который хотел, чтобы Петреус стал одним из первых американцев, проинформированных о деталях разработанного консультантами плана по перестройке саудовской экономики. Принц назвал его "Видение 2030".

Петреус был потрясен. Он провел годы, встречаясь с обрюзгшими старыми принцами, которые жили в страхе, что перемены могут разрушить их правление. А тут тридцатилетний принц излагал подробный план радикальных преобразований в саудовской экономике, причем немедленно. Мохаммед был высок и энергичен, с выдающимся носом и широкой улыбкой. "Отличные черты", - вспоминает Петреус. "Если бы вы хотели создать дизайн саудовского принца, он выглядел бы именно так". Что еще более удивительно в стране, где лидеры и прогресс двигались вяло, "он передавал энергию. Он передавал неотложность".

Мохаммед говорил два часа подряд, давая поразительно подробные финансовые прогнозы по памяти, ни разу не заглянув в записи. Одну за другой он называл категории экономики, которые можно создать или изобрести с нуля, чтобы снизить зависимость Саудовской Аравии от нефти, и перечислял, как быстро может расти каждая из этих категорий и какой доход они могут принести. В плане сочетались практические изменения - снижение субсидий, введение новых налогов - и, казалось бы, необычные, например, создание на побережье Красного моря нового государства с летающими автомобилями и роботами-рабочими, которое будет открыто не раньше чем через год.

"Послушайте, генерал, - сказал Мохаммед, - если мы достигнем только 60 процентов того, к чему стремимся, разве это не будет выдающимся?"

"Это было бы необычно", - сказал генерал. "Это было бы феноменально".

В ходе этого визита были заметны незначительные признаки того, что Мохаммед маневрирует, чтобы получить власть над соперниками семьи. У Петреуса, как и у других сотрудников американской разведки, были давние и теплые отношения с Мохаммедом бен Найефом, наследным принцем, который стоял между Мохаммедом и троном. Петреус попросил Джубейра, посла в США, организовать встречу с кронпринцем. Но она так и не состоялась.

Петреус решил, что кронпринц занят. Но когда он вернулся в США, то получил озадачивающее сообщение от человека, близкого к Мохаммеду бен Найефу: "МБН скучал по встрече с Вами. Почему ты не заехал?".

 

Окрыленные перспективой принять участие в крупнейшем в мире IPO, банкиры из США и Европы отправились в Эр-Рияд первым классом, чтобы встретиться с принцем. Среди них были Ачинтья Мангла, лондонский банкир из J.P. Morgan, и Джонатан Пенкин из Goldman Sachs Group. Это были лучшие в мире банкиры по IPO, и, как и их боссы, они приложили все свои усилия, чтобы представить принца. Их ждали не только гонорары в сотни миллионов долларов, но и годы крупных сделок, в которых они могли принять участие. Это была золотая лихорадка инвестиционного банкинга.

В гости приехал Ларри Саммерс, бывший министр финансов США и президент Гарвардского университета. Приехал и бывший лидер большинства в Палате представителей Эрик Кантор. Оба они работали с бутиковыми инвестиционными банками, стремясь получить долю в сделке с Aramco. Приехал и бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр. Он провел годы после государственной службы, консультируя государственных лидеров - некоторые из них считались деспотами - по вопросам реформ и консультируя компании, работающие в тоталитарных странах, и сколотил состояние в десятки миллионов долларов. Он провел вечер в шатре в пустыне с Мухаммедом, обсуждая философию управления и власти. В то время Блэр работал в компании JPMorgan Chase, хотя один из его сотрудников сказал, что они не обсуждали банковскую деятельность.

На ранних стадиях разговоров о компании присутствовал Майкл Клейн, бывший специалист по сделкам Citibank, который в течение многих лет тесно сотрудничал с Альваледом бин Талалом. Будучи владельцем собственной финансовой фирмы, он использовал свои контакты с Халидом аль-Фалихом, министром энергетики, которого он знал по другой сделке, для того чтобы на ранней стадии получить роль консультанта в Aramco. Вскоре он сблизился с главой суверенного инвестиционного фонда Саудовской Аравии и одним из первых предположил, что международные инвесторы могут оценить Aramco в 2 трлн. долл.

Когда в ходе последующих визитов Мохаммед сообщил банкирам из США и Европы, что рассчитывает на оценку в 2 трлн. долл. На самом деле, как позже рассказывал принц, один крупный европейский банк сказал, что стоимость компании может составить 2,3 трлн. долл.

В то время как титаны финансового бизнеса тяготели к королевству, у Мохаммеда начали возникать подозрения относительно консультантов, на которых он полагался при формулировании своей концепции. Люди из McKinsey и BCG, безусловно, были умны, но такие консультанты были еще и наемниками, и им был присущ конфликт интересов: Консультантам не пристало говорить "нет". Если принц спрашивал, осуществима ли та или иная необычная схема, они всегда отвечали "да". Консультанты зарабатывают деньги, получая задания на гигантские проекты, а не рассказывая своим работодателям о том, что такие проекты - плохие идеи.

Мохаммед понимал этот конфликт интересов, и даже когда он привлек McKinsey и других консультантов к работе над десятками проектов в правительстве, он говорил саудовским доверенным лицам, что, по его мнению, страна слишком сильно полагается на иностранный опыт. Иностранцы, которым Саудовская Аравия щедро платила за их знания в области нефти, инженерии или экономики, были мало заинтересованы в успехе или неудаче королевства; они получали деньги независимо от того, сработали их планы или нет.

Мохаммед начал видеть примеры этих конфликтов во всех аспектах работы консультантов. Принц любил KPI, но некоторые из них, разработанные McKinsey, были более размытыми, чем ему нравилось. К тому же у большинства консалтинговых компаний не было существенных офисов в Саудовской Аравии. Вместо этого они возили своих специалистов туда-сюда из Дубая, поскольку их американские и европейские сотрудники не хотели жить в Саудовской Аравии, где алкоголь запрещен, а женщины, согласно закону, находятся в подчинении у мужчин. Как, недоумевал Мухаммед, он мог доверить будущее своей страны группе людей, которые даже временно не хотели там жить?

Проект должен был помочь Саудовской Аравии достичь определенных целей к 2030 году. Поэтому Мохаммед предложил платить консультантам только по результатам. "Я заплачу вам, когда вы достигнете KPI" - в 2030 году, сказал принц. Консультанты отказались. Они заявили, что будут получать зарплату по мере выполнения работы или не согласятся на нее.

Расходы быстро росли. Примерно за пять лет в рамках программы "Видение 2030", направленной на перестройку саудовских вооруженных сил, было потрачено 250 млн. долл. на оплату консультационных услуг, но без особых изменений. Консультанты рекомендовали сложную структуру, которая навязывала крупную гражданскую бюрократию руководителям в форме, отталкивая офицеров, которые должны были принять этот план, чтобы он заработал. Разочарованный безвыходной ситуацией, ответственный за