«отступлении», укладывались спать. Лампочка едва тлела, но её света хватало чтобы хоть как-то ориентироваться. Вещей, кроме пары облезлых сумок, никаких не было. Несколько спальников, одежда, ящик с патронами, три канистры. И похоже это всё что удалось забрать. Нехорошая тенденция, с каждым последующим бегством мы всё «худели» и «худели», и такими темпами рисковали вскоре остаться совсем ни с чем.

— Когда лететь планируешь? — дожевывая свой кусок мяса — себе он тоже взял,— спросил Олег.

— С рассветом. — ответил я, поясняя, — Здесь сидеть бессмысленно, солнце встает около восьми, в станице будем часов в десять. Самое нормальное время.

Олег кивнул, но говорить ничего не стал.

— Ты поспи. — предложил я, — часа через четыре буду мотор греть, разбужу. С утра нужно стойку подкачать, да посмотреть кое-что. Чувствую, день будет насыщенный...

Он опять кивнул, промычал что-то, и отвернувшись, устроился поудобнее в кресле.

— А ты чего Лёнь? — позвал я Леонида. — Спать не будешь что-ли?

— Да не спится как-то. — облокотившись о борт, он сидел поджав ноги, и смотрел прямо перед собой, положив на колени автомат.

Расспрашивать, от чего именно ему не спится, я не стал, тут и так всё понятно. Переживает, как наверное и все мы. Это Олег человек военный, и отрубается по команде, а у гражданских так не получается.

Хотя с другой стороны, назвать хоть кого-то из наших гражданскими, было бы не совсем правдой. Выживая практически год в таких условиях, ты автоматически становишься если не солдатом, то уж как минимум человеком сведущим в военном деле. Лично я себя никогда человеком военным не считал, хотя та же армия за плечами, потом еще кое-какой опыт был. Но сейчас, без ложной скромности, меня можно без всяких экивоков отправлять на войну. Да, возможно я чего-то не умею и не знаю, но как минимум не вздрагиваю от выстрелов, близких разрывов, и чётко знаю что делать практически в любой ситуации.

Вот только поспать, — хотя ночь прошла спокойно, я так и не смог. Мысли разрывали мозг, и чтобы хоть как-то унять их, успокоить, я, пользуясь фонариком, до утра просидел над прихваченной на заводе рукописью.

Ничего технического, просто какой-то отчёт, изобилующий графиками, цифрами, и фамилиями. Не знаю что именно меня в нём привлекло, но мне казалось что прочтя эту толстенную кипу бумаги, я узнаю что-то важное, ну или хотя бы нужное. Оно, может быть, так и было бы, но объём текста, его трудночитаемость — связанная как с возрастными изменениями чернил, так и неразборчивостью почерка, не дали мне осилить и четверти загадочного «манускрипта».

Кроме чтения, я дважды грел мотор, не давая спать при этом всем находящихся в самолёте. Просыпался даже Олег. А утром, едва рассвело, завёл двигатель в третий раз, уже непосредственно перед взлётом.

Быстрый утренний моцион в виде подкачки давления в стойке, лёгкий завтрак, чашка наспех сооруженного кипятка, и мы поднялись в небо.

Леонид сменил Олега, как более продвинутый в качестве штурмана, и уже через час мы летели над знакомыми территориями.

— Может над селом пройдёмся? — когда после двадцати минут вызовов по рации, ответа так и не последовало, а вдали заблестел церковный купол, спросил он.

— А что ещё остаётся? — пожал я плечами. Если нас не слышат в эфире, значит услышат так, а потом, на что я очень надеялся, всё-таки выйдут на связь.

Естественно рисковать и лететь прямо над селом, я не планировал, достаточно было просто пройти рядом, и сесть где-нибудь на взгорочке, чтобы издали видно было кто к нам потянется.

И на на этот раз всё получилось. Рация ожила, не успели даже сесть, и когда заходили на посадку, Леонид уже во всю договаривался с кем-то на той стороне провода.

— Василич сказал сам придёт. — снимая наушники, сообщил он, едва я заглушил мотор. — Мол всё понимает, очень рад и всё такое...

Мне искренне хотелось верить в это, тем более я довольно хорошо знал Василича, и то что именно он вышел сразу на связь, говорило уже о многом. Но на всякий случай мы подстраховались; Олег нацепил маскхалат, и отойдя от самолёта, залёг где-то со снайперкой. Как говорится — доверяй, но проверяй. Мы же с Леонидом должны будем выйти навстречу Василичу, и поговорить на нейтральной территории.

Здесь я правда не особо понимал логику Леонида — к нам идёт пара человек и встречать их на морозе, да и самим мёрзнуть... Но что сделано, то сделано. Он и сам понимал что перестарался с условиями, поэтому сейчас сидел насупившись сам на себя.

Я же смотрел в бинокль.

Минут пятнадцать ничего не происходило, потом к южному посту подъехала машина, и из неё вышли двое. Расстояние достаточно большое, лиц не видно, но один из них, по фигуре, вроде и правда Василич.

Пройдя до присыпанной снегом землянки, они на некоторое время скрылись внутри, но достаточно быстро вернулись, и принялись расчехлять что-то накрытое тентом.

Снегоход. Непонятно откуда он здесь, но в том что это именно снегоход, сомнений у меня не было. Синий, с белой полосой, весь такой обтекаемый, явно что-то импортное.

Потоптавшись возле него, Василич сел за руль, а второй устроился сзади.

— Ну что, пойдем? — отрываясь от бинокля, предложил я.

Леонид кивнул, и поднявшись, закинул на плечо калаш.

— Пошли. — сказал он.

До поста примерно полтора километра, но им ещё нужно объехать ров, а мы как раз за это время пройдем оговорённое расстояние.

Шли молча, Леонид впереди, я чуть поотстав. Снега в степи много, но наст настолько плотный, что легко выдерживал вес человека. Видимо сказывалась непостоянность погоды — подтаяло, коркой замёрзло, и сверху присыпало.

Ветерок не сильный, но неприятный. Вроде и не холодно, но как-то промозгло, только вышли, а уже не комфортно.

Снегоход тем временем выехал на открытую местность, и выплевывая сноп снежных брызг, направился в нашу сторону.

— Всё. Дальше не пойдем. — Леонид остановился, и перекинув автомат, взвёл затвор. Чуть замешкавшись, я сделал тоже самое. Снегоход быстро приближался, и уже отчетливо слышался шум его двигателя.

Не доезжая метров тридцать, Василич остановился — а я уже отчетливо видел что это именно он, и степенно спешившись,