— Тшшш, — приложив палец к губам, прошипела Ангелина. — Нас не должны заметить. Я тебя оттащу в безопасное место.

Схватившись за прикрывающую плечи Ратель кольчугу, девушка потянула её за собой. К несчастью, тело каттегатки оказалось слишком тяжёлым — Ангелине едва ли удалось сдвинуть его хоть на сантиметр.

Раздражённо выдохнув, она выровняла дыхание, призывая свою магию. На руках её тут же слабо засверкали гибкие коричневые молнии. Плавно извиваясь, они переплелись между маленьких металлических колечек, и, немного приподняв тело военной над землёй, понесли его вслед за стремительно удаляющейся хозяйкой.

Добравшись до своего укрытия, Ангелина деактивировала магию. От непривычки её руки неприятно зудели — всё же магичить оказалось намного сложнее, чем она себе представляла. Хотя, возможно здесь просто работает тот же принцип, что и при тренировке мышц, и с наработкой практики придёт и большая выдержка?

Ангелина очень на это надеялась, потому что сейчас ей пришлось, едва перебирая трясущимися от усталости пальцами, затягивать глубокий кровоточащий порез на бедре Ратель, а также перевязывать, в силу своих скромных умений, многочисленные раны.

Каттегатка всё это время сохраняла молчание. Её грудь по-прежнему тяжело вздымалась, а дыхание оставалось прерывистым. Ангелине даже на долю секунды пришла в голову мысль снять с девушки увесистую кольчугу, но, побоявшись тревожить её раны, она решила этого не делать.

Вскоре после того, как со всеми процедурами было покончено, шум битвы постепенно начал стихать. До девушек донёсся звук быстрых шагов, которому вторили невнятные крики сарайцев. Дотянувшись до тяжёлого меча Ратель, Ангелина напряглась — неужели каттегатцы проиграли? Похоже, Харальд напрасно перед отъездом из "Туманной литы" оставил часть войска в Корлеме…

Девушка активировала магию. Пусть она и не владеет мечом, но она сможет, как минимум, швырнуть его в лицо противнику. Или резануть лезвием по ногам… вариантов немало. Но без боя она не сдастся — это точно.

— Генриетта, — раздавшийся за спиной девушки голос Харальда заставил ту подскочить на месте. — Всё в порядке, не бойся. Это я.

Обернувшись, она увидела покрытого кровью конунга. Грудь мужчины тяжело вздымалась, заплетённые в длинную тугую косу волосы казались немного растрепавшимися, но в остальном вид его был вполне обнадёживающим. Во всяком случае, девушка не заметила на нём каких-то серьёзных ран.

— Харальд…, — слабо произнесла она. — Я…

Не дав ей закончить, правитель Каттегата присел, заключив её в свои объятия.

— Всё закончилось, — произнёс он, успокаивающе поглаживая девушку по спине.

— Ратель… она ранена…, — Ангелина прижалась к груди мужчины. Тело её сотрясала мелкая дрожь.

— Сейчас придёт лекарь. Ей помогут.

— Хорошо, — закрыв глаза, девушка разревелась.

* * *

Ангелина откинулась на бортик ванны, прикрыв глаза. Горячая вода приятно обволакивала её кожу, успокаивая уставшие мышцы. В воздухе, наполненным тёплым паром, витал умиротворяющий аромат можжевельника, источаемый расставленными на невысоком железном столике флакончиками с различными мылами и шампунями. Все они, преимущественно, пахли свежестью и чем-то хвойным, за исключением пары сосудов, содержимое которых настойчиво било в нос раздражающей сладостью.

Капнув на пальцы немного лёгкого эфирного масла, девушка принялась массировать виски в попытке избавиться от головной боли. Удивительно, как она, после всего за день с ней произошедшего, ещё умудрялась сохранять самообладание. За исключением кратковременной истерики на груди Харальда, она оставалась собранной и даже смогла оказать небольшое содействие при транспортировке раненых каттегатцев, вызвав у тех некоторое недоумение, откровенно читавшееся в их взглядах. Даже сейчас, сидя в просторной, отделанной камнем ванной комнате, которая была выделена для неё вкупе с ещё несколькими помещениями в качестве её личных покоев конунгом, Ангелина по-прежнему оставалась в здравом уме, желая, но, не имея внутренних сил достаточных для того, чтобы предаться переживаниям. Может, это было всего лишь способом, с помощью которого её психика решила справляться с пережитым стрессом?

— Ой, ну и к чёрту, — девушка с силой ударила по воде. — Не хочу сейчас об этом думать.

Взяв мочалку, она провела ею по шее, стирая засохшую кровь. В этот момент её рука будто ощутила тяжесть небольшого, с ручкой из кости какого-то животного топорика. Из груди Ангелины вырвался стон. Неужели она действительно убила человека? Этой самой рукой?

Опустив взгляд вниз, она уставилась на растекающейся по воде элегантными тонкими лентами ручейки крови. В своём медленном танце они красиво изгибались вокруг груди девушки, постепенно истончаясь, пока полностью не растворялись в горячей жидкости. Картина, написанная смертью.

Ангелина сглотнула, но, прикусив губу, продолжила мыться. Её руки с силой надавливали на кожу, оставляя на той красные следы. Своеобразный акт аутоагрессии — жалкие попытки совести наказать свою обладательницу за содеянное. Возможно, позже — вполне вероятно, уже завтра — она сможет мыслить здраво и найдёт для себя оправдывающие её объяснения совершённым преступлениям, но сейчас… сейчас её гуманистическая половина пока ещё не смогла абсорбировать всё произошедшее и выдать ей индульгенцию. Сегодня Ангелине придётся довольствоваться лишь наложенной на неё собственной совестью епитимьёй.

Девушка остановилась. Повернувшись к стоящему подле ванной столику, она схватила первый попавшийся флакончик с мылом и, щедро искупав в ароматной смеси тряпку, принялась с прежним усердием втирать в себя ненавязчивый свежий запах, отдалённо напомнивший ей эвкалипт. Пожалуй, единственное, что грело ей сердце сейчас — это мысли о побеге Семпронии. Начиная с того времени, как они разместили всех пострадавших каттегатцев в бегателях и военный лекарь подлечил наиболее тяжелораненых из них — сохранявшую задумчивое молчание Ратель, конечно, в первую очередь — она думала о Норфолке не переставая. Удалось ли той выбраться из леса до наступления сумерек? Не наткнулась ли военная на остатки разбежавшихся по лесу сарайцев? Достаточно ли для покупки всего необходимого оказалось одного кольца? Может, стоило отдать все два?

В голове Ангелины вертелась мириад вопросов, и на один из них она пока не могла получить ответа.

Но что занимало её чуть ли не больше переживаний о дальнейшей судьбе командирши, так это непонятная реакция на пропажу той Харальда. Осознав, что норфолка сбежала, он не выказал ни малейшей обеспокоенности на этот счёт. Будто ему было абсолютно всё равно как на побег военной, так и на возможные его последствия. Разве он не думал о том, какой информацией с беглянкой успела поделиться Ангелина? Ведь, будучи человеком далеко не глупым, он не мог не понимать, что командирша первым делом доложит обо всём произошедшем королеве Боудике. Не испортит ли это его планов? Или для него это не играет никакой роли? Почему он не убивал Семпронию и вёз её в Каттегат? Разве не потому ли, что она для