больницу с генералом Медведицковым. Шамиль всё так же сидел в кресле в середине комнаты, генерал сел на стул у окна. Через некоторое время вбежал боевик и что-то закричал на чеченском языке. Начался обстрел больницы. Посыпались осколки. Боевик сбил Медведицкого со стула, они оба упали на пол. Стрельба продолжалась, генерал по радиостанции кричал: «Прекратить огонь!», но никто не отвечал. Тогда он дотянулся до телефона и позвонил в штаб – никто не взял. Бардак был страшный: единой связи между войсками не было, у всех – разные частоты, разные командиры. Через несколько минут ему всё же ответили. Он сказал всё, что думает, и добавил: «Мы с Поповым остаёмся в больнице». Стрельба прекратилась. Медведицков закурил.

Если для «Альфы» в тот день всё закончилось, для заложников и штабных – нет. Ночью в прямые переговоры с Басаевым под объективами видеокамер вступил премьер-министр Виктор Черномырдин. Их телефонные разговоры показывали по телевидению. Его «Шамиль Басаев, говорите громче!» услышал весь мир.

Улетая, Ельцин дал Черномырдину полномочия главы государства, и тот взял ответственность на себя.

ТЕЛЕКАНАЛ РТР, 18 ИЮНЯ

Из телефонного разговора Черномырдина и Басаева:

– Шамиль Басаев, я ещё раз хочу сказать: я нахожусь на работе, я отвечаю за всё, что происходит сегодня в стране. Я готов, назовите мне время когда, сколько вам нужно времени, чтобы посоветоваться.

Черномырдин и Басаев созванивались ещё несколько раз в течение следующих двух дней. Договорились о следующем: в Чечне прекращаются боевые действия, боевики уходят и отпускают заложников. Но уйти террорист соглашался только в сопровождении «живого щита». Весь следующий, пятый день, в больнице набирали добровольцев для сопровождения боевиков в Чечню.

ФИЛАТОВ:

– Как в штабе оценили инициативу Черномырдина начать переговоры с Басаевым?

СТЕПАШИН:

– Как только мы увидели Черномырдина по телевизору, мне Ерин говорит, он «по-русски» сказал: «С нами больше беседовать никто не будет». Черномырдин поднял планку. Этого делать нельзя, ты знаешь.

ФИЛАТОВ:

– Вы считаете, что Черномырдин чисто по-человечески пошёл на переговоры, чтобы спасти заложников?

СТЕПАШИН:

– Я думаю, да, конечно. Я потом его спрашивал, зачем он это сделал. Он сказал: «А как я должен был поступить, что бы ты сделал на моём месте?» Черномырдин был смелый человек.

18 Июня. День пятый. Подготовка к отъезду

СКВОРЦОВ:

– Ночью стояла гробовая тишина. Мы ждали, что к нам применят химическое оружие. Но ночь прошла без происшествий. Мы немного отдохнули – кто сидя, кто лёжа на полу, вставать в полный рост опасались.

Утром в больнице появилась группа депутатов во главе с известным правозащитником Сергеем Ковалёвым[46]. Помню, я расстроенно сказал (по-моему, Рыбакову[47]): «Хватит травить душу обещаниями». Депутаты, которые приходили раньше, никак не помогли. Он сначала обиделся, но поняв, почему я так сказал, заверил: «Вот увидите, мы решим эту проблему миром». На мой вопрос, есть ли у них полномочия провести переговоры, он ответил: «Нет, но мы их получим». Так всё и произошло.

Я присутствовал при большей части переговоров. Депутаты пытались, но никак не могли связаться с Черномырдиным. Тогда Ковалёв позвонил Гайдару, зная его хорошие отношения с премьером. Гайдара на месте не оказалось. Тогда Ковалёв позвонил ему домой. Трубку взяла жена и обещала разыскать Егора Тимуровича. Он быстро перезвонил, выслушал Ковалёва и сказал, что выйдет на Черномырдина. Позвонил Виктор Степанович и уполномочил Сергея Адамовича договориться с Басаевым. Так запустился механизм переговоров. Я видел, как появляются и согласовываются пункты соглашения. Как одна фраза обговаривается по несколько раз.

Через какое-то время раздались бурные крики и я увидел, как чеченцы радостно обнимаются. Был подписан договор о мире. Для нас это тоже был волнительный момент: штурма больше не будет, мы живы. Правда, скоро вновь появились сомнение и напряжение. Снова не верилось, что всё вот так вот закончится.

ТЕКСТ[48] СОГЛАШЕНИЯ БАСАЕВА С ПРАВИТЕЛЬСТВОМ РОССИИ[49]

Согласованный текст на 10 ч. 40 мин. 18.06.95 г.

об освобождении заложников

г. Будённовск

Обязательства:

– со стороны правительства РФ в лице председателя правительства В. С. Черномырдина:

1. Немедленно прекратить военные действия и бомбардировки на территории Чечни.

Все остальные вопросы, в том числе и развод войск, решить исключительно мирным путём на основе переговорного процесса.

Лицо, уполномоченное вести переговоры с чеченской стороны, Усман Имаев.

– со стороны Шамиля Басаева:

1. Освобождение заложников, за исключением группы обеспечения гарантий безопасности.

Время исполнения:

1. Заявление председателя правительства РФ Черномырдина.

2. Освобождение заложников в количестве ста человек Ш. Басаевым сразу после выступления Черномырдина В. С. Остальные, за исключением группы обеспечения гарантий безопасности, отпускаются в течение времени обеспечения безопасности выезда группы Ш. Басаева.

18.06.95 г. 10 ч. 03 м. Шамиль Басаев

От правительства РФ по поручению В. С. Черномырдина глава делегации / С. Ковалев /

от администрации Ставропольского края С. Попов[50]

депутат Гос. Думы РФ (Рыбаков Ю. А.)

со стороны чеч-й диаспоры Хангошвили Джабраил

Депутат Совета Федерации / Курочкин В. В. /

Пом. Ковалева / Орлов О. П. / «Мемориал»

Утром Большой Асламбек принёс в картонной коробке документы, изъятые у заложников при захвате, и деньги. Люди находили свои документы и возвращались на места. Я спросил у Асламбека, что делать с деньгами. Это была стопка из мелких купюр, перевязанных шпагатом, высотой сантиметров двадцать. Он ответил, что деньги они нашли под стулом около бухгалтерии и сказал делать с ними, что считаем нужным.

Затем он обратился ко мне: «Германович, если хочешь, чтобы мы быстрее уехали, нужно организовать группу прикрытия из добровольцев на время поездки в Чечню». На мой вопрос, что будет дальше, он заверил, что все они вернутся – конечно, если колонна не будет атакована на марше, чего исключить нельзя. Он сказал, что нужно набрать сто двадцать человек.

После всего, что выпало заложникам, создать такую группу мне представлялось очень трудным, скорее всего, – невозможным. Но я понимал, что если мы сами не решим проблему, наши жизни снова окажутся в опасности.

Я пошёл к заложникам. Была сильная усталость от всего: от угроз, от увиденного во время штурма, от встреч, от переговоров, от постоянно возникающих проблем, которые приходилось решать и которые зачастую меня не касались. Болело всё тело, особенно голова и рука, но нам надо было выжить. А значит, надо было сделать всё, чтобы чеченцы уехали.

Я начал разговор с группами заложников. Одни молчали и смотрели в пол, другие в открытую заявляли: «Не поеду». После всего увиденного подставлять себя под пули никто не хотел. Уже почти час я тщетно убеждал людей, как вдруг ко мне