Сейди освобождается от ремня безопасности и, выпустив когти, устремляется по ковру битого стекла ко мне. Она идет ко мне. Приближается ко мне. И тут ее мантру прорезает крик совы, размораживающий мои конечности.

Я вздрагиваю и просыпаюсь, судорожно ловя воздух ртом. Вокруг – кромешная темнота. На мгновение полностью дезориентированная, я осматриваюсь. Постепенно моя комната в мельнице обретает очертания. Вон маленькое круглое окно. Вон мой стол. Моя кровать.

Высветив экран мобильника, я проверяю время. На часах лишь начало второго. Наконец сердце перестает безумно колотиться о грудную клетку. И уже не ускоряет ритм, когда по чердаку над моей головой эхо разносит еще один крик сипухи.

Шепотки за спиной я слышу, едва захожу в школу.

– …убита…

– …глаза выколоты…

– …Сейди?..

– …Сейди?..

– …СЕЙДИ?..

В шкафчике Фрейи даже успели устроить небольшой алтарь. Кто-то поместил там пару фотографий в рамке рядом с серебристым игрушечным черепом и расставил вокруг декоративные чайные свечи. В глубине шкафчика стоит ваза с пурпурными каллами, а над ней по всей стенке шкафчика кто-то написал: «ПОКОЙСЯ С МИРОМ, ФРЕЙЯ». Слова начертаны якобы кровью, но, скорее всего, это обычный красный лак для ногтей.

Директриса Гауэр созывает внеплановое собрание – объявить всей школе о Фрейе. Могла бы этого не делать. Все уже знают.

Откинувшись на спинку стула, я отчаянно стараюсь держать себя в руках. Желание зарыдать перемежатся с приступами тошноты. Нельзя. Не здесь! Особенно после тех суровых слов, что сказал мне за завтраком дядя Тай, когда я попыталась добиться от него однодневной индульгенции на пропуск школы.

– Ты должна предстать перед ними с гордо поднятой головой, Ава. Именно так поступает Тёрн.

Странно было услышать от дяди Тая те же слова, которыми обычно напутствовал его мой отец. Похоже, это единственное наставление, которое мы еще можем передавать по наследству в нашем семействе.

О смерти Фрейи директор Гауэр сообщает расплывчато, избегая подробностей:

– Умерла… так неожиданно… трагическая кончина… невосполнимая утрата…

Сочувственно выгибая брови, она предлагает психологическую помощь всем учащимся, кто тяжело воспринял эту новость. У многих ребят красные глаза и опухшие от слез лица. Сомневаюсь, что половина из них были знакомы с Фрейей лично. Большинство знали ее по этому глупому миллеровскому сериалу «Земля призраков». И тут у меня возникает новый вопрос: а когда же нарисуются представители прессы? Ведь как бы я ни закатывала глаза при упоминании об этом, но Фрейя все-таки была знаменитостью. И ее гибель заслуживает освещения если не в общенациональных, то хотя бы в региональных газетах.

Я сглатываю полный рот кислой слюны. Я ненавидела Фрейю и не намерена лукавить только потому, что она мертва. Но мне неприятно, что ее трагическую смерть превращают в цирк.

– Мыслями и молитвами я с семьей Фрейи, – продолжает директриса. – И в первую очередь с ее братом Домиником… И вы тоже, я думаю…

Доминик… Как он со всем этим справляется? Ладно, я примерно представляю, каково ему сейчас. Горечь потери я испытала на себе. Может быть, поэтому мне хочется… Не знаю… проявить участие, позвонить ему, что ли. Но не будет ли это выглядеть странно?

Я пытаюсь отключиться от речи директрисы. Рассеянно вожу ручкой по странице в тетради. И только когда Карла толкает меня локтем и ручка оставляет на ней длинный росчерк, я вижу, что нарисовала: лицо без глаз, искривленное в нечеловеческом крике. Лицо, очень похожее на лицо Фрейи. Или Сейди? Я закрываю тетрадь.

Когда мы выходим из актового зала, мне кажется, будто все ребята вокруг меня движутся с удвоенной скоростью. Глаза у всех сверкают. Смакуют слухи, не иначе. Это же средняя школа Бурден-Фоллза. Позволь им учителя, ребята высыпали бы сейчас на улицу и принялись бы делать снежных ангелов.

И все проводят ту же связь, что и дядя Тай. Две мертвые девушки, обе без глаз. Как Сейди…

Дафна и Карла идут по коридору в ногу со мной – одна слева, другая справа, – образуя колючий барьер между мной и всякими придурками, внезапно захотевшими завести со мной совсем не праздный разговор. Потому что каким-то образом все узнали, что именно я нашла тело Фрейи. Карла с Дафной не могли пустить этот слух в общем блоке. Я в этом уверена. Остается один Форд. Но я его еще не пытала. У меня сейчас реально нет сил на то, чтобы злиться и устраивать скандал.

– Саранча, – вздыхает Дафна, когда мы наконец пробиваемся сквозь толпу и направляемся к раздевалке.

– Даф, а твой папа не говорил тебе – они уже установили, что произошло? Ну то есть… кто это сделал?

Дафна теребит свое любимое ожерелье – длинную цепочку с мозаичным кулоном, – которое она сделала из осколков керамики. «Как оно не разорвется?» – удивляюсь я, наблюдая за нервными пальцами подруги. И одновременно вспоминаю: я все еще не нашла мамину цепочку с подвеской. Минувшей ночью я была просто не в состоянии ее искать. И на кладбище к родителям я так и не съездила. Меня захлестывает чувство вины: годовщина их смерти прошла почти незаметно.

– Нет, папа ничего пока не говорил, – отвечает Дафна. – Еще слишком рано: расследование только началось. Но, сказать по правде, лично я не думаю, что этот случай как-то связан с Клэр Палмер, – наклонившись ближе к нам, секретничает подруга. – На самом деле Клэр не лишилась глаз. Это бред Матео. Просто ее глаза от длительного нахождения в воде поблекли, словно затянулись бельмами. Но они на месте. И целые. В отличие от глаз Фрейи. И все же это очень странно: две девушки погибают за столь короткий период времени. Даже если смерть Клэр не связана со смертью Фрейи, то случай Фрейи можно соотнести с Сейди. Из-за выколотых глаз…

Я пожимаю плечами, а перед глазами снова всплывает Фрейя. Мертвенно-бледная на фоне черной стены, с ярко-рыжими волосами и двумя черными впадинами вместо глаз.

Ты действительно так считаешь? Мой вопрос остается невысказанным. Потому что невозможно, чтобы призрак действительно убивал людей. Разве не так? Даже если во всем этом есть что-то не совсем нормальное… н не совсем естественное… Но если Сейди реальная…

Может, это чудно, но у меня возникает странное желание защитить Сейди. Она была нашим призраком, принадлежавшим роду Тёрнов как еще одно крыло усадьбы. Я помню, как мама сказала мне после похорон дедушки: «Своим появлением она предостерегает нас: впереди опасность. Но сама по себе она довольно безвредная…»

Внезапно фыркнув, Карла возвращает меня в настоящее:

– В прошлом году Дженна Каллоуэй прибежала в школу с красными, воспаленными глазами. Она сказала, что Сейди напала на нее около Запруды Медных Колокольчиков. А что оказалось в действительности? – Ради пущего эффекта Карла выдерживает паузу. – Аллергия!

– Не думаю, что Фрейю убила аллергия, – еле слышно возражаю я.