— Это я их перебил, — заявил я, шагнув из кустов. — Не дергайся, ты у меня на прицеле.

Парень сначала побледнел, потом стремительно покраснел, буравя меня взглядом, но автоматом воспользоваться не попытался. А ничего так паренек, сообразительный.

— Не очкуй, сынок, я просто хочу поговорить…

Как-то само собой получилось, что пленный на какую-то секунду остался без присмотра. И решил, что это его последний шанс на спасение, упускать который по меньшей мере глупо. Отлипнув от стены, он прыгнул к парню в камуфляже и попытался прикрыться им, захватив одной рукой шею, а другой автомат. Однако тот успел среагировать на движение за спиной, мгновенно развернулся и встретил «туриста» прикладом в лицо. Пленный прикрылся руками, так что удар пришелся вскользь, но на ногах не устоял. Правда, тут же ловко подшиб паренька под колени, и тот с размаху свалился на землю, весьма чувствительно приложившись головой. «Калаш» отлетел в сторону. Пленный, не пытаясь больше нападать, на четвереньках рванул к зарослям и через несколько метров поднялся на ноги. Он почти успел. Вложил в рывок все оставшиеся силы и все отчаяние. Однако пистолетная пуля была быстрее. Не пожелав упустить альтернативный источник информации, я аккуратно прострелил ему правое бедро. Унитар прошел навылет, не задев кость. Нога подломилась, и беглец рухнул как подкошенный, взвыв от боли. Все, теперь не уйдет. Рана не опасная, но весьма и весьма неприятная.

В этот момент прыткий паренек, быстро оправившийся от падения, прыгнул на меня, ударив всем телом. Захватил руку с пистолетом, отпихнул куда-то вверх, и мы грузно осели на землю, причем он навалился на меня сверху. Дыхание не вышибло — спасибо рюкзаку и бронику, — а потому я живо отреагировал на его движение, когда он, не отпуская мою руку, немного отстранился и попытался всадить мне в глаз нож, до того мирно висевший у него на поясе. Заблокировав удар левым предплечьем, я тут же схватил его за воротник и натянул на удар забралом, на встречном движении, от души. Парень мгновенно обмяк. Чтобы окончательно его вырубить, для надежности долбанул рукояткой пистолета в висок. Этого оказалось достаточно.

Спихнув поверженного противника, я поднялся на ноги и направился к подранку. Тот пытался доползти до кустов, поскуливая от боли. Интересно, на что он надеялся? Что сумеет спрятаться в зарослях? Или что про него в кутерьме все забудут? Наивный. Или глупый. А может, и то и другое сразу. Беглец с ужасом уставился на меня, но я не стал долго испытывать его нервную систему и просто вырубил незадачливого пленника ударом в темя.

Разожженный в специально оборудованном очаге костер сухо потрескивал и настраивал на минорный лад. В неверном свете пламени плясали по стенам и потолку причудливые тени, отчего дальний угол пакгауза казался сценой театра кабуки. Специфическое ощущение усиливал огонь, то и дело рассерженно шипевший каплями жира с насаженного на вертел зайца. Рядом в подвешенном на треноге котелке закипала вода. В общем, полная идиллия — только не давали расслабиться тревожные мысли, роем проносившиеся в голове. Я уже не первый десяток минут сидел вот так, уставившись в огонь, однако тяжелое чувство неопределенности не отпускало.

Чуть в стороне от очага громоздилась куча снаряжения — как моего, так и трофеев. Заперев изнутри массивную дверь на кованый засов, я избавился от порядком надоевшего рюкзака и сбросил броник с «разгрузкой», равно как и несколько дискредитировавший себя шлем. Оставил на месте лишь набедренную кобуру с пистолетом. Наплечники с перчатками тоже снял, как и ножны с мачете, обеспечив некое подобие комфорта — и так уже несколько ночей подряд спал в полной сбруе. По утрам шея отваливается и спина разгибается с трудом. Так что сегодня можно слегка расслабиться, тем более автомат рядом — стоит только руку протянуть. Тут же грудой свалены пять винтовок-«мосинок» и два «Калашникова» — сегодняшние трофеи. Второй автомат я нашел рядом с пареньком в камуфляже, что лежал в проходе между двумя складами, чуть ли не под колесами открытого автомобильчика-внедорожника. Парню пуля попала в лоб и вынесла затылок — он умер мгновенно, даже понять не успел, что произошло.

По окончании побоища я пару минут соображал, что же делать дальше. В результате решил заглянуть в пакгауз, который довольно успешно оборонял давешний автоматчик. И не прогадал — в свете фонаря взору открылось просторное помещение, явно частенько использовавшееся для ночлега. Оно было разделено почти пополам деревянной перегородкой чуть ниже человеческого роста, причем в передней части устроены места для хранения всяческих грузов, будь то ящики, бочки или иная тара. Тут же имелась небольшая поленница аккуратно нарубленных дров и стояла сварная металлическая емкость с водой. За перегородкой скрывались грубо сколоченные, но крепкие на вид нары, опоясывавшие помещение по периметру, а к задней стене прилепилось подобие очага с вытяжкой. Тут же лежала немудреная кухонная утварь — тренога для котелка, вертел, разделочная доска и тому подобные мелочи. Если на глазок, то в этом пакгаузе могли с минимальным комфортом и максимальной безопасностью заночевать человек десять. А уж для меня и двух моих пленников места хватило с избытком.

С них я и начал. Затащил обоих в «спальню» и уложил в уголок, не забыв связать по рукам и ногам. А то еще очухаются и снова в драку полезут. В принципе подранка можно было не опасаться — простреленное бедро особо резвиться не позволит. Разрезав штанину, осмотрел его рану — пуля прошла навылет, прошив мышцу, но кость не задела, равно как и крупных сосудов. А посему я просто залил поврежденные участки гелем-антисептиком и замотал широким эластичным бинтом — для такого ранения более чем достаточно. Гель еще и обезболивающее действие оказывает, но не стопроцентное. Бедро чуть подергивать будет — ничего, потерпит, не красная девица. Его, по уму, вообще пристрелить надо бы, но пусть пока живет, может, получится пообщаться. Ага, еще на темечке шишка — след пистолетной рукоятки — но это вообще мелочь, оставим без внимания. Очнуться должен скоро, я в удар особенно не вкладывался.

Второй пленник, которого я полагал за потенциального союзника, отделался легче — ссадиной на лбу и синяком на виске. А нечего в драку лезть, когда можно поговорить. Тоже скоро очнется, тогда и пообщаемся. Однако на всякий случай обработал ссадину гелем и вколол обезболивающее — ему по голове все же нехило досталось, трещать будет, когда паренек в себя придет.

Закончив возню с ранеными, я перешел к более перспективному в данных условиях занятию — сбору трофеев, а если отбросить политкорректность, то попросту к мародерству. Для начала обшмонал пленных, снял с подранка рюкзак и подсумки с патронами, а с будущего союзника грубую брезентовую «разгрузку» с автоматными магазинами и парой гранат в подсумках. Его же избавил от кобуры, в которой покоился классический «Кольт М1911А1 правительственная модель», безо всяких футуристических излишеств. После более тщательной проверки «разгрузки» нашлись и запасные обоймы странной формы, похоже двухрядные. В одном из карманов обнаружился компактный коммуникатор устаревшего образца, на вид весьма древний, и в таком же состоянии компьютер-наладонник — потертый и поцарапанный, с разбитым пулей дисплеем. Жаль, можно было бы его распотрошить на предмет новой информации. Еще на пареньке был надет бронежилет старинного дизайна, легкий и довольно удобный, не стесняющий движений.