«Голос давно стал крайне размытым понятием».

Он ликовал от ее смышлености и умения формулировать простенькие логосолитоны. Происходящий спор был прямым подтверждением общего предка, а также доказательством величия последнего скачка эволюции, каких мир не видывал со времен неандертальцев.

«Система мышления, построенная на внутреннем диалоге, безнадежно устарела. Напоминая аппендицит, который мы удаляем малышам еще в чреве матери. Все мои измышления приходят в форме мыслеобразов. Испытываю сложность в объяснении данного понятия такому ограниченному существу, как…»

Он запоздало оборвал послание.

Расшифровав его обрывок, арбалетчица напряглась, словно за шиворот ей запихали ледяную палку. Щеки ее снова покраснели, ноздри принялись раздуваться, и Петрос поспешил загладить оплошность выплесками удовольствия и безмятежности. Искренними выплесками – ссориться с пустышечницей, спасшей ему жизнь, или провоцировать ее на драку он совсем не хотел.

«Голосов больше нет, – спокойно сообщил он Йанне, когда почувствовал спад напряжения. – Совершенствование дало результаты: мы овладели техникой перинатального конструирования здоровых синаптических связей. Победили аутизм, алекситимию, психозы и иные расстройства психики, связанные с затрудненной коммуникацией. Сделали людей равными, без деления на глухонемых и нормальных; на нормальных и сумасшедших, неспособных облечь мысль в слова или спасовать перед формированием причинно-следственных связей. Сознание нового человека базируется на ярких корневых образах, которые одновременно обладают и изображением, и запахом, и вкусом. Также они сопровождаются определенной цветовой гаммой, напрямую воздействующей на наши эмоциональные центры. Иногда мысли приходят набором музыкальных фрагментов. Иногда в текстовом режиме. Вывод: испытываю затруднение в определении понятия «внутренний голос»…»

Он приостановил поток логосолитонов, ожидая нового вопроса.

Но силы, казалось, оставили самочку.

Безвольно стянув со лба плоский обруч «Помощника», Йанна несколькими уверенными движениями собрала компьютер. Оборвала линию, шумно захлопнула портфель. Вероятно, принятая Петросом за жалость эмоция была неподдельной. Он лишь ошибся в ее объекте: скуднодухая жалела не людей. Она жалела себя и себе подобных.

Инженер ее прекрасно понимал. Тяжело существовать, ощущая свою непоправимую неполноценность и ущербность…

Птица-Цифра что-то пробубнил.

Йанна спешно выглянула в окно. Расстегнула кобуру на боку, вопросительно уставилась на оператора буровой техники. Такси, плавно перестроившись в крайний правый ряд, сворачивало на широкий пандус, уводящий еще глубже. По гладкой бетонной ленте въехало в подземную парковку жилого дома, гостеприимно распахнувшего ворота.

Убирая автомобильный телефон в выемку на панели и подставляя штрихкод для оплаты проезда, Петрос жестами дал понять, что все в порядке и они прибыли в пункт назначения.

Теперь предстояло решить, как ему объяснить Кристинии необходимость тащить в квартиру двух грязных и дурно пахнущих нелюдей. Впрочем, когда она поймет, какие они милые и сообразительные, сразу сменит гнев на милость…

«Высшая мимика слонов была доказана еще на рубеже веков: манипулирование ушами, хоботом и наклоны головы выражали богатейшую гамму эмоций и чувств, позволявших определить настроение и намерения животного. Слоны умели ритуально приветствовать друг друга, проявляли трогательную заботу о малышах, крайне тосковали после смерти сородича или новорожденной особи. Воистину социальные животные, они до смерти хранили верность стаду. Также доказано умение слонов смеяться от радости».

«Социализация высших млекопитающих и иных живых организмов»,

д. б.н., академик РАН,

ректор Российско-Европейского Университета систематики и экологии животных СО РАН

Эльдар Котляков,

2064 год

Если на время забыть о коварстве и молниеносности паука… о неприглядном, с точки зрения человека, способе пожирания жертв… о зловещем яде, способном свалить с ног существо, в сотни раз превосходящее гадкое членистоногое размером и массой…

Если выбросить из головы все мрачное и мерзкое, то паутина – одно из наиболее утонченных произведений искусства Матушки Природы. Не потеряй Сорока на какое-то время способность здраво соображать и оценивать собственные эмоции, подобную параллель обязательно бы провел. Потому что вид рукотворной паутины – ослепительного, чистого и восхитительно умно построенного города, разделенного на девять огромных районов, – вытеснил из его головы любые мысли.

Вид этот на время поездки в скоростном такси, управляемом волшебной микросхемой, заставил инстинкты задремать. Усыпил мысли о сохранении жизни, о кровожадных охотниках и ужасах подземелья, из которого они трое выбрались на удивление легко.

Швырнул в лицо блестками роскоши и безмятежности, о которых на Циферблате ходили только легенды и домыслы, один другого фантастичнее. Егеря вот еще могли правду рассказать, да как-то не спешили. Теперь же Сорока видел великолепие купольного Города собственными глазами. И оно настолько пленило парня, что на всю поездку тот словно отключился, уставившись в окно и даже не заметив, чем были заняты остальные…

Многополосная подземная магистраль, соединявшая Купола, была похожа на стеклянную трубку, в которую вставили зажженный фейерверк, наполнив метанием ослепительных искр. Высотные здания, почти упиравшиеся в хрустальные небосводы, – на титанические драгоценности, монументальные и изящные одновременно. Уличная электроника, вроде сканеров, уборочных роботов или телефонных автоматов, шептала о жизни, которой Кольцо не увидит никогда. Рекламные щиты, плывущие в воздухе голограммы и кружащие над улицами зонды поражали яркостью, грацией обводов и совершенством дизайна.

Город, такой холодный и неприступный снаружи, изнутри казался домом небожителей. Раем на земле, пределом мечтаний и воплощением будущего, каким оно вообще может стать для человека и его цивилизации.

Несмотря на то, что молчуны оставались изолированными от мира подопытными лабораторными мышами, уровень жизни этих мышей оставался воистину королевским. Никогда… абсолютно никогда, даже выиграв в Лотерею два миллиона рублей подряд, ни один из жителей Циферблата даже отдаленно не приблизится к благополучию, которым был преисполнен Заповедник.

Вспомнив о Лотерее, Сорока сразу помрачнел…

К тому же яркий болид, забравший троицу со строительной площадки, вдруг перестроился в потоке движения. Рискуя врезаться в идущие наперерез машины, он ловко славировал в беспрерывном потоке, даже не поцарапав борта. Нырнул в боковой сворот, где между тучных колонн фундамента обнаружилась просторная стоянка. Выбросив из головы неуместные восторги, «победитель» потрогал лежащий в кармане куртки пистолет. Стало чуть спокойнее.

– Не кипятись, малец, – заметив его нервозность, прошептала Погремушка, сидевшая слева. – Мы у него дома, неужто неясно? Но нос по ветру держи, это верно…