Но Петр, все еще находившийся между ними, вдруг выдал импульс такой яркости и силы, что Яна опешила. А ведь в этом была доля истины! Спрятаться там, где никто и не надумает искать. В самом логове противника, в самом его гнезде. Вот где «победителя» Лотереи Равновесия никогда не хватятся. Перероют Циферблат, перетряхнут весь город, но не найдут и свернут охоту. А она, ответив на предложение спасенного, сможет завершить начатое…

Вероятно, ее мысли не укрылись не только от застекольщика, но и от беглеца в армейской куртке. Сорока скорчил гримасу, замотал головой. Не давая ему произнести ни слова, Погремушка торопливо протранслировала выродку свои опасения:

«Тебе-то какой в этом резон? Тебя обвинят в пособничестве».

«Не обвинят, – отрезал Петр серией ярких картинок, демонстрировавших безупречную иерархию подкупольной цивилизации. – Контакты с синантропами не запрещены. Уйдете, когда утихнет шум».

«Твой интерес?» – не унималась Яна, пытаясь разгадать побудительные мотивы существа в рваном комбинезоне.

И тот ответил, если передаваемые им волны вообще можно было определить как вопросы и ответы.

«Спасла мне жизнь. Обязан отдать долг».

Он вздохнул. Теперь, когда все трое установили нестабильный, но работоспособный канал общения, молчуну стало легче и пот уже не бежал из-под его волос в три ручья. Он поспешил добавить, все еще наполняя парня и девушку прямотой намерений.

«Не могу дать тебе еды или оружия. Противопоставление: благодарность необходима. Супруга не будет протестовать. Молодого самца можешь взять с собой. Он выглядит жалко, ему необходима помощь».

Несмотря на напряженность ситуации, Погремушку едва не разобрал смех.

Самца! Он, нелюдь, забывший о том, каково это быть человеком, оперировал биологическими категориями, рассматривая Сороку только с этой, предельно животной точки зрения. Абсурдность происходящего так потрясла девушку, что она чуть не расхохоталась. Удержала себя, поймав недоумевающий взгляд парникового. Так недалеко и до истерики, от которой она недавно предостерегала парнишку…

«Нечитаемая эмоция. Тебя тошнит?»

«Нет, идиот. Это обычный смех».

«С-м-е-х? – Петр какое-то время катал в сознании незнакомый термин, подбирая к нему наиболее подходящие визуальные определения. – Ты удовлетворена в высшей степени? Обозначение: мое предложение принято?»

Несколько секунд девушка рассматривала застекольщика. Существо, забывшее, что такое обычный человеческий смех. Странное и пугающее нечто, добровольно отказавшееся от речи ради обмена красочными мыслеобразами, за которыми читались истинные мотивы и напрочь отсутствовала неискренность…

– Неожиданный поворот, сестренка? – вдруг прошептала Ленка в ее голове, заставив Петра уловить и нахмуриться. Ей на смену пришел другой внутренний голос, теперь принадлежавший Баклажанчику: – Вперед, Погря. Ты же знаешь, что это отличный шанс довести дело до конца…

Он был прав. Они оба были правы.

Даже если отпустить выродка, сюда скоро заявится команда «награждения». Явится в любом случае, ведь кулема по имени Сорока теперь не отцепится от нее, углядев в егере свой шанс на выживание. Не ногу же ему дырявить, бросая на этом проклятом перроне? Как ни крути, отныне ее миссия под угрозой, и капитулирующим возвращением на поверхность задачу шефа не выполнить.

Но вместо того, чтобы прокомментировать свою реакцию, Яна несколько раз глубоко вдохнула. И кивнула обоим. Если молчун обманывает – а она по-настоящему верила, что это невозможно, – Погремушка всадит в него пулю. На этот раз без всяких сожалений или душевных метаний. Убийца она или нет, но если спасенный нелюдь собрался завести их в ловушку, он погибнет первым.

От Петра ее планы не укрылись. Закусив губу, тот твердо кивнул в ответ, словно подписывая негласный контракт, в случае неисполнения которого отдавал на заклание собственную жизнь.

– Что происходит? – испуганно спросил Сорока, еще не до конца распознав, какими ментальными образами обмениваются девушка и застекольщик. – Он действительно может помочь?

– Может, – с прохладцей ответила Погремушка, старательно закапывая в сознании подлинные мотивы посещения Девяти Куполов. – А если ты не до конца понял, о чем идет ре… о чем сообщает нам этот чудик, то слушай меня очень внимательно.

«Однако не будем делать спешных выводов, а обратимся к новой порции уникальных фактов. Доказано, что ряд приматов – в частности, шимпанзе предрасположены к изготовлению орудий труда и охоты, с помощью которых впоследствии охотятся на более мелких собратьев-приматов или гарпунят рыбу. Также копье может служить для измерения глубины водоема. Как и человеку, обезьяне характерно издавание звуков во время полового акта, а стимуляция самца криками поощрения со стороны самки заставляют того на 74 % успешнее завершить процесс соития. Громко торжествовать при успешной эякуляции предпочитают 2/3 самцов обезьян».

«Социализация высших млекопитающих и иных живых организмов»,

д. б.н., академик РАН,

ректор Российско-Европейского Университета систематики и экологии животных СО РАН

Эльдар Котляков,

2064 год

В упорядоченной, разложенной по полочкам жизни Петроса крайне нечасто возникали ситуации, когда он решительно не понимал ни собственных поступков, ни мотивов, толкнувших его на эти поступки. Сейчас, сидя в герметичной и непроницаемой снаружи кабине автоматизированного такси, он был почти готов смириться с фактом, что такая уникальная ситуация наступила.

Что он вообще делает?

Сходит ли с ума, подбирая на улице двух смертельно опасных пустышечников и таща их к себе домой, где хозяйничает по дому Кристиния, а Аврора вот-вот вернется из школы? Петрос не знал. Косясь на пассажиров заднего сиденья через зеркальце над лобовым стеклом, он кусал губу и надеялся, что его ауросемантический фон не настолько ярок, чтобы его прочитали подобранные в подземелье нелюди.

Впрочем, размышлять о правильности поступка, сидя в комфортабельном автомобиле, летящем по подземной магистрали на скорости сто километров в час, легко. Гораздо сложнее было сделать это там – внизу, где скрывалось не нанесенное на карты метро, буровая машина проломила старый тоннель, а химеры мечтали в мгновение ока пожрать невезучего. Там, где двое диких прямоходящих зверей скалились то на Петроса, то друг на друга, размахивая оружием и сыпля бранью, готовые пустить в ход пули, когти и зубы.

Но и там, на темном перроне, освещенном двумя лентами фонарных лучей… И здесь, в обтекаемой кабине робота-такси… Петрос испытывал умиротворение от полнейшего отсутствия внутреннего конфликта.

Он все равно поступил бы так же. При любых обстоятельствах не смог бы бросить этих несчастных, грязных и запуганных существ. Живых существ, пусть и отстающих в развитии от человека. Ведь он на собственном опыте убедился, что, если к скуднодухим применять ласку и аккуратное понимание, они идут на встречный контакт. Тянутся навстречу, демонстрируя поистине забавные поведенческие механизмы, так напоминающие его, Евгения или любого другого жителя Новосибирских Куполов…