Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так ничего и не придумал, пока не добрался до общаги. А там, конечно, мое появление в комнате хоть и с початой, но банкой индийского кофе вызвало фурор.
— Где взял? — тут же заинтересованно спросил Леха. Он у нас оказался самым заядлым кофеманом — не самое разумное хобби для парня в 1971 году, не имеющего доступа в спецкормушки.
— Да вот, иду по улице, смотрю, девушка через улицу идет, по сторонам смотрит, зазевалась, машину не увидела. Я подскочил к ней, успел в последний момент на тротуар вытолкнуть.
Парни пораскрывали рты, завороженно слушая историю.
— И что дальше? — заинтересованно спросил Ираклий.
— Ну она благодарит меня и говорит: «Можешь просить, что хочешь. Отдам все самое дорогое, что у меня есть. И рукой так по талии и бедрам призывно проводит».
Парни ошалело уставились на меня, не понимая, как реагировать. А я продолжил:
— А я смотрю, у нее банка кофе в сумке. Ну я ее сразу и схватил.
— А почему початая банка? — спросил, прищурившись, Ираклий.
— Не знаю. Может я не первый, кто ее сегодня спас…
Последовала небольшая пауза, после чего стены комнаты аж задрожали от дружного хохота парней.
— Вечно ты шутишь! — вроде и обиженно сказал Леха, отсмеявшись, но по-настоящему обидеться не смог — завороженно смотрел на банку в моих руках.
Пришлось доставать кипятильник и угощать его и всех желающих.
Глава 16
Москва
День пролетел быстро, и вот я снова стою и жду Павлова. Очень надеюсь, что сегодня удастся разрулить все быстро. Главное, снова не начать трепать языком — соблазн есть, но надо с ним справиться. А то все это может плохо закончиться.
Чёрная волга неспешно причалила к бордюру, и я сразу же пошел в ее направлении. Что время тянуть? Кто еще прикатит в это время на этой машине, кроме Павлова?
Так оно и оказалось. Капитан даже удивился, когда я сел в машину раньше, чем он сам успел выйти. Он остановился, посмотрел зачем-то в зеркальце, потянулся к бардачку, а тут уже и я дверцу открываю. Как будто он, приехавший за мной шофер, которого я с нетерпением ожидаю.
— Сегодня туда же поедем? — спросил его светским тоном, не здороваясь. Словно не расставались.
— Да, — ответил капитан.
Думал, захочет меня о чем-то спросить. Но нет, поехал молча. Тогда я закрыл глаза и немного вздремнул.
Проснулся от толчка кулаком в плечо.
— Пошли, Паша! — сказал Павлов.
Ну пошли, так пошли.
Когда заходили в квартиру, понадеялся, что капитан успел принести новую банку кофе. Что-то меня в сон клонило, пять минут подремать в машине — ни о чем. Во вчерашней банке что-то еще осталось, конечно, но до нее я добраться после учебы не успел, времени не хватило.
Повезло — новая банка кофе на кухне появилась. Я ее сразу нашел, рванув к кухне, пока капитан с ключами возился.
— Александр, чайник поставить? — спросил его.
— Да, — ответил капитан.
Минутой позже капитан прошел ко мне на кухню, на которой сразу стало тесно. Хрущевка есть хрущевка, кухонька крохотная.
— По поводу нашей вчерашней темы, про американскую компартию, — заговорил Павлов, присев на одну из свободных табуреток, — ты с кем-то еще обсуждал ее? Высказывал свои соображения?
— Нет, конечно, не с кем мне это было делать, — пожал плечами, открывая шкафчики в поисках своей вчерашней кружки. Нашел в верхнем шкафу, убедился, что вымыта, откупорил кофе, бросил две ложечки в кружку. Так, сахар у капитана в гостиной. Пока все. С чувством выполненного долга присел на другой табурет, ждать, пока чайник закипит.
— Вот и молодец, не надо ни с кем это обсуждать и дальше, — кивнул капитан, следивший за моими манипуляциями с интересом.
— Вашу кружку не нашел, извините! — пожал я плечами, вспомнив, что он мне вчера кофе тоже налил, когда я в гостиной его ждал, и мне бы следовало ответить тем же сегодня.
— Она в гостиной, сейчас схожу за ней, — сказал Павлов.
Вышел, вернулся с кружкой. Только кофе сам себе положил.
Молчали, пока чайник закипел. Павлов успел первым, налил нам обоим кипятка. Перешли в гостиную.
— Так ты подумал, Паша, о нашем вчерашнем разговоре? — спросил капитан, когда мы, как и вчера, устроились в гостиной.
— Что вы имеете в виду? — ответил вопросом на вопрос.
— Хотел бы ты Родине помогать?
— Хотел бы, да и так помогаю. Закончу вуз, буду хорошим и умелым хозяйственником, смогу принести пользу на рабочем месте, буду делать СССР все более успешным и процветающим, — попытался я отвести разговор подальше от вербовки. Может быть, поймет намек, и на этом с ней все и закончится. Расстанемся на хорошей ноте.
Но капитан был настойчив.
— Было бы хорошо для тебя и твоей будущей карьеры, если бы ты сейчас уже начал помогать своей Родине, тесно сотрудничая с нами, — перешел он вплотную к той теме, что мне так не нравилась.
— Поговорить всегда готов, почему бы и нет, — пожал плечами я.
— Одними разговорами Родине не поможешь, Родине нужна информация, — жестко сказал капитан, — нам нужно знать, кто ее любит и готов сделать все для нее. А кто ее продаст за пачку долларов американцам.
— А я тут чем могу помочь? — прикинулся шлангом я.
— Ну, ты мог бы сообщать нам о своих знакомых, кто из них к какой категории относится, — капитан перестал говорить намеками.
— Вот это никак не могу делать, — вздохнул я, — на друзей никогда не стучал и начинать не собираюсь.
— Так я про друзей и не говорю, только про знакомых, — настаивал Павлов.
Ага, знаю я вас. Коготок завязнет, всей птичке пропасть.
— Нет, это точно не мое, — равнодушно сказал я.
— Ты подумай, не спеши, — предостерег меня капитан, — наша организация очень влиятельна. Без нашего разрешения, к примеру, ты не сможешь выехать за пределы СССР.
Ага, уже и угрожать потихоньку начинает? Ну держись тогда!
— Какое счастье, что я никуда из СССР и не собираюсь ехать, — радостно ответил я, — я умею ценить свою Родину. Хочешь теплое море, пляж и пальмы? Есть Сочи и Батуми. Холодное море и теплые дюны? Паланга. Горы нужны? Кавказ и Урал, да та же Киргизия. Степь бескрайняя? Тебе в Казахстан. Тундра, комары, морошка, олени, снег до пояса? Тикси ждет тебя. Скажите, только честно, товарищ капитан, зачем мне уезжать из СССР? Что я смогу за границей увидеть то, что нельзя найти у нас?
Капитан поплыл. На то и был расчет. Наверное, я первый так ему ответил на такую угрозу. По сценарию надо было дрожать и хорошенько подумать, боясь, что не выеду не то что во Францию, так даже и в социалистическую Польшу, а я демонстрирую здоровый пофигизм по всем этим заграничным вояжам. И мне легко это делать — помню, что рассказывали бывшие гэбэшники в девяностых. Что, если не удалось кого завербовать, то просто рукой на него махали. И никаких проблем не чинили. Если добропорядочный советский гражданин, то и фиг с ним, живи, как раньше жил.
— Так что я подумал, товарищ капитан, — сказал я и встал, — и решение принял. Разрешите идти?
— Да садись ты и не обижайся! — уже совсем другим тоном сказал капитан, — ты вот что скажи — не хочешь стать кадровым офицером КГБ?
— Заманчиво, но не получится из меня офицера, — вздохнул я, — раздолбай я, и не люблю подчиняться приказам. Ничего хорошего из этого не выйдет, так и зачем время тратить?
— Ну, ты тут тоже так сразу не решай, подумай все же, — заметно огорчился Павлов, — мы к тебе еще обратимся однажды. Мало ли надумаешь. А если сам до этого передумаешь, то подходи к главному зданию КГБ и на проходной оставь листок со своим именем, отчеством и фамилией. И напиши на нем, что передать надо Александру Павлову, капитану КГБ.
— Хорошо, — сказал я сугубо из вежливости, и он это понял.
— Ну, вот теперь и иди, — разрешил капитан.
В этот раз мне кофе с собой не предлагали — не заслужил. Но мне он и нужен не был — выходил из квартиры с большим облегчением. От вербовки успешно отбрехался. По крайней мере, пока.
* * *
Капитан КГБ остался сидеть после ухода парня в замешательстве. Вот и что это было? Крайне неординарный случай. За два года,