И вот, не успели мы завершить разговор с Жирафом, как Сан Саныч возвестил о прорыве, который совершили мы все. Я его слушала в пол-уха и не понимала, чему он так радуется. Но услышала шепот Люсеньки, которая жарко бормотала Артуру на ушко. Стало всё понятно: из столицы пришел аванс, чему Сан Саныч несказанно рад. Вот и пригласил всех на совещание, чтобы взбодрить и настроить на новые свершения.

— И сегодня же вечером, дамы и господа, у нас по такому чудесному случаю состоится внеплановый корпоратив! — заявил счастливый Колобок, вскочил и захлопал в ладоши. Подчинённые поспешили поддержать шефа. Мы с Артуром переглянулись. Смысл наших взоров читался просто: «ну, не дурак?» Ещё ни коня, ни воза, ни крыльев, ни самолёта, а этот уже отмечать собрался. Но делать было нечего. Пришлось согласиться.

Пришлось доставать из чемодана первое из четырех вечерних платьев, которые я захватила с собой «на всякий случай». Вот и представится возможность немножко посверкать в провинции. И когда мы пришли в зал ресторана, специально арендованный Колобком по такому случаю, рано пришедшие сотрудники «Успеха» стали смотреть на меня, испытывая разные чувства. Редкие мужчины — посылать лучи удовольствия, радуясь моей стройной фигуре, обтянутой в платье. Более многочисленные дамы — кто завидовать стройности и наряду, кто стараться не завидовать слишком открыто. И одна только Люсенька упорно делала вид, что не замечает меня.

Мне же стоило кинуть на неё лишь один взгляд, чтобы понять: секретарша Колобка вышла на тропу секс-войны. На ней было розовое, с прилепленными кружевами, обтягивающее её раздобревшую фигуру платье. С разрезом, который заканчивался практически на поясе, а поскольку ничего под ним не виднелось, я сделала вид: Люсенька даже нижнее белье не надела в расчете на быстрый секс. «Вероятно, собирается поиметь Артура прямо в туалете», — пошутила я мысленно.

Но мне показалось и другое: когда мы ехали сюда, мой спутник бросал на меня куда более заинтересованные взгляды. Видимо, недаром случился вчерашний поцелуй, из-за которого меня бросило в жар. И я всю ночь не могла спать спокойно, мечтая о том, что когда-нибудь, а желательно очень скоро, у этой дебютной ласки будет шикарное продолжение. Возможно, прямо сегодня, после корпоратива.

Правда, теперь на моём пути была Люсенька, у которой из декольте практически вываливалась пухлая грудь четвертого размера. Ну, или она так умело её упаковала, чтобы казалось больше, гуще и вкуснее. Увы, не могу тем же порадоваться. Мои близняшки размерами не задались, да и не нужно. Как там мужчины говорят? Не так важен размер члена, как умение им пользоваться. Вот о женском бюсте могу сказать то же самое. Как себя преподнесешь, так и будет. А уж я в этом мастерица!

Корпоратив начинался, как все прочие. Тосты, восхваления от лица Колобка в адрес Жирафа и нас с Артуром, ответные словоблудия. Потом принялись славословить сотрудники «Успеха», которые были счастливы: видать, последний раз так собирались и жизни вместе радовались на новый год, а будущее им светило не радужное. Во всем мире кризис, рекламный бизнес не в почёте, как это было ещё лет десять назад.

Люсенька пошла в атаку после пятой (а может, шестой?) рюмки коньяка. Она пригласила Артура на медленный танец, заявив, что он «белый». Я с улыбкой смотрела, как жирнеющая мадам буквально потащила моего компаньона на середину пустого танцпола и, положив его ладонь себе на пышную корму, а вторую на плечо, начала вести. Вообще-то этим полагается мужчине заниматься. Но Люсенька после выпитого была смела и слишком откровенна. Она тёрлась бёдрами об ноги Артура, что-то жарко шептала ему на ухо, а когда он отвечал, откидывала голову и громко смеялась, закатывая густо накрашенные глаза и растягивая похабно покрытый толстым слоем алой помады рот.

Я смотрела на это действо, как на спектакль. Мне было забавно. И нисколько не верилось, что эта развратная немолодая тётка, окончательно потерявшая совесть, сможет утащить Артура в туалет, чтобы там ему отдаться прямо на унитазе. А ещё я поймала другой взгляд, грустный и романтичный. Принадлежал он наивной и милой девушке Елизавете. Та, не послушав моего доброго совета, продолжала испытывать к Артуру романтическое чувство. И теперь откровенно тосковала, решив, что прямо сейчас объект её восхищения потащит Люсеньку в отхожее место, поставит там раком, задерет подол платья повыше…

— Коллеги! Коллеги, минуточку внимания! — это Колобок опять со своей кипучей энергией. Стучит вилкой по бокалу, грозя его расколоть.

Артур провожает Люсеньку до её места, и она идёт, скабрезно улыбаясь и покачивая бёдрами. Ну, чисто каравелла! Паруса распустила, якорь подняла, корма торчит над водой и грезит о том, что в неё скоро чужой бушприт заедет по самый трюм. «Зря стараетесь, милочка, — вредничаю мысленно. — Тот бушприт будет у меня. Зря, что ли, я столько времени на него любовалась».

Глупо, как же по-дурацки я себя чувствую! А всё это белое вино. Не надо было столько пить. Стараюсь прислушиваться к словам Колобка. Он опять лопочет чего-то про успехи, победы и прочую ерунду. Но затем неожиданно произносит:

— А теперь — белый танец! Дамы приглашают кавалеров!

Дальше происходит нечто смешное. Колобок первым подходит к Люсеньке, берет её за пухлую ручку и ведет танцевать. Она смотрит на Артура, в её глазах сожаление и извинение. Прости, мол, милый друг. Ты же видишь, я вынуждена подчиниться руководству. Мой компаньон тоже оказывается далеко не дураком. Правда, я думала, что он обрадует своим вниманием несчастную Елизавету, которая аж пунцовой стала от ожидания грядущего счастья, но увы. Прилетела к ней птичка обломинго. Потому как Артур встал и, щелкнув каблуками, словно офицер генерального штаба позапрошлого века, кивнув, протянул ладонь и сказал:

— Прошу вас, сударыня, почту за честь.

Мы начинаем вальсировать. Я настолько под впечатлением от происходящего, — Боже, это первый медленный танец в моей жизни, я поверить в это не могу! — что даже слёзы готовы проступить на ресницах. Но стараюсь сдерживаться. На нас с Артуром устремлены глаза сотрудников «Успеха», которым очень интересно, что нас связывает. Кое-кто считает, что мы тайные любовники. Другие убеждены: эти двое приехали бабла поднять, и только. И лишь одна Лиза смотрит на нас с такой тоской, что мне страшно за девушку становится. Глупостей бы не наделала!

А Люсенька… О, её взор, когда она смотрит на меня, полыхает бешеным пожаром. «Так бы и порвала сучку!» — вот