В нос сразу ударил дух затхлости, повышенной влажности и еще чего-то непонятного, но свойственного всем подвалам нашей родины. Под огромными трубами центрального отопления, источавшими тепло, на куче тряпья скукожилась какая-то фигура. С первого взгляда определить, кому она принадлежит, было проблематично.

— Кому водки?! — громко крикнула Клавка.

Услыхав знакомое и наверняка дорогое сердцу слово, фигура под трубами зашевелилась:

— Бесплатно?

— Не совсем. Нужна информация, — уведомила сестрица.

Тряпки полетели в разные стороны, и пред нами предстало нечто... Иными словами, описать то, что возникло перед нами, было почти невозможно: мелкий полудохлик, в засаленных лохмотьях и в вязаной шапке, именуемой в народе, простите, «пидоркой». Зубы у существа росли исключительно в шахматном порядке. Вот так, с первого взгляда, определить, кто перед нами, мужчина или женщина, поверьте, было очень проблематично... Признаюсь, меня немного обрадовал тот факт, что у существа оба глаза были фиолетовыми. Это против-то наших с Клавкой двух из четырех!

— Где водка? — прохрипело нечто.

Клава извлекла из сумки поллитровку и, помахав ею в воздухе, выдвинула условие:

— Сперва информация.

— Базар те нужен?!

Базар нам, безусловно, был не нужен, а вот понять, согласно ли это нечто вступить с нами в переговоры, я не смогла. Поэтому ловко выхватила бутылку из рук Клюквиной и, подняв ее над головой, потребовала:

— Адрес сантехника! Живо!

— Леньки, что ли? — затуманилось существо.

— Вам видней...

— Значит, Леньки. Он у нас один такой, интеллигент хренов...

После продолжительных и чрезвычайно утомительных переговоров с Луизой — так представилось то, что возникло из кучи тряпок, — стало ясно: интеллигент Ленька переехал в соседний подвал. Там, конечно, холоднее и не так просторно, но Леонид, как истинный джентльмен, уступил элитное койко-место даме.

— Он, блин... — Луиза размазала по грязному лицу скупую слезу, — нехороший человек, бросил меня! А я, девочки, нахожусь в интересном положении!

— В каком?! — обалдела я, разом нарисовав себе страшную картину обездоленных детишек, явившихся на свет в результате преступной связи Луизы и проклятого Леньки-сантехника.

Луиза шмыгнула носом и охотно пояснила:

— Голова просто разрывается, а денег нет! Этот гад прекрасно знал, что я буду утром страдать, и все равно ушел. А чего обещал?! Ох, бабоньки, не верьте мужикам, никогда не верьте! Подлые они!

Женская солидарность сыграла со мной скверную шутку — я расчувствовалась и потребовала у Луизы:

— Давай стаканы!

Как по волшебству, перед нами возникли пустые емкости из-под консервов, которые даже больной разум назвать посудой не решился бы и под страхом смертной казни.

Я наполнила «стаканы» примерно наполовину.

— Афонька, неужто и нам пить придется?! — тихо ахнула Клавдия.

— Ни за что! Это Луизе на завтрак, обед и ужин.

— Скорее уж на завтрак. Не думаю, что она станет растягивать удовольствие, — хмыкнула сестрица. — Ты только не увлекайся — Леньке оставь.

Едва лишь первые капли водки дробно громыхнули по дну жестянки, как Луиза забыла о нашем существовании, чем мы с Клавдией не преминули воспользоваться и ушли, оставив даму «завтракать» в одиночестве.

Вход в соседний подвал мало чем отличался от предыдущего, разве что отсутствием сугроба при входе, поэтому нам не составило труда проникнуть внутрь. Подвальчик был тесноват, конечно, зато внутреннее убранство помещения поражало «роскошью». Несколько пустых пластмассовых ящиков, сложенных вместе и накрытых обрывком дорогих обоев с неровными краями, несомненно, служили столом бродяге. На «столе» стояли два пустых пластиковых стакана, лежал обкусанный с обеих сторон батон хлеба, аккуратно завернутый в прозрачный полиэтиленовый пакет, и тарелка со сколотым боком, в которой доживали свой век несколько кусков заветренной вареной колбасы. Натюрморт дополняла бутылка из-под пива, в которой стояла хилая сосновая веточка — наверное, в преддверии наступающего Нового года. Отсутствие мусора, пустых бутылок, лохмотьев и прочих атрибутов вольной жизни наводило на мысль, что обитатель данных апартаментов не чурается порядка и чистоты, а также помнит о народных традициях: Новый год без елки — все равно что водка без закуски: вроде и приятно, а душу не греет!

— Президентский номер! — ворчливо заметила Клавдия.

— Все лучше, чем каморка Луизы! — прокряхтела я в ответ, ловко уворачиваясь от ржавых подтекающих труб.

Откуда-то из угла послышался сиплый мужской голос:

— От япона мать! Видать, оскудела Россия мужиками! Проходите, барышни, не смущайтесь. Я вас ждал.

Интересно, черт возьми! Оказывается, мы в этом богом забытом месте желанные гости? Впрочем, может, хозяин «президентского номера» ждал кого-то другого? Мои сомнения были немедленно разрешены, едва мы с Клавкой предстали перед очами невысокого мужчины средних лет, чью физиономию украшали редкие усы-щеточки пшеничного цвета. По рукам, в которые въелась грязь, а также по валявшейся в некотором отдалении старой авоське, из которой выглядывали непонятные железки, я поняла, что перед нами не кто иной, как Ленька-подлец, сильно обидевший своим невниманием бедную Луизу.

— Вот и и говорю: кончились, видать, в государстве мужики, раз в ментовку баб на работу принимают! Хотя... Может, оно и к лучшему. Бабу не обманешь — она сердцем видит! — Ленька поднялся навстречу нам с Клавкой с деревянного настила, прикрытого рваным одеялом. — А я все удивлялся: почему это ко мне никто не заглядывает из ваших коллег? Свидетель, как-никак... Мне, между прочим, кое-что известно... Вы же по поводу недавнего происшествия?

От сантехника нестерпимо разило перегаром.

Я громко чихнула, отчего темные очки сползли на нос, явив на всеобщее обозрение мой заплывший глаз. Клюквина незаметно, но очень чувствительно наступила мне на ногу: дескать, будь здорова, дорогая сестренка, но лучше делай вид, что ты — глухонемой сотрудник наших доблестных внутренних органов, а сама поспешила ответить сантехнику, обладающему, несомненно, дедуктивными способностями:

— Вы удивительно проницательны! Мы в самом деле пришли кое-что уточнить. Наши коллеги очень... э-э-э... невнимательно провели дознание. Вот нам и приходится исправлять недочеты в их работе. Очень надеемся на вашу помощь, дорогой Леонид...

— Павлович. Леонид Павлович Иванов.

— Ну-у... — недоверчиво нахмурилась Клюквина.

— Но я правда Иванов!

— Что, и паспорт имеется?

— Я же не спрашиваю у вас удостоверений! — хмыкнул сантехник, на что Клавка с гордостью ответила: