– Но тогда зачем было ее убивать? – спросила я.

– Это ты сказала, Ксения, не я, – заорал отец. – Откуда у тебя эта бредовая мысль? С чего ты взяла, что ее убил Багаев? – Отец перевел взгляд на Сашку. – Это тоже твоя идея? Это ты ей в башку вбил? Это полный бред! Анна – единственная женщина, которую Багаев когда-либо любил. Уж кого-кого, а ее он никогда не стал бы убивать!

– Я вспомнила, где его видела, – сказала я, не слушая отца с Сашей. – Он был на ее похоронах.

– Был, – подтвердил отец. – Только ты тогда ничего не соображала. Или все-таки соображала, раз Багаева запомнила? Он ведь тебе еще соболезнования выражал. Тебе, не мне.

– Тебе-то с чего? – хмыкнула я.

– Ксения! – рявкнул отец.

Но теперь в разговор вступил Саша. Он явно решил докопаться до истины и причины появления у меня высказанной вслух идеи. Саша впился пальцами мне в предплечье – довольно больно – и сказал, что просто так не отстанет. Отец сидел на полу и смотрел на нас снизу вверх.

В данном случае он поддерживал Сашу.

– Ксения, твоя идея с убийством матери – полный бред, – устало повторил отец.

– Но откуда-то она у Ксении появилась, – заметил Саша. – Ведь явно не на пустом месте. Ну?

– Он приезжал к ней ночью, – выдала я только для того, чтобы эти двое от меня отстали.

Саша с отцом вылупились на меня в четыре глаза.

– Откуда ты знаешь? – первым пришел в себя Разнатовский. – Ты же ночевала у меня.

Я молчала.

Но отец догадался:

– Тетя Люся?

– Какая еще тетя Люся? – спросил Саша.

Отец пояснил.

– Ты ведь к ней сегодня ездила? Правильно: ты заходила не домой, а к тете Люсе.

– Но бабка могла ошибиться! – закричал Саша.

– Эта бабка никогда не ошибается, – усмехнулся папа. – Значит, Багаев в самом деле приезжал. И не я довел твою мать до самоубийства, Ксения. Зачем мне лишний грех на душу? И так хватает, – отец снова усмехнулся. – Так что можешь меня не винить. Хватит на меня дуться. Все вопросы – к Петру Петровичу. Спасибо за информацию, Ксения. Как жаль, что я не знал этого раньше. Избежал бы неприятных минут общения с органами. К тете Люсе обязательно зайду. Вот бабка, всегда меня терпеть не могла и тут ничего милиции не сказала.

– Не тронь тетю Люсю! – прошипела я. – Оставь ее в покое!

– А вот не оставлю, – заявил отец.

– Не волнуйся, Ксения, оставит, – подал голос Саша. – Он уезжает со мной. И домой вернется не скоро. Пошли одеваться, Колобок. Подъем!

У меня на глазах отец сжался под Сашиным взглядом, потом посмотрел на меня. Я хотела вначале спросить у Саши, куда он собирается его везти, а потом поняла, что мне уже все равно. Пусть везет, куда хочет. Пусть разбираются между собой. Маму-то уже не вернешь. И людей, погибших в «Сфинксе», тоже. А виновные должны быть наказаны…

Я сама молча направилась к дивану и стала его раздвигать.

– Ксения! – робко позвал отец.

– До свидания, папа, – бросила я через плечо.

Из комнаты я слышала, как мужчины одеваются, потом Саша крикнул, чтобы я закрыла за ними дверь.

Я вышла в прихожую, Саша меня поцеловал, велел никому не открывать, отец не произнес ни слова. Я закрыла дверь на все замки, глотнула еще коньяку из горлышка и завалилась спать. Перед тем как заснуть, обильно полила подушку слезами.

Меня разбудил телефонный звонок. Я протянула руку и сняла трубку.

– Где он? – орала в трубку женщина. – Дай мне его немедленно!

– Вы ошиблись номером, – пробурчала я, положила трубку на рычаг и перевернулась на другой бок.

Но заснуть снова мне не удалось: телефон сразу же зазвонил опять. Я чертыхнулась, села на диване, потрясла головой и взяла трубку.

– Ксения! – послышался тот же голос.

– Ну, – промычала я.

– Ксения, это Ира, – сказали на другом конце провода.

– Какая Ира? – не врубилась я.

– Ну то есть как? – опешили на другом конце. – Э… Жена твоего отца.

Слава богу, еще не сказала, что моя мачеха. Я молчала, ожидая, что последует дальше.

– Где он? – уже без крика спросила Ира.

– А я почем знаю? – ответила я.

– Так он не у тебя?

– Что ему у меня делать?

– Но он же вчера поехал к тебе!

– Был. Потом уехал.

Ира спросила куда. Я ответила, что понятия не имею – что соответствовало действительности.

– Но он отпустил ребят. С машиной. И звонил тогда от тебя…

– И что? – сказала я. – Может, не хотел, чтобы они знали, куда он поехал.

Пока я думала, какую гадость еще сказать Ире, она быстро попрощалась и повесила трубку. Не нравится, что тебя оставили ночевать одну? Так тебе и надо. А если свалишь от папочки, то так ему и надо. В общем, разбирайтесь сами.

Я поняла, что больше не засну, отправилась в душ, потом выпила кофе, съела яичницу, еще выпила кофе и задумалась, чем бы мне заняться. Несмотря на Сашины наставления, целый день сидеть дома не хотелось. Тем более если он придет вечером, то не узнает, выезжала я в первой половине дня или нет.

Пока я думала, снова зазвонил телефон. Это был один из вчерашних гоблинов, постоянно сопровождавших моего отца. Он хотел выяснить, когда папа уехал и куда. Примерное время я назвала, скинув часик, а куда – извольте, вам лучше знать его любовниц. Гоблин на другом конце крякнул, потом попросил с ним связаться, если папа прорежется, и продиктовал номер сотового. Я на всякий случай записала.

Потом у меня мелькнула мысль снова съездить к тому месту, где стоял «Сфинкс», и попытаться найти всезнающего дедка. Я же все равно собиралась с ним поговорить? Вот и поговорю. Ведь это же не опасно? И откуда Саша узнает?

В общем, я собралась и поехала.

По пути долго проверялась, глядя в зеркальце заднего вида. Но за мной никакого «хвоста» не было – или был настолько профессиональный, что я его не заметила. Припарковалась там, где и в предыдущий раз, когда встретила Аленину мать. Вспомнила тетю Вику. Подумала, что у нее ведь съехала крыша после смерти Алены… Может, и лучше, что все так вышло в морге… Хотя что я такое говорю?

Прогулялась до строительной площадки, никого не увидела – ни дедка, ни зевак, ни просто праздно шатающихся граждан с собаками, ни местных бомжей. Обошла ограждение со всех сторон – с тем же результатом. Вернулась на набережную. Посмотрела в ту сторону, в которую удалялся дед. Вон та арка. Та или следующая. Надо идти. И спрашивать на месте. Звонить по квартирам. Ведь дедка же кто-то должен знать?