Я в ужасе откинулась на спинку стула. Как это произошло? Они хотят, чтобы я перебила всю их общину.

Кэллум продолжал сидеть молча все с тем же странным выражением на лице. Я больше не могла сидеть и ничего не делать и потому вскочила и принялась ходить по своей маленькой комнате. При этом в зеркальце я видела, что он продолжает наблюдать за мной и ждать.

Наконец я, ссутулившись, села опять.

– Неужели ты и вправду хочешь именно этого? – тихим голосом спросила я.

– Нет, глупышка, чего я действительно хочу, так это оказаться в мире живых, рядом с тобой, стать таким же человеком из плоти и крови, какой стала Кэтрин, но я должен смотреть правде в глаза. – В его тоне, всегда таком приветливом, прозвучала горечь.

– Я не могу сотворить с тобой такое, Кэллум. Просто не могу. Я не могу поступить с тобою так, чтобы твое тело стало выглядеть, словно тебя замучили до смерти!

– Даже если об этом тебя попрошу я сам? – Он смотрел на меня, не мигая. – Ты любишь меня, Алекс, я знаю, но теперь для нас с тобой это единственный разумный выбор.

– Я не собираюсь этого обсуждать. Этого никогда не будет. Я вовсе не собираюсь ставить всех Зависших к стенке и обрекать вас одного за другим на мучительную смерть.

Кэллум на мгновение закрыл глаза и ущипнул себя за нос.

– Хорошо, давай пока оставим эту тему. Но нам придется поговорить об этом опять и притом скоро. – Он на секунду замолчал, потому что мы услышали, как мимо моей двери идет Джош, затем мы продолжили наш разговор уже более тихо, хотя Джош никак не смог бы услышать голос Кэллума. – Кстати, тебе удалось выяснить хоть что-нибудь об этой скользкой женщине-священнике? – спросил он.

– Я искала в Интернете только сообщения о Лукасе, – прошептала я, уклонившись от прямого ответа на его вопрос. А ты смог узнать о ней что-нибудь в соборе?

– Нет, ничего, – уныло сказал он. Я могу сделать только одно – проследить за ней, если увижу ее снова. Я же не могу разыскать ее личное дело и таким образом выяснить ее адрес. Мне надо будет дождаться, чтобы кто-то открыл его на соответствующей странице, а до этого может пройти целая вечность.

Я секунду поколебалась, но в конце концов все же решила истолковать свои сомнения в пользу Вероники. Общение с ней не причинит мне вреда.

– Я посмотрю еще, пока мне не надо будет идти по делам. – И я протянула руку к ноутбуку, словно собираясь возобновить поиски информации в Интернете.

– Оставь пока свои поиски – давай просто посидим. Думаю, мы это заслужили после всего того, что случилось сегодня.

В зеркале я видела, как он обнимает меня, сидя у меня за спиной, так что его голова виднелась за моим правым плечом, в то время как его левая рука с амулетом была совмещена с моей правой. Даже этот полный тревог и разочарований день нисколько не отразился на удивительной красоте его лица. Мое сердце затрепетало – я до сих пор не могла до конца поверить, что такой красивый и обладающий таким добрым сердцем парень может любить меня. Но еще тяжелее было поверить в то, что он действительно хочет, чтобы я его убила.

Нет, я этого не допущу. Если Вероника не сможет дать мне полезной информации, мне просто придется разыскать Кэтрин, где бы она сейчас ни была.

Я убедила Кэллума в том, что мне необходимо уйти, чтобы выполнить кое-какие дела, и он отправился собирать нектар. Какая-то часть моего сознания надеялась, что он последует за мной и будет присутствовать при моем разговоре с Вероникой, поскольку мне казалось, что будет совершенно неразумно держать этот разговор в тайне, но я удержалась от искушения хотя бы намекнуть ему на то, что встречаюсь с ней. Идя к садоводческому центру, я продолжала гадать, что такого хочет сказать мне Вероника, чего не следует знать Зависшим, но мне ничего не приходило в голову. Не желая опаздывать, я явилась в кафе заранее и незаметно двинулась вдоль отделяющей его от помещения самого садоводческого центра стойки с комнатными растениями в горшках в поисках какого-нибудь уголка, откуда можно будет, оставаясь незамеченной, понаблюдать за Вероникой, когда она придет.

Но оказалось, что она тоже явилась загодя и теперь сидела за одним из столиков лицом ко входу, положив руки на колени. Она не читала и не смотрела в свой телефон – она просто сидела, не спуская пристального взгляда со входа в кафе. В ее позе было что-то странное, как будто она привыкла подолгу ждать. Я опять начала гадать, что такого она может хотеть мне сказать и почему она ведет себя при этом так чудно. Я понаблюдала за ней пару минут, но было ясно, что такое наблюдение не даст ничего; выяснить, чего она все-таки хочет, можно было только одним путем – подойти к ней и спросить. Я выпрямилась, закинула свои длинные волосы на спину и с решительным видом вошла в кафе.

Когда Вероника увидела меня, ее лицо осветила широкая радостная улыбка, от которой на нем появилось еще больше морщин.

– Алекс! Как хорошо, что ты пришла. Я так рада тебя видеть. – Она встала со своего места и шагнула ко мне.

– Здравствуйте, Вероника. – Моя ответная улыбка была более сдержанной, и она сразу же опустила поднятые было руки, похоже, отказавшись от намерения обнять меня. Пока я не узнаю, чего она хочет, я собиралась вести себя осторожно.

– Пожалуйста, Алекс, присядь, – сказала она. – Что ты будешь: кофе или чай?

– Кофе, пожалуйста, – ответила я и села за небольшой столик, а она отошла к барной стойке за нашими напитками. Сейчас на ней не было ни рясы, ни даже стоячего священнического воротника, и она была одета как любая другая старая дама. Выглядела она абсолютно безвредной, и над ее головой мерцал ярко-желтый огонек. Вскоре она вернулась к нашему столику, неся на подносе две чашки и несколько больших печений с шоколадной крошкой.

– Итак, Алекс, вот мы и встретились. Я рада, что у нас есть возможность поговорить.

Я молча кивнула, желая вначале услышать ее рассказ о себе.

– Ты конечно же знаешь, кто я?

Я медленно помешала свой кофе, гадая, с чего начать.

– Я не могу сказать, что знаю все точно. Я просто пытаюсь связать воедино то, что мне стало известно, а известно мне то, что много лет назад некая Зависшая по имени Вероника сумела спастись из своего мира, и я догадываюсь, что это были вы. – Я подняла на нее глаза. – Я права?

– Да, это была я. С тех пор прошло много лет.

Я кивнула и откинулась на спинку стула, некоторое время разглядывая ее. У нее было обветренное лицо человека, многое повидавшего в жизни, и морщины на ее лбу и вокруг губ были глубоки.

– Значит, вам удалось вернуться в наш мир благополучно?

Она кивнула, рассеянно потерев левое запястье. На нем все еще можно было разглядеть старый шрам от ожога.

– Благополучно для меня, – ответила она, опустив глаза в пол.

– Ради этого вы кого-то убили. – Я старалась говорить как можно тише, чтобы не привлекать к нам внимания. – Вы отлично понимали, что делали.