Я: Ничего, извини. Просто всегда интересно узнать, какой жизнью люди жили до того, как оказались здесь. Почему ты приехал в отель?

Петер: Хотел немного побыть один. Собирался поохотиться на оленей.

Я: Какая-то особая причина?

Петер: Жена сказала, что хочет развестись. И я решил уехать на пару недель, чтобы не мешать ее переезду.

Я: Тебе удалось связаться с женой, после того… как все случилось?

Петер: Нет.

Я: Жаль.

Петер: А мне нет.

Я: Ладно. Итак, как долго ты жил в отеле до утра того дня?

Петер: Два дня.

Я: И что тебе запомнилось о том дне?

Петер: Я проснулся поздно, около полудня, поскольку только в три ночи вернулся на такси из города. К тому времени, как вы знаете, большинство гостей отеля уже уехало.

Я: Ты проспал конец света.

Петер (не обращая внимания на мой комментарий): Я собрал свою сумку – у меня немного вещей – и ушел пешком. Вскоре понял, что идти в город крайне бессмысленно, особенно если неизвестно, получится ли уехать в аэропорт. Примерно через милю я развернулся и направился обратно в отель, прошел в свой номер и стал ждать, не придет ли помощь. (Разводит руками.) Как и все мы, до сих пор жду.

Я: Может, заметил, кто чем занимался?

Петер: Кто именно?

Я: Да кто угодно из тех, кто остался в отеле. Ты вообще помнишь их в тот день? Дилана, Софию, Натана… кого-нибудь из них?

Петер: Нет, я тогда не был знаком с ними. Я не сую нос в чужие дела. Мне что, заняться больше нечем, как наблюдать за незнакомцами!

Я: Ладно. Буду более конкретным: ты запомнил кого-нибудь, кто вел себя подозрительно?

Петер (долгая пауза): Нет.

Я: Ты видел в отеле детей?

Петер: Двое японских детей. И еще была женщина с грудничком, этот ребенок сейчас живет у японской пары. И одну девчушку, этакую рыжеватую блондинку.

Я: Сколько лет?

Петер: В смысле?

Я: Девчушке сколько было лет?

Петер: Не знаю. Восемь? Ну, точно не больше десяти.

Я: Где ты ее видел?

Петер: За завтраком перед концом света.

Я: Почему ты обратил на нее внимание?

Петер: Да я и не обращал. Просто помню, что видел ее.

Я: А что-нибудь о ее родителях помнишь?

Петер: Ее отец выглядел огорченным.

Я: Грустным?

Петер: Нет. Он выглядел огорченным.

Я: Почему ты это заметил?

Петер: Почему бы и нет?

Я: Чем тебе запомнилась ее мать?

Петер: Я не видел ее матери.

Я: Ты сказал «родители».

Петер: Это ты сказал «родители», а я сказал «отец».

Я: Девочка была только с отцом?

Петер: Она завтракала с отцом; мать, возможно, была в другом месте. У меня не сложилось впечатление, что здесь что-то не так.

Я: Ты знаком с историей отеля?

Петер: Знаю, что здесь останавливался знаменитый серийный убийца и что это старый отель.

Я: Пока ты живешь в отеле, что-нибудь необычное происходило с тобой?

Петер: Кроме конца света?

Я: Разумеется.

Петер: Иногда у меня возникает ощущение, что в отеле может быть больше людей, чем мы знаем. Он огромен. И эта мысль не выходит у меня из головы. И еще – здание довольно шумное, по ночам часто слышатся удары и стук. Но, по-моему, это всего лишь старые трубы.

Я: Ты видел в отеле кого-нибудь незнакомого?

Петер: Нет. Пока нет.

Я: У вас с женой были дети?

Петер: Нет.

Я: А хотели детей?

Петер: Нет. Жена хотела. Я нет.

Я: Почему?

Петер: Я видел, что происходит, когда люди думают, что достойны быть родителями, а на деле это не так. Люди высокомерны. Считают, что готовы для такого занятия. У них дети появляются в двадцать лет, а то и раньше, а они сами-то еще не понимают, каково это – быть взрослым. Все, неотработанное через обширный самоанализ и терапию, передается вашим детям. Я никогда не допускал, что достоин стать отцом. И сомневаюсь, что многие достойны.

Здесь я на мгновение остановился. Почему-то его ответ задел меня и вызвал раздражение.

Я: Ты любишь детей?

Петер: От ребенка зависит. Не могу сказать, что не люблю детей как таковых. Некоторые дети замечательные, некоторые – нет. Во многом зависит еще и от родителей.

Я: Как, по-твоему, зачем кому-то в отеле убивать девочку и оставлять ее в баке на крыше?

Петер: Не знаю, я не криминальный психолог. Но обычно так поступают родители.

Я: Думаешь ее убили родители?

Петер: Если убита женщина, то это парень или муж. Убит ребенок – то, как правило, родители.

Я: Ты много общаешься с детьми Иобари?

Петер: Нет.

Я: Почему?

Петер: Я не знаю супругов Иобари. И здесь я не на работе.

Я: Как думаешь, это могло быть убийство из милосердия? Я про девочку в баке. Конец света, родители убивают ее, чтобы избавить от последствий.

Петер (пожимая плечами): На мой взгляд, глупая теория.

Я: Почему?

Петер: Нам могут понадобиться все выжившие дети. Или вид вымрет.

В разговоре возникла пауза, пока я просматривал записи, проверяя, подготовил ли я еще какие-нибудь вопросы. Затем Петер, многозначительно посмотрев на нас, спросил, закончена ли беседа, и мы с Таней вышли из его номера.

Таня усмехнулась:

– Он довольно странный. И представляешь, работал психологом.

Я тоже усмехнулся и сказал:

– Нет, не представляю.

Когда я вернулся к себе, возле двери меня ждал Натан. Он записал свой рассказ о том, почему пришел работать в отель. Рассказ написан удивительно хорошо и получился даже более странным, чем я запомнил его. Прикреплю историю Натана здесь.

Натан