Незримый наблюдатель внимательно следил за тем, куда направится группа вошедших. …Он вспомнил, как пять лет назад сидел примерно в такой же засаде в брюссельском ресторане. Ему надо было убрать синьора Берлускони, главу одной из сицилийских «семей», который пытался влезть в бизнес с «Кремлевской» водкой и оттеснить русских производителей. Сержант получил заказ на отстрел. Он сидел в бельэтаже ресторана и выжидал удобный момент. У самого сердца во внутреннем кармане пиджака покоился румынский пистолет с глушителем и лазерно-оптическим прицелом. Берлускони сидел за большим столом в окружении трех телохранителей. Стрелять в зале было невозможно, и Сержант решил дождаться, пока Берлускони выйдет в сортир. Он сидел часа два. Наконец eго клиент поднялся со стула и незаметно кивнул своим двум амбалам. Сержант спокойно спустился вниз и медленно пошел по коридору к мужскому туалету. У дверей стояли два охранника с явным намерением никого не пускать. Сержант скорчил виноватую улыбку и попытался протиснуться в дверь. Его вежливо, но твердо отстранили. Тогда он сделал вид, что у него потекло из носа, он запустил руку во внутренний карман пиджака – якобы за платком – и, выхватив «румына», произвел два бесшумных выстрела-хлопка. Амбалы, как загипнотизированные, сползли по стене на пол. Путь был свободен. Сержант открыл дверь туалета и с порога выпустил две пули в затылок синьору Берлускони. Сержант был отменным стрелком, и ему не надо было проверять состояние клиента. Он и так знал, что клиент больше не дышит. Тихо прикрыв дверь, он переступил через оба трупа и рысцой припустил к служебному выходу за кухней. Через минуту киллер уже сидел за рулем своего неприметного «Опеля», который со скоростью сто километров в час уносил его от испуганных криков и далекого воя полицейских сирен…

Теперь все было иначе. Шрам – не Берлускони, который ни сном ни духом не подозревал о слежке и о направленном в его затылок стволе.

После двух неудачных для Сержанта вылазок на Шрама, закончившихся убийством трех его приближенных, питерский пахан, конечно же, изготовился и, как старый загнанный волк, стал особенно чуток. Он все время был собран – и настороже. К такому из-за спины не подойдешь. Надо было бить наверняка – прямо в этом зале. Времени на раздумья не оставалось.

Сержант тихо встал и, подойдя к двери кабинета, слегка ее приоткрыл. Коридор был пуст. Но это была обманчивая пустота. Сержант не исключал, что Шрам, давно облюбовавший «Арагви» для своих неформальных встреч, купил всю здешнюю обслугу, а то и внедрил собственных людей – и кто знает, вон тот официант, торопливо несущий поднос с шампанским и осетриной, – не человек ли Шрама, готовый в любую секунду выхватить из-за пояса «ПСМ».

Накануне Юрьев несколько раз обследовал обе лестницы, ведущие из этого коридора вниз на первый этаж: одна выходила в холл, а другая в коридорчик, ведущий в общий зал. Правда, в конце этого коридорчика была служебная дверь, за которой находился склад ненужного хлама. Единственным выходом из кладовки было закопченное окошко во внутренний двор. Это был путь к бегству.

Сержант вернулся на огневую позицию. Он был в черном парике и затемненных очках. Тонкие холеные усики скрывали верхнюю губу. Его трудно было узнать.

Войдя в зал, Шрам глазами привычно обежал лица вокруг и удостоверился, что никому из присутствующих в ресторане до него нет дела. Метрдотель провел их в занавешенный портьерой кабинет в углу. Уже занеся ногу, чтобы переступить невысокий порожек, Шрам глянул вверх, и тут же его взгляд уткнулся в брюнета с усиками. Хотя глаза брюнета скрывали затемненные очки, Шрам почуял на себе его сверлящий взгляд.

Странно…

Сев за столик, Шрам откинул занавеску, чтобы видеть брюнета на балконе. Что-то неуловимо знакомое проскальзывало в этом брюнете. То ли посадка головы – чуть склоненная к правому плечу. То ли плотное, крепкое телосложение. То ли сильная рука, вцепившаяся в плюшевые перила. Рука! Шрам мысленно представил эту руку. Перстень! На мизинце бликовал матовым золотым переливом перстень.

Такой он точно у кого-то видел.

Юй Цун что-то тихо говорил вежливым голосом, но Шрам уже его не слушал, а только кивал головой и натужно улыбался. Речь, кажется, шла о привлекательности для китайских торговцев российского Северо-3aпада. Шрам покосился в сторону. У дверей в зал, в самом проходе, замерли два здоровенных китайца – охрана Юй Цуна. Шраму нестерпимо захотелось уйти. Немедленно, сейчас же.

Он наклонился к старому китайцу и тихо сказал:

– Извините, уважаемый, но мне кажется, нам лучше отсюда уйти. Что-то мне здесь не нравится.

Обрамленные морщинами губы перестали улыбаться; в узких глазках сверкнула недобрая тигриная тревога.

– Сто такое? Опасность? Посему зе вы меня сюда позвали? Вы зе гарантировали мне безопасность!

– Я и себе хотел бы гарантировать безопасность, уважаемый Юй Цун! – проскрежетал Шрам в бессильной злобе. – Жopa! На выход. Батон, возьми на мушку вон того, на балконе. Брюнет в темных очках.

Он поднялся и тоном, не терпящим возражений, приказал китайцу:

– Предлагаю перенести встречу. Можем продолжить в машине. Я очень извиняюсь, но что-то мне тут не нравится.

Шрам вышел – нет, выпрыгнул из кабинета, не уступив старому китайцу дорогу. И в этот момент у него за плечом ахнул Батон, и Шрам почувствовал, как его плечо стиснула стальная ладонь телохранителя, и Батон всем своим могучим весом навалился на него, пригибая к полу.

И тут же Шрам услышал хлопок – потонувший в реве оркестра и гуле веселящегося зала, а за ним еще один хлопок, точно где-то наверху упали подряд две тяжелые книжки. Батон лежал на шефе, прикрыв его двумя центнерами мускулов. На щеку Шрама капало что-то теплое и липкое.

Кровь Батона…

Два здоровенных китайца уже суетились рядом, ощупывая и осматривая своего подопечного, и, убедившись, что он цел и невредим, потащили его к выходу. Шрам выполз из-под неподвижного Батона и бросился за китайцами. Жоры уже и след простыл.

Жрущие, пьющие и танцующие завсегдатаи знаменитого грузинского ресторана продолжали веселиться. Если кто и заметил суматоху у приватного кабинета в углу большого зала, то упавшего на пол здоровяка, скорее всего, приняли за хватившего лишку гостя, который полежит немного и оклемается – с кем не бывает…

Шрам догнал китайцев и, крикнув на ходу Юй Цуну, что он ему позвонит завтра, побежал к ожидающему на парковке такси.

Только захлопнув дверцу, Шрам вспомнил, что в пиджаке у Батона, в потайном внутреннем кармане, остался лежать толстый конверт с десятью тысячами баксов.

Беспредельщик Веня?

Теперь бы только никто не позвонил, не помешал. Надо было телефон к едреной матери отключить. Ну да ладно – поехали! Он взял из пластиковой коробки новый шприц, надорвал полиэтиленовую упаковку и снял колпачок с иглы. Потом бросил в железную ложку горсточку белого порошка и поднес к пламени свечи. Белый порошок зашипел, пошел пузырьками, покоричневел и расплавился. Придан положил ложку на стол и погрузил кончик иглы в коричневую горячую лужицу. Набрал полпшрица и блаженно закрыл глаза в предвкушении кайфа.