, и еще до доклада стало ясно главное: началось!

Именно этого мы ждали, и именно это событие хотелось поторопить. Не знаю, пощипали ли налетчиков малороссияне вкупе с регулярными полками. Наверное, да. Хотя бы кто-то обязан был пошевелиться и принять меры к отражению набега. Только при взгляде на заполненные наездниками дали впечатление было, будто вернулись все. Хотя кто их, татар, вообще считал? Они сами не ведают, сколько их в пределах Крыма. Разумеется, Девлет-Гирей уже знал о занятии нами Перекопа. Вполне возможно, что программа рейда была сокращена по данной причине. Если вообще была заранее намеченная программа.

– Ну, теперь твой выход, – повернулся я к Гранье.

– Давно пора, – улыбнулся мой бывший канонир. – Уже заждались дорогих гостей. Пора их угостить как следует. Раз мы теперь здесь хозяева.

Клюгенау завистливо вздохнул. Согласно заранее распределенным обязанностям, ему надлежало отправляться на южный рубеж. Связь двух групп, ушедших и оставшихся, представлялась более чем вероятной. Мы перекрывали перешеек и Арабатскую стрелку. Однако позицию легко было обойти морем на простейшей лодке. Или пройти тем же мелким Сивашем. Мудростью противник не отличался, только ведь и идиотом не был. Бить, так одновременно со всех сторон, даже если стороны всего лишь две. А нам лишь оставалось распределить силы и держаться спиной к спине. Отступать некуда, поневоле надо стоять.

Я еще, насколько мог, объехал подготовившиеся к отражению натиска войска. Орудия и ракетные установки стояли в полной готовности, рядом застыли расчеты, егеря и фузилеры заняли пространство между ними в качестве прикрытия. Между двух линий под укрытиями в резерве находились драгуны и казаки. Я надеялся обойтись одним огнем, не доводя дело до рукопашной схватки. А в таком бою кавалерии не было места. Но надежда – капризная и ветреная женщина. Сейчас она улыбается тебе манящей улыбкой, а через минуту ее след простыл, и вокруг суровая реальность. Пехота распределена до последнего человека, иных резервов нет и не предвидится. Хотя кто такие драгуны? Ездящая пехота, если брать происхождение. Впервые появились во Франции, где пехотинцы были посажены на лошадей. А на знамени у них был дракон, по-французски – драгон. Вот и вся этимология названия.

У нас тоже драгун в равной степени учили воевать и в пешем, и в конном строю. В штатах эскадронов имелись горнисты для конных атак и барабанщики для пеших. А к ружьям кавалеристы имели штыки. Стоя на земле, плечом к плечу с остальными, шпагой не помашешь. Тут драгунская фузея намного надежнее. Но стрелковых команд со штуцерами в полках не было до сих пор. Про револьверные ружья я уже не говорю. Планировалось в дальнейшем ввести в штат конных егерей для повышения огневой мощи, только потребного количества нового оружия не имелось до сих пор. Ладно, хоть пехоту укомплектовать смогли. По одному егерскому батальону со штуцерами на полк и по одной команде с револьверными ружьями. На бумаге все гладко, на деле же многое упирается в возможность промышленности, наконец, в финансы. Штуцер в несколько раз дороже обычной фузеи, а это серьезный аргумент против поголовного перевооружения армии. А револьверное ружье едва не в десять раз дороже штуцера. Его точнее изготавливать надо. Хотя бы во избежание прорыва пороховых газов при стрельбе. В бытность мою капитаном Советской армии мне не приходилось задумываться о стоимости. Так ведь сейчас я фельдмаршал. Практически главнокомандующий вооруженными силами. Или нечто близкое к нему, поскольку должности главнокомандующего не существует.

Татары сближались медленно. Может, надеялись, что мы испугаемся их численности и провалимся под землю от страха, может, действительно момент атаки был согласован с крымскими вояками. Второе мне представлялось вероятнее.

Время тянулось, как всегда перед боем. Особого волнения я не испытывал. Не прорвать им нашу оборону с наскока. Никакой численный перевес не компенсирует огневую мощь в сочетании с укреплениями Перекопа. Зря они…

– От его превосходительства генерал-поручика Клюгенау, – вырос рядом со мной адъютант старого соратника.

– Что там?

– С юга появилась турецкая пехота. Тысячи четыре с артиллерией. И татар много.

– Хорошо. – Я сказал так, словно появление янычар действительно играло нам на руку. – Передайте одно слово: держаться!

– Слушаюсь!

Первый пушечный гром с юга прогремел минут через пятнадцать. А затем раскаты стали настолько частыми, что с ними не смогла бы сравниться самая жуткая гроза.

И почти сразу татары устремились в отчаянную атаку на перешеек. Буквально все обозримое пространство заполнилось конной массой. Происходи все в поле, ощущения были бы неприятными. Налетят – и затопчут, даже не вынимая сабель. А вот через вал и стену – слабо?

Гранье невозмутимо попыхивал трубкой. Хладнокровия бывшему соратнику знаменитого флибустьера Граммона было не занимать. Или своеобразной жадности. Зачем разбрасывать ракеты и картечь зря? Ориентиры намечены давно, только немного вселяет тревогу стрельба в тылу. Так ведь и это было предусмотрено. Там сейчас опаснее. Укреплений практически нет, никто никогда не собирался отбивать атаки из Крыма. Вдобавок при штурмах пехота с артиллерией представляют гораздо больше угрозы, чем самые лучшие и самые многочисленные наездники.