в мир людей? Там все – беда.

Что человек? Так, что-то, всякий сброд,

Средь нас совсем случайно он живет:

От мира, а как будто бы и нет.

Он сразу – здесь – и где? Не сыщешь след.

Он сразу – брат нам, и от нас рожден,  —

И враг, чужой, один, и осужден.

Беда тому, кто в вольном царстве гор

С проклятым родом вступит в разговор:

Чуть-чуть растет он, чахленькой травой,

И гордо, слепо губит корень свой.

В зерне – недужный, тянется к мечте,

Как погребной картофель в темноте.

Он жаждет света, ждет его года,

Но солнца он не знает никогда.

Весенний ветер стебли обоймет,

Но он же ветку чахлую сорвет.

Нейди к ним! Если будешь к ним близка,

Как жернов, пригнетет тебя тоска.

Смеялась ты, научишься рыдать,

И встретишь ночь, чтоб новой ночи ждать.

Со старой книгой скована, уснешь

И солнце, наше солнце проклянешь.

Раутенделейн

Мне бабушка сказала как-то раз,

Что мудрый ты, мудрейший между нас,

Гляди же: из колодца твоего

Бежит ручей, – удержишь ли его?

Бежит волна, зовет с собой волну

В страну людей, в далекую страну.

Никельман

Кворакс, брекекекекс! А ты нейди!

А ты с тысячелетним посиди.

Пускай рабишки эти прочь скользят,

Белье стирают, мельницы вертят,

Поят капусту, холят огород,

Глотают все, что в рот им попадет.

(Горячо и настойчиво.)

Но ты – принцесса, ты блистать должна

В дворцах царя, как царская жена.

Кристалл зеленый я в венец сплету,

Чтобы твою украсить красоту.

В высоком зале золото блестит,

Там лунный камень, жемчуг, малахит.

Из красного коралла шкаф и стол…

Раутенделейн

Пусть ты венец хоть из сапфира сплел,

Укрась им дочерей своих, а мне

Довольно золотых волос вполне,

Они венцом лицо мне обоймут

И, золотясь, не давят и не жмут.

Пусть замок твой из ценных ярких глыб,

Что мне за жизнь средь ящериц и рыб,

Меж этих кворакс, квуракс, в камышах,

В колодце, в вони, в топи и впотьмах!

(Удаляется.)

Никельман

Куда ты?

Раутенделейн

(Весело, безучастно.)

А тебе что?

Никельман

(Скорбно.)

Очень много!

Брекекекекс.

Раутенделейн

Куда придет охота.

Никельман

Куда же?

Раутенделейн

Как? Куда? Туда-сюда.

Никельман

Туда-сюда?

Раутенделейн

(Быстро вскидывая руки.)

И между прочим – к людям.

(Поспешно уходя, исчезает в лесу.)

Никельман

(Объятый испугом.)

Кворакс!

(Со стоном.)

Кворакс!

(Тише.)

Кворакс!

(Качая головой.)

Брекекекекс!

Конец первого действия

Действие второе

Дом колокольного литейщика Гейнриха. Комната в старонемецком вкусе. Одна половина задней стены образует глубокую нишу, в которой находится открытый очаг; над ним дымовая труба. Над охладевшими углями висит медный котел. В другой, выдающейся вперед, половине стены окно с блестящими вогнутыми стеклами, под ним постель. В боковых стенах по одной двери: дверь слева ведет в мастерскую, дверь справа – в сени. Направо, впереди, стол и стулья. На столе кувшин с молоком, стаканы и каравай хлеба. Недалеко от стола рукомойник. Ваяния Адама Крафта, Петра Фишера и других украшают комнату; на самом виду – образ Распятого из расписанного дерева.

Два мальчика, дети Гейнриха, один пяти, другой девяти лет, разодетые по-праздничному, сидят у стола, перед каждым небольшой стакан с молоком. Фрау Магда, также одетая по-праздничному, входит справа в комнату, в руке у нее букет цветов, называющихся небесный ключ. Раннее утро. Становится светлее и светлее.

Фрау Магда

Вот, детки, посмотрите, что нашла я.

Как раз за садом целая лужайка

Усеяна цветами. Мы теперь

Для праздника отцовского украсим

Себя достойно.

Первый мальчик

Мне…

Второй мальчик

Дай мне букетик.

Фрау Магда

Обоим по пяти цветков, из них

Один бы мог открыть вам двери рая.

Ну, пейте молоко, поешьте хлеба,

И мы пойдем. До церкви далеко.

Соседка

(У окна.)

А вы уже не спите?

Фрау Магда

До того ли!

Всю ночь была не в силах глаз сомкнуть

Не от заботы, нет, – и так свежо мне,

Как будто бы спала я как сурок.

Я думаю, день светлый будет.

Соседка

Светлый.

Фрау Магда

Ведь вы пойдете с нами? Да? Пойдемте!

Нетяжела дорога с нами будет;

Чтоб детские ножонки не измучить,

Мы поплетемся тихо, шаг за шагом,

Хотя сказать по правде вам, туда бы

Хотела я лететь, а не идти:

Так радостно в душе от нетерпенья.

Соседка

Ваш муж домой не возвратился ночью?

Фрау Магда

Да как же мог он? Я счастлива буду

Узнать, что мирно колокол висит,

Когда приход сегодня соберется.

Немного было времени дано,

И, не щадя себя, он торопился.

Когда бы хоть часок ему пришлось

Заснуть в лесу, – когда б мой Мейстер Гейнрих

Немножко отдохнул хоть на траве,  —

Благодарить должна я буду Бога.

Велик был труд, награда будет больше.

Представить вы не можете, как свято,

Как дивно новый колокол звучит

Таким открытым и прозрачным звуком.

Послушайте, когда он в первый раз

Поднимет нынче свой протяжный голос!

Как будто в нем заключена молитва

И проповедь, в нем ангелы поют

Гимн счастия и песню утешенья.

Соседка

Так, так. Я одному лишь удивляюсь:

Вы знаете, из дома моего

Отлично видно церковь над горами.

Условлено, что белый флаг повесят,

Как только будет колокол на башне.

Уж день пришел, а флага нет как нет

Фрау Магда

Всмотритесь и увидите наверно.

Соседка

Да нет.

Фрау Магда

Ну, если это даже так,

Тут ничего нет странного. Когда бы

Вы знали так, как я, с каким трудом

Сопряжена подобная работа,

Как много Мейстер должен думать, биться,

И днем, и ночью, – вы бы не дивились,

Что вот пришла минута, а еще

Последний гвоздь не вбит. Теперь, быть может,

Как раз на колокольне виден флаг.

Соседка

Нет, верно нет. Все думают в деревне,

Что там в горах неладно. Да к тому же

Еще вот тут дурные знаки были.

Крестьянин из Хохштейна, проходя,

Во ржи увидел женщину нагую,

Верхом на вепре хлеб она топтала,

Он поднял камень и швырнул в нее.

Видение исчезло, но тотчас же

Рука его до пальцев отнялась.

В горах – так все решили – злые духи,

Увидев новый колокол, взбесились.

Дивлюсь, что ничего вам не известно.

Уже начальник волости с людьми

Пошли туда. И думают…

Фрау Магда

О Боже!

Что