спросила Локон. – Вас ведь много, а она одна!

Глаза Форта округлились.

«Ты не знаешь, с кем имеешь дело. Да и откуда тебе знать! Однако я ничего не расскажу. Не мне обсуждать начальство. Поверь, она может убить любого из нас. Причем с легкостью. Поэтому держи язык за зубами и выбрось эти мысли из головы навсегда!»

Словно в подтверждение своих слов Форт бросил дощечку на стойку и отвернулся.

«Вот и предупредила экипаж о коварных планах капитанши!» – подумала в сердцах Локон.

Заставив себя проглотить последний кусок мяса, она выскользнула за дверь. Еле переставляя ноги, будто скованные цепями, Локон поднялась на верхнюю палубу. Наевшись от пуза, она стала вялой, как сонная муха.

– Луны! – прошептал Хак, восседая на плече у Локон. – Пока не поздно, надо рвать когти. Кстати, какой у нас план побега? Ты ведь еще ни словом не обмолвилась…

Вместо ответа Локон показала пальцем на горизонт. Вдалеке полыхнула и сбросила споры Изумрудная луна. Вспышка оказалась достаточно яркой, чтобы палубу озарило зеленым сиянием. Впереди они различили темные очертания Мерцающей бухты и множество огней портового города, что сулил им свободу.

– Мне-то вырваться на волю проще простого, – сказал Хак. – А вот за тобой будут следить. Капитан выставит стражу. Тебя не выпустят.

– Не переживай, как миленькие выпустят! – сказала Локон, морщась от тяжести в желудке.

Когда «Воронья песнь» зашла в порт, Ворона объявила, что стоянка будет недолгой. Пригрозив любителям самоволки плетьми, капитан отправила матросов в кубрики, оставив Лаггарта на ночную вахту. Корабль замер, и Локон, как и в прошлый раз, улеглась прямо на палубе с мыслью, что этой ночью об нее уже никто не споткнется.

Около полуночи Лаггарт побрел в гальюн, нарочито громко топая по ступенькам. Но старался он зря, Локон не спала. Хотя его предупредительность она оценила по достоинству. Локон поднялась, тихо взвалила сумку с чашками на плечо и двинулась к трапу.

– Хм… – сказал Хак. – Если Ворона не хочет, чтобы команда сошла на берег, зачем же тогда она приказала опустить на причал сходни?

– Вороне нужно, чтобы я растрезвонила, что она потопила «Мечту Ута», – прошептала Локон, останавливаясь у сходни. – Ты что, уже успел забыть ее коварный план? Она хочет лишить своих людей выбора, сделать их беглецами-висельниками. По замыслу Вороны, сбежав, я непременно расскажу о ее злодеяниях. И тогда команда окажется в ловушке, а капитан станет ее единственной надеждой на избавление от верной гибели. Матросы слишком боятся Вороны, чтобы поднять бунт. И слишком напуганы грозящим им наказанием, чтобы сбежать. Точно рабы, они подчинятся воле Вороны и отправятся в самые опасные моря, какие ей только взбредет в голову посетить.

– Жаль, конечно, этих безумцев, – сказал Хак. – Давай же смоемся отсюда, чтобы не закончить, как они.

Но Локон отчего-то медлила. Королевский порт находился на значительном удалении от причалов Мерцающей бухты, однако не расстояние удерживало ее в ту минуту. Оказавшись в городе, она сможет вернуться к изначальному плану: выяснит, какой выкуп требует Колдунья, и найдет способ освободить Чарли из плена. И все же…

– Локон, – напомнил о себе Хак, – не хочу показаться занудой, но мы стоим на месте.

– Я должна остаться и помочь команде, – прошептала Локон.

– Что?! – воскликнул Хак. – Нет, не должна!

– Но эти люди так добры ко мне…

– Да ты едва знакома с ними! Ты здесь никому и ничего не должна!

– А тебя все же спасла, – резонно заметила Локон. – Хотя мы и пяти минут не были знакомы.

– Так-то оно, конечно, так… – замялся Хак, потирая лапки. – Что ж… Ну да…

Получится ли вызволить Чарли из плена, Локон не знала. Разумеется, она желала этого больше всего на свете. Однако сей же час избавить любимого от страданий она была не в силах, хоть и мучилась, вероятно, не меньше его самого.

А вот с командой «Вороньей песни» дело обстоит иначе. Ей Локон способна помочь здесь и сейчас.

– Что, если я помогу им, а они в благодарность довезут меня до Полуночного моря, чтобы я могла спасти Чарли? – задалась вопросом Локон.

– Не забывай, что эти люди – пираты.

– Они одна большая семья, а я… – возразила Локон, у которой уже созревал план, как остановить Ворону, прежде чем случится непоправимое. – Слушай, Хак, я должна сделать для них все, что в моих силах.

Едва она озвучила это решение, будто гора свалилась с плеч. Нет, Локон вовсе не отрекалась от Чарли, она просто делала что должно.

– Ой-ой-ой… – запричитал Хак, глядя, как Локон возвращается к своему спальному месту на палубе.

– А ты уходи, – сказала Локон. – Беги, Хак. Никто тебя не осудит. Так поступил бы любой на твоем месте.

Хак щелкнул зубами, что на крысином языке жестов, вероятно, было эквивалентно человеческому пожатию плечами.

– Хоть у меня и нет дурного предчувствия на твой счет, но ты точно уверена, что тебе нужны эти проблемы? – спросил Хак.

«Ну конечно я не уверена! – воскликнула про себя Локон. – Я вообще ни в чем не уверена с тех пор, как покинула родную Скалу!»

Вдруг в ночи вспыхнуло. Спичка! В озарившейся оранжевым светом тьме Локон различила знакомый абрис лица. На ступеньках, ведущих на ют, раскуривала трубку капитан Ворона.

Видела ли она Локон и Хака? Слышала ли их разговор?

Выпустив дым, Ворона тряхнула рукой и потушила спичку. Лицо вновь погрузилось в ночную мглу, чуть разбавленную тусклым сиянием луны.

– Капитан? – позвала Локон.

– Беги, пока не поздно, – откликнулась Ворона. – За эти два дня ты доказала мне, что достойна жизни, как никто другой. Так что давай не задерживайся. Просто растворись в ночи.

– Я… – начала Локон и перевела дыхание. – Я хочу присоединиться к вашей команде.

– Присоединиться?.. – хохотнула Ворона. – Ты не далее как сегодня проклинала нас за убийство твоей семьи!

– Капитан, я солгала. Хотела разжалобить вас, чтобы меня накормили. Похоже, вы и сами догадались, что я лгу. И ваш пинок – прямое тому доказательство. Каюсь, мне не следовало даже пытаться…

– То есть ты хочешь сказать, что путешествовала на том корабле в одиночку? Без семьи?

– Да, – созналась Локон. – На борт я пробралась тайком. По правде говоря, мне что на «Мечте Ута», что в Мерцающей бухте – все едино. Думаю, с тем же успехом я могу жить и здесь, на «Вороньей песни».

Ворона поначалу ничего не ответила. В ночной тиши раздался лишь металлический скрежет – капитан свинтила крышку с фляги. Локон могла поклясться, что знает, какие сейчас у Вороны мысли.

«Наверняка решила, что раз я не потеряла близких и не злюсь на