Ольга настояла на том, чтобы ее отвели к Прохорову, и заявила ему, что он даже не представляет, с кем имеет дело: она – известная актриса!

Капитан брезгливо сморщился:

– У меня таких актрис – пол-отделения! Притом они играют куда достовернее!

Ольга уже хотела рассказать ему их с Татьяной историю, но осеклась – сейчас еще подлог документов впаяют! – и вместо этого сказала: – У меня ведь есть право на звонок? Дайте мне позвонить моему адвокату!

Капитан Прохоров пожал плечами:

– Ладно. Звоните.

Ольга вздохнула: итак, у нее есть право на один «звонок другу». Право-то есть, только друзей нету. Кому звонить? Тане в Москву? А чем Таня из Москвы ей поможет? Тихому мечтателю Кеше, которого кроме его древнего поселения ничего больше не интересует?! В общем, как ни крути, в этом городе был только один человек, кто мог бы ей помочь. Ольга порылась в кармане джинсов и достала визитку мэра Тришкина. Ну что, единственная надежда – и, волнуясь, она набрала его номер.

– Здравствуйте, Степан Алексеевич! – проговорила Ольга медовым голосом.

– Здрасьте, – буркнул Тришкин, не выказывая ни малейшей радости от того, что слышит Ольгу. – У вас что-то срочное? Извините, я сейчас занят…

– Очень! Очень срочное! – завопила Ольга, испугавшись, что Тришкин отсоединится.

– А ничего, что уже поздний вечер?! У вас опять какие-то просьбы? – устало выдохнул мэр.

– Вы не могли бы забрать меня из полиции? – выпалила Ольга.

Тришкин поперхнулся и спросил, не ослышался ли он. Пришлось ответить, что не ослышался, она в отделении. На идиотский вопрос Тришкина, а что она делает в отделении полиции, Ольга дала не менее идиотский ответ. – Меня забрали, хотя я ни в чем, слышите, ни в чем не виновата! Степа-а-ан, пожаалуйста, заберите меня! – закричала она.

– А почему вы звоните мне? – взбеленился Тришкин. – Почему именно я должен решать ваши проблемы?

– Так больше некому, – призналась Ольга, – из знакомых – только вы! Помогите женщине, будьте мужчиной! – И льстиво добавила: – Тем более вы мне еще в поезде понравились!

Тришкин хмыкнул и отсоединился.

«Понятно, – сникла Ольга, – надежды нет…»

Но через полчаса она увидела (из «обезьянника» просматривался кусочек коридора), как Тришкин вошел в отделение. Когда он проходил мимо «обезьянника», Ольга радостно замахала мэру руками из-за решетки, как лучшему другу.

Степан приблизился к решетке.

– Ну что, сидим?! – спросил он устало.

Ольга взмолилась:

– Пожалуйста, помогите мне! Возьмите на поруки, поручитесь за меня, ну вы же меня знаете?!

– А почему я должен вам помогать? – насмешливо спросил Тришкин. – Может, потому, что вы были со мной добры и вежливы?

Ольга виновато промычала нечто невнятное: дескать, ладно вам, кто старое помянет, тому сами знаете что.

В коридор выглянул капитан Прохоров и, увидев Тришкина, подошел к нему поздороваться.

– Вот зашел проведать одну знакомую, – усмехнулся в ответ Тришкин. – Кстати, что она натворила?

– Гражданка Литвинова покушалась на жизнь человека! – сказал Прохоров.

Степан удивленно посмотрел на Ольгу: ничего себе!

– Она ударила гражданина Баранова по голове, – добавил Прохоров. – Вазой с цветами!

– И за что вы его так? – спросил Степан.

– Личное, – отрезала Ольга.

– Баранов – ее полюбовник, – уточнил Прохоров. – Кстати, он у нас там заявление пишет.

…Когда Прохоров, Тришкин и Ольга вошли в кабинет, Саша Баранов действительно писал заявление.

– Послушай, мил-человек, расскажи-ка нам, что там у вас произошло?! – обратился к потерпевшему Тришкин.

Ольга открыла, было, рот и хотела выдать свою версию произошедшего, но мэр прервал ее решительным жестом.

Услышав версию Саши про «цветы и добрые намерения», Тришкин пожал плечами:

– Не понимаю я тебя, Александр Баранов, ну ты же мужик, ты с этой женщиной был десять лет, так что ж ты теперь на нее заявление пишешь? Не по-мужски это!

– Да понимаете, – вздохнул Саша, – она как с цепи сорвалась, вообще на себя не похожа! Натурально озверела! Я бы и не стал заявление писать, но она мне такое сказала, что у меня прямо крышу снесло! Да я бы, говорит, с таким, как ты, никогда бы не стала… Представляете? Десять лет отношений и такое заявление, нормально, да?!

– Саня, будь мужиком, забери заявление, – попросил Тришкин.

– Ладно, – махнул рукой Баранов. – Если честно, я бы и сам забрал, но попозже. Просто хотел, чтобы она прочувствовала, как мне плохо, и подумала над своим поведением!

– Будем считать, что она уже все прочувствовала, – сказал мэр. – И давайте я эту хулиганку заберу на поруки.

…Тришкин с Ольгой вышли из отделения. Махнув в сторону припаркованного рядом джипа, Степан предложил Ольге подвезти ее до дома.

Ольга села в машину.

– Ладно, поехали, – милостиво согласилась девушка. – Кстати, спасибо за помощь!

Тришкин кивнул:

– Пожалуйста. А можно спросить, что на вас нашло? Зачем вы его вазой ударили?

Ольга пожала плечами:

– Да так…

– Несчастная любовь? – с пониманием и даже как будто с сочувствием спросил Тришкин.

– Что? – возмутилась Ольга. – С этим бараном Барановым? Да идите вы! – Она выскочила из машины, громко хлопнула дверью и пошла прочь.

– Вспыльчивая вы какая! – крикнул ей вслед Степан. – Спасибо, что вазой не огрели!

Ольга и не подумала оглянуться.

…После пребывания в полиции возвращение домой показалось ей счастьем. Войдя в квартиру сестры, Оля улыбнулась: после обезьянника квартира ее детства не казалась ей такой маленькой и скромной, сейчас все виделось в ином свете. Ольга долго, с наслаждением, пила чай на кухне, завернувшись в Татьянин чебурашкин халат (да отличный халат!); а после надела пижаму с Микки-Маусом и погрузилась в крепкий сон.

* * *

Первое, что отметила Татьяна, придя к Жданову, были картины со снежинками, висевшие на стенах (видимо, сосед успел повесить новые взамен тех, что испортила Соня). Татьяна также заметила, что с ужином Жданов расстарался. Удивленно разглядывая уставленный блюдами стол, Таня спросила хозяина, сам ли он готовил еду.

Жданов ухмыльнулся:

– Ну да, отличный шанс произвести на девушку впечатление – наврать с три короба, мол, сам готовил, еще и не то могу, а она развесит уши и растает! Но я им не воспользуюсь. Признаюсь честно, готовить не умею и не люблю. Предел моих кулинарных талантов – яичница. Еду я заказал в ресторане, сейчас с этим просто. Не знал, что вы любите, поэтому на всякий случай взял разные блюда. Потом подумал, что надо было вас в ресторан пригласить, но оставим это для следующего раза.