– Что ж, мулла. Капитан Старк здесь. – Потом он добавил, словно это не имело большого значения: – Вы можете говорить с ним на фарси или на английском, как пожелаете. Он говорит на фарси так же, как вы на английском. Бегло.

Мулла повернулся к Старку.

– Стало быть, – произнес он по-английски с американским акцентом, – вы из ЦРУ?

– Нет, – ответил Старк, тут же насторожившись. – Вы учились в Штатах?

– Я был там студентом, да, – кивнул Хусейн, потом из-за боли и усталости его нервы не выдержали, и он перешел на фарси, и его голос посуровел. – Зачем вам было учить фарси, если вы не шпионите за нами для ЦРУ? Или ваших нефтяных компаний, а?

– Ради собственного интереса, просто из интереса, – вежливо ответил Старк на фарси; он говорил правильно и почти без акцента. – Я гость в вашей стране, меня пригласило сюда ваше правительство, чтобы работать на ваше правительство в партнерстве с иранцами. Это признак вежливости, когда гости знакомятся с запретами и обычаями тех, кто их пригласил, учат их язык, особенно если страна им нравится и они надеются пробыть здесь гостями много лет. – Его голос стал резче. – И это не мои компании.

– Они американские. Вы американец. ЦРУ американское. Все наши проблемы пришли из Америки. Алчность шаха американская. Все наши проблемы пришли из Америки. Годы и годы американцы плевали на Иран.

– Чушь собачья! – отрезал Старк по-английски, разозлившись не меньше иранца и понимая, что единственный способ справиться с громилой – это самому начать размахивать кулаками. Немедленно. Он увидел, как иранец вспыхнул. Старк без страха посмотрел на него в ответ, давая паузе затянуться. Секунды шли. Он смотрел прямо в глаза мулле. Но не смог подчинить его своей воле. Стараясь выглядеть спокойным, несмотря на охватившую его тревогу, Старк перевел взгляд на Пешади, который ждал и смотрел на них, молча покуривая сигарету. – Что все это значит, полковник?

– Мулла попросил один из ваших вертолетов, чтобы посетить все нефтяные вышки в округе. Как вам известно, мы не планируем маршруты ваших полетов и не участвуем в вашей деятельности. Вы выделите для этого одного из ваших лучших пилотов. Сегодня начиная с полудня.

– Почему не взять один из ваших вертолетов? Возможно, я смог бы предоставить навига…

– Нет. Один из ваших вертолетов с вашими людьми. В полдень.

Старк повернулся к мулле:

– Извините, но я получаю приказы только от «Иран ойл», через нашего директора базы и их местного представителя Эсвандиари. Мы работаем по контракту с ними, и они являются нашим эксклю…

– Вертолеты, на которых вы летаете, они иранские, – грубо оборвал его мулла, усталость и боль снова накатывали на него, он хотел закончить этот разговор. – Вы выделите один, как требуется.

– Они зарегистрированы как иранские, но являются собственностью компании «С-Г хеликоптерз» из Абердина.

– Зарегистрированы в Иране, летают в иранском небе, заправляются иранским горючим, получают разрешения на полеты от иранцев, обслуживают иранские вышки, качающие иранскую нефть, клянусь Богом! Они иранские! – Тонкие губы Хусейна искривились. – Эсвандиари выдаст необходимые предписания на проведение полетов к полудню. Сколько времени уйдет на то, чтобы облететь все ваши объекты?

После паузы Старк сказал:

– Время в воздухе, может быть, часов шесть. Сколько времени вы планируете проводить при каждой посадке?

Мулла взглянул на него:

– После этого я хочу пролететь вдоль трубопровода до Абадана и приземляться там, где я укажу.

У Старка расширились глаза. Он кинул взгляд на полковника, но увидел, что тот по-прежнему с подчеркнутой сосредоточенностью разглядывает завитки дыма, поднимавшегося от его сигареты.

– С этим будет труднее, мулла. Нам необходимы разрешения. РЛС не работает, бо́льшая часть этого воздушного пространства контролируется авиадиспетчерской службой Киша, а она… э-э… подчинена военно-воздушным силам.

– Какие разрешения понадобятся, вы получите, – сказал Хусейн, заканчивая разговор, и обратил свой немигающий взгляд на Пешади. – Во имя Аллаха, я вернусь в полдень, если вы встанете на моем пути, заговорят ружья.

Старк чувствовал, как колотится его сердце, и мулла чувствовал, как колотится его сердце, то же самое чувствовал и Пешади. Только мулла был спокоен – ему не из-за чего было тревожиться, он был в руках Господа, вершил Божий труд, подчинялся приказам: «Давите на врага всеми способами. Будьте как вода, текущая с горы к дамбе. Напирайте на дамбу узурпатора-шаха, его лакеев, его солдат. Мы должны склонить их на свою сторону, склонить мужеством и кровью. Давите на них всеми возможными способами, вы вершите Божий труд…»

Ветер загремел оконной рамой, и невольно все трое бросили взгляд на окно и на ночь за окном. Ночь была все еще темной, звезды сверкали, но на востоке уже забрезжил рассвет, солнечный диск подкрался снизу к самому краю неба.

– Я вернусь в полдень, полковник Пешади, один или со многими. Вам решать. – Хусейн говорил тихо, но Старк ощутил скрытую в словах угрозу – или обещание – всем своим существом. – Но сейчас… сейчас настало время молитвы. – Хусейн заставил себя подняться на ноги, ладони горели от ран, боль в спине, голове и ушах по-прежнему была чудовищной. На миг ему показалось, что он потеряет сознание, но он поборол головокружение и боль и твердым шагом вышел из кабинета.

Пешади встал из-за стола.

– Вы сделаете, как он просит. Пожалуйста, – добавил он в виде великой уступки. – Это временное перемирие и временный компромисс, пока мы не получим заключительные распоряжения от законного правительства его императорского величества, когда мы положим конец всей этой ерунде. – Дрожащими руками он прикурил новую сигарету от окурка последней. – У вас проблем не возникнет. Он раздобудет все нужные разрешения, так что это будет обычный ВИП-полет. Самый обычный. Вы обязательно должны согласиться, потому что я, конечно же, не могу позволить, чтобы один из моих военных вертолетов обслуживал муллу, особенно Хусейна, который широко известен как подстрекатель и мятежник! Конечно же не могу! Это был гениально тонкий ход с моей стороны, и вы не посмеете его разрушить. – Он злобно затушил сигарету, ткнув ею в переполненную пепельницу – воздух в кабинете был тяжелым от никотина, – и почти прокричал: – Вы слышали, что он сказал. В полдень! Один или со многими. Вы хотите, чтобы снова пролилась кровь? А?

– Разумеется, нет.

– Хорошо. Тогда делайте, что вам говорят! – Пешади, грохоча сапогами, вышел.

Нахмурившись, Старк подошел к окну. Мулла занял свое место рядом с воротами, воздел руки и, как каждый муэдзин с каждого минарета с каждым рассветом в исламе, призвал правоверных на первую молитву дня на освященном веками арабском языке:

– Спешите на молитву! Спешите к спасению! Молитва лучше сна! Нет Бога, кроме Аллаха…

Старк видел, как Пешади благочестиво занял свое место во главе всего личного состава базы, людей всех званий, которые послушно и с очевидной радостью вышли из казарм. Солдаты клали оружие на землю рядом с собой, крестьяне за воротами вели себя столь же благочестиво. Затем, следуя примеру муллы, они все повернулись в сторону Мекки и начали обязательные движения, поклоны, чтение шахады: «Нет (никакого) божества, кроме Бога, Мухаммад – посланник Бога…»