Уилл с трудом сглотнул. Он не выносил сознания того, что она была с другим, что именно он толкнул девушку в объятия этого человека.

– Я спала с ним.

Ее слова разрезали тьму и вонзились в его сердце.

– Я не желаю…

– Я спала с ним, потому что пыталась забыть тебя, – продолжала она, словно не слыша. – Я была готова отдаться тебе, но ты снова предпочел повиноваться отцу, даже если при этом пришлось разбить мое сердце. Начав встречаться с Брюсом, я приняла симпатию за любовь. Понимала, что делаю это зря, но так сильно хотела быть с кем-то, кто ценит меня. Кто хочет быть со мной. Для кого я всегда буду на первом месте.

Это мучительно вырвавшееся признание подкосило его. Он понятия не имел, сколько зла причинил ей. Все это время она искала кого-то, кто поставил бы ее во главе списка приоритетов, в то время как Уилл переместил ее в самый конец.

– Потом я плакала, – прошептала она. – Ненавидела самую мысль о том, что отдала нечто столь ценное, и ненавидела сознание того, что по-прежнему хотела отдать это тебе.

Ее честность убивала Уилла. Он сильнее, чем всегда, жаждал вернуться на четыре года назад и все исправить, вернуться и стать тем человеком, о котором она мечтала.

Зато сейчас он тоже может быть честным. Открыться до конца. Если она поделилась столь глубокой личной тайной, Уилл знал, что она заслуживает того, чтобы знать, почему он так легко расстался с ней.

– Мне пришлось порвать с тобой.

– Я знаю, твой отец…

– Нет. – Уилл повернулся на сиденье так, чтобы лучше видеть Кэт. – Мне нужно, чтобы ты это знала. И выслушала все, что я собираюсь сказать. Я расстался с тобой из-за отца, но не по причинам, о которых ты думаешь.

Луна отбрасывала сияние, достаточное, чтобы Уилл увидел, как темные глаза Кэт широко раскрылись.

– Что?!

– Я ушел, чтобы тебя спасти. Угрозы моего отца…

Уилл покачал головой, все еще злясь, что так легко позволил отцу манипулировать собой.

– Не успев порвать с тобой, я стал обдумывать, как вернуть тебя, поставить отца на место. Мне все равно, сколько времени это займет, все равно, что для этого нужно сделать.

Кэт уставилась на него, и Уиллу отчаянно захотелось узнать, что сейчас творится у нее в голове. Между ними столько обид, столько вопросов и годы неприязни. Уилл ненавидел отца за то, что поставил его в такое положение, но еще больше ненавидел сознание того, что Кэт во всем этом была жертвой.

– Твой отец угрожал мне, верно? – спросила Кэт тихо, но твердо. – И шантажировал тебя? Именно поэтому ты порвал со мной?

Уилл, сгорая от угрызений совести, молча кивнул.

Кэт села прямее, свесила ноги с дивана и оперлась о сиденье руками. Уилл поднял ногу, согнул в колене, чтобы дать Кэт достаточно места. И подождал, пока она не уставилась на палубу. Тишина и лунный свет окружали их, обволакивая покоем, которого не испытывал никто из них.

– Поговори со мной.

Он не мог вынести неопределенности.

– Не хочу, чтобы ты переживала все это в одиночку.

Тихий смех сорвался с ее губ, но она не взглянула на него.

– Зато тебе было все равно, что я четыре года назад пережила это в одиночку.

– Черт возьми, Кэт! Я не мог допустить, чтобы тебе причинили зло! У него была возможность уничтожить тебя, а я не хотел думать только о себе. Нужно было спасти тебя.

Когда она оглянулась, внутри у Уилла все стянуло в тугой комок при виде блестевших в ее глазах слез.

– Ты и думал только о себе! Не дал мне шанса бороться за нас и нашел самый легкий выход.

Уилл нервно запустил руку в волосы и вздохнул.

– Я не нашел легкий выход, – отпарировал он. – Я выбрал самый трудный путь, прямо через ад, чтобы уберечь тебя и сделать все для твоего возвращения.

Она продолжала молча смотреть на него.

– Подожди, – ахнула она наконец. – При чем тут Белла?

– Ты знаешь, что я никогда бы на ней не женился. Все это с самого начала было фарсом. – Уилл подвинулся ближе, пригладил ее волосы. – Как только я поцеловал тебя, точно понял, кого хочу, кто мне нужен.

Кэт попыталась встать, поморщилась и села. Уилл, ничего не говоря, расставил ноги так, что она оказалась между ними, притянул ее спиной к себе и откинулся на мягкие подушки. Хотя ее тело оставалось неподатливым, он знал, что единственный способ заставить ее смягчиться – быть терпеливым. Он ждал четыре года и был воплощением терпения.

Обняв девушку, он прошептал ей в ухо:

– Я все испортил. Хотел защитить тебя, но пошел неверной дорогой. Не отстраняйся от меня сейчас, Кэт! Между нами слишком много всего. Все это зашло куда глубже, чем сознавали мы оба, и я не позволю отцу продолжать рушить все, что у нас есть.

Черт возьми, где-то на полпути к страстному роману Уилл обнаружил в себе более сильные чувства, более глубокую связь с Кэт, чем предвидел. И теперь, осознав, что хочет от него большего, был близок к тому, чтобы все потерять.

– И что у нас есть, Уилл? – сдавленно всхлипнула она.

– Чего ты хочешь?

Чего она хочет?

Каталина больше ни секунды не могла выносить напряжения. Человек может выносить все до определенной точки, и простой вопрос Уилла лишил ее дара речи. Снова растаяв в его объятиях, она старалась справиться с эмоциями, сжигавшими ее горло.

– Я хочу…

Каталина закрыла глаза, пытаясь разобраться в своих смятенных мыслях, прояснить голову.

– Сейчас уже не знаю. Вчера я точно знала, чего хочу. И была готова покинуть Альму, чтобы это получить.

Кончики пальцев Уилла скользили по ее голым рукам. Кэт задрожала под нежными прикосновениями.

– А теперь? Чего ты хочешь теперь, Кэт?

ВСЕ.

– Я не желаю усложнять тебе ситуацию, – продолжал он. – Но не отступлюсь. Не в этот раз.

Но в ее сердце был уголок, в котором она не хотела, чтобы он отступился. Как она могла быть такой нерешительной? Позволить себе разрываться между двумя мечтами?

Потому что чем сильнее она пыталась дистанцироваться от него, тем больше ее затягивало его обаяние.

– Я боюсь, – прошептала она. – Не могу ничего обещать и не готова принять обещания от тебя.

Его руки остановились на кратчайшее мгновение, прежде чем он поцеловал ее в макушку. Каталина легла щекой ему на грудь, наслаждаясь теплом его тела, сильным мерным сердцебиением под ее ухом. Ей хотелось ненавидеть его за случившееся четыре года назад, но одновременно хотелось плакать из-за несправедливости всего этого.

Но больше всего ей хотелось простить его, поверить, когда он сказал, что пожертвовал собой, чтобы ее уберечь. Почему ему нужно быть так чертовски благородным и почему он с самого начала не рассказал ей всего? Ему не обязательно было вести эту битву в одиночку. Может, ей удалось бы уберечь и его.