Первое время все исправно выполняли свои обязанности. Бран после появления Феникса возвратился на работу со своим слоем общества, параллельно находя носителей духа, работая с ним рука об руку, спасая самородков от внезапной гибели.

Колесо мира продолжало катиться, но на пути попался камень, тряхнувший вектор развития, тем самым превратив прямое движение в зигзагообразное, кочующее от одного края пропасти к другому.

Носители Феникса начали самоубиваться, так и не продемонстрировав спящему, но всевидящему Отцу, что с человеком еще не все покончено. Они своими поступками все больше убеждали Бога, что человечество творение неудачное, и от него нужно избавляться.

Со временем даже Бран начал разочаровываться, в конце концов, потеряв всякую надежду и любовь к носителям духа человеческого. После очередного самоубийства Феникса дух перестал появляться не только в мире людей, но и в мире потустороннем, откуда все тотемы и узнавали о появлении нового носителя.

Все засуетились, бросились искать новорожденного с установленным Фениксом, забыв про свои основные обязанности. Искали так долго, что уже и новый век настал, но духа никто не мог найти. Паук от бессилия, назревавшего безумия и чувства голода начал искать духа среди девушек установленного слоя Шепре, а если не находил в них Феникса, убивал, и занимался их поеданием. Бран же решил не искать духа в высших эшелонах, а пошел на несколько уровней ниже – в полицию.

Тем временем в мире людей прогресс застыл. У людей не было стимула развиваться, так как все было хорошо. Вскоре цивилизация начала искать себе развлечения на уничтожение: конфликты, революции, хаос, протесты, деградация общества. Начался возврат на этап существования, послуживший созданию тотемов. Самородки не ведут за собой людей и не инициируют созидание, ведь Помощники так увлеклись поиском Феникса, что не помогали самородкам пойти по правильной дороге к увлечению толпы за своей персоной.

Так Мир и продолжал находиться в подвешенном состоянии: мир без лидеров, идей, полный деградации и эксплуатирования уже существующего. Все вернулось к тому страшному периоду разрухи. Мертвых людей становится все больше и больше, и вскоре Бог захлопнет книгу мироздания, никогда больше к ней не возвращаясь.

В момент, когда все начало катиться к чертям, и ненависть друг к другу начала захлестывать мир, появился ты, Борис, и ты единственная наша надежда.

Глава 34

– Гонишь, это похоже на выдумку, – допивая свой стакан воды, Борис смотрел на своего нового спутника ледяным взглядом.

– Чувак, у нас с тобой два жмурика в подвале лежит, один из которых вообще не из вашего мира, так что будь уверен, все это на полном серьезе.

Борис не отрывал взгляда от Васи. В его голове все еще не укладывалось, что проблема имеет степень вселенского масштаба. Он до последнего не хотел верить в происходящее, но и должных эмоций не выражал. Огонь трепета не горел внутри его тела. Он лишь продолжал выражать иллюзорную заинтересованность к происходящему.

– Хорошо, – он поставил стакан на стол, проводя его взглядом, – и что вам теперь делать?

– Не “вам”, а нам, – у Василия в голосе прозвучала брезгливость к собеседнику, – ты должен доказать Богу, что с вами еще не все кончено.

– А разве люди сами не справятся, – Борис уставился на стол, – думаю, им не нужен надзиратель.

– Да что ты блядь вообще несешь?! – Василий повысил тон беседы, – парень, ты в уши долбишься что ли? Ты вообще слышал, что я тебе рассказывал?

– Да, слышал, и мне не хочется принимать в этом никакого участия. Все беды из-за вас и вашего Бога, который вдруг подумал, что людям нужна помощь и стимул для развития. Лучше бы он и вовсе не пытался в тот момент что-то исправить – один хрен для человечества все бы закончилось раньше.

Борис весь свой короткий монолог наблюдал за столом, чувствуя, что он вот-вот убежит. В его речи не было ни эмоций, ни чувств – лишь сухое, глубоководное безразличие. Даже ненависти не исходило из фраз, которые подразумевались для выражения злобы. Борис был чист, как мертвый кристалл.

Василий поставил локти на стол, закинул себе на шею замок из собственных рук, и из такого положения начал вещать, пытаясь пробиться сквозь бронированную оболочку души Бори.

– Хорошо, я тебя понял, – он продолжал сидеть с руками за головой, – тогда можешь воскресить Брана, и ступать на все четыре стороны, дальше мы сами как-нибудь попробуем, без твоей помощи, – договаривая последнюю фразу, он поднял голову и устремил свой взгляд на спящую Кристину: она лежала на диване, тихо посапывая в подушку.

Борис заметил перемену фокуса в глазах Васи. Он бросил ему в лицо стакан, и резко набросился, перепрыгнув через стол. Повалив его на землю, Борис принялся душить его с таким хладнокровием, что любой удав при обвивании своей очередной добычи позавидует. Василию не оставалось ничего, кроме как достать свой нож из-за пояса и воткнуть Боре в ногу.

Он нанес один удар оппоненту в правую ногу, но Боря не реагировал на царапки маленького насекомого. Тогда Вася наносил удар за ударом, в одно и то же место, пока боль полностью не поглотила Бориса, и он не отпустил Василия, оттолкнувшись от него, тем самым оказавшись в похожем положении. Поднимаясь с пола, Василий, сильно хрипя, не собирался замолкать.

– Ты сучара думаешь, что сможешь сам себя после смерти воскресить? – он держался за свое горло, будто пытался вставить кадык обратно. –Не забывай, что даже мы смертны в вашей клоаке, мне оно нахер не упало с вами нянчиться, – он переместился к зажженной вместо отопления газовой плите и положил нож на сетку, – я тебя подлатаю, но чтобы после этого ты сразу же свалил отсюда нахер, и девку свою забери.

Василий убрал раскаленный нож с конфорки, подошел к лежащему Боре и прижег рану. Раненый боец не подавал виду что ему больно, но внутри ощущения были адскими. После процедуры Вася вернулся обратно за стол.

Борис подполз к стулу, дабы опереться на него и встать на ноги. Он поднялся, и теперь стоял на одной здоровой ноге, вторую он держал в подвешенном положении. Василий лишь улыбался, с издевкой смотря на своего оппонента. После короткого молчания, Борис задал вопрос.

– Почему он мне сразу же все не рассказал при нашей первой встрече? – он продолжал стоять, поддерживая себя стулом.

– Ты бы ничего не понял, – Василий поднял свой стакан с соком, сделав из него один глоток, – все должно быть вовремя, но никак не раньше времени.

– Я не буду помогать вам, – произнес Борис, – сами разбирайтесь